Сергей Мельник - Попаданец. Гексалогия (СИ)

- Ублюдок, ты не дождешься от меня слов пощады! - Я видел, как его лицо перекосило ненавистью, а руки поразило крупная злость безысходности. - Ты...ты...

Он пошел розовыми пятнами, схватившись за грудь и раскрывая рот, словно рыба, выброшенная на берег, а я с недоумением смотрел на легкий росчерк затухающего и едва уловимого заклинания золотой, едва уловимой вспышкой проскочившей между нами. Это была яркая едва уловимая звездочка энергетического плетения, сформированная прямо в груди моего оппонента.

- Что за... - Я не находил смысла и слов.

Фердинанд упал наземь безвольным кулем, словно сломанная кукла, раскинув широко руки.

- Это не я! - Обернувшись к молчаливой толпе, я ошеломленно оглядывался по сторонам.

- Свидетельствуем победу Ульриха фон Рингмар-Когдейра! - Маг с залысинами подошел к нам, банально проверив пальцами пульс у де Тида. - Сомнений нет, бой был честным, победа не обсуждается!

- Но это не я! - Я схватил за рукав глашатого.

- Бой окончен сынок. - Маг скосил взгляд на Тида. - Он мертв, ты убил его.

- Я не буду ничего нюхать! - Граф Десмос пылал гневом и выражал всем своим видом крайнюю степень оскорбленного достоинства.

- Бябяка должен нюхать. - Совершенно игнорировал его осанку господин Ло.

- Да я в конце-концов, не по этой части! - Десмос от негодования аж притопнул ногой. - Я чую кровь! Понимаешь? Я иду по следу страха и крови, я не могу нюхать землю и ...вот это!

"Вот это", судя по всему было дерьмом. Волчьим. В лесу в дали от дорог и обжитых полей и пяточков деревень, куда они вместе с маленьким желтокожим монахом забрались, идя следом за двумя маленькими пушистыми мошенниками, нагадили волки, что собственно не удивительно, ибо, где еще волкам гадить как не в лесу? В самом деле, не в тапки же кому ни будь дома?

- Где эти меховые засранцы? - Граф крутнулся вокруг оси, сверкая злобным взглядом. - Они нас сюда привели пусть и нюхают!

- Воровайки Ули-Ри ушли. - Монах развел небольшой костерок, усевшись рядышком с ним и извлекая из своего заплечного мешка небольшой котелок. - Воровайки идти в лес кушать. Ло садиться у пляшущих языков гоуминь-бао, он будет тоже кушать, а бябяка должен ходить кругом и нюхать.

- Не буду! - Десмос в очередной раз топнул ногой, внезапно широко округлив глаза и разинув рот. - Это что такое?!

- Моя не понимать. - Тут же отвернулся в сторону монах, отбросив в сторону палочку которой только что лихо подкинул графу под ноги волчьи фекалии. - И вообще, меньше ногами топай, такой будет мой тебе совет.

- Да ты! Да я! Да что ж это такое то твориться?! - Десмос отчаянно принялся вытирать ногу об траву. - Меня графа, вампира, главу гнезда, заставляют нюхать какашки, как какого-то пса дворового!

- Не познав лишений, не оценишь благ. - Нравоучительно воздел вверх пальчик монах. - На гору поднимаются с самого низа, понимать? Ты не можешь с верху взойти на гору, только с низу.

- Да иди ты знаешь куда?! - Графа передернуло от омерзительного вида того, что стало с его сапогом.

- За то твоя, теперь нюхать. - Пожал плечами монах, ставя свой котелок на костер.

- Теперь всем придется нюхать! - Скривился граф, пренебрежительно пятясь от примятой травы и продолжая волочить по земле ногу в попытке оттереть ее. - Зачем мы вообще остановились? До заката еще минимум часа два.

- Воровайки устали, бябяка устал, вот я и решил пожалеть вас... - Монах ссыпал в котелок ворох каких то трав, помешивая их в закипающей воде.

- Что?! - Граф опять залился краской. - Я не устал! Я, между прочим, по выносливей некоторых тут буду!

- Гордыня не красит достойного мужа. - Господин Ло, покачал осуждающе головой. - Лишь в смирении и признании своего несовершенства можно обрести совершенство граней, подобных лучшей заточке мечей чингао-ши.

- О боги! - Граф запрокинул к небу руки и голову. - Убейте меня, только не заставляйте слушать весь этот бред!

Туц!

Из лестной чащи вылетела стрела, с гулким ударом покачнув Десмоса и воткнувшись ему прямо в центр груди.

- Млять! - Граф обхватил стрелу двумя руками, наблюдая как на белоснежной ажурной рубашке, расплывается пунцовое пятно крови. - Я же пошутил...

В след за первой стрелой, в груди у графа одна за другой засело следом еще три, вибрируя оперением от мощи ударов. Вампир, пуская кровавые пузыри со рта, завалился, наземь сползая спиной по стволу дерева, и наблюдая как из лесных зарослей, на поляну выскакивают серые тени в количестве трех штук, скаля зубатые пасти и вздыбливая шерсть на загривках.

- Оборотни... - Прошептал он окровавленными губами. - То-то я смотрю дерьмо свежее...

Темная пелена без сознания накрыла его, смежив усталые веки и отправляя в вечную темноту и покой.

Он был высок, худощав, а его волосы и глаза были выбелены серым пепельным цветом безразличия. Сложно, в действительности сложно было сказать, сколько этому человеку лет. С одной стороны взглянув на него можно было сказать, что это великовозрастный старец, но с другого ракурса, складывалось ощущение, что перед вами просто сильно уставший юноша.

Крик боли и ужаса метался в замкнутых стенах подземелья не находя выхода наружу, разбиваясь на осколки о тьму и сырой камень. Приглушенный свет голубого холодного огня пульсировал силой, замкнутый в рамки пентаграмм и узоров магической символики и если бы не чадящие смрадным зловонием треноги жертвенных чаш, на которых в пунцовом огне пылали бьющиеся в бешеном ритме сердца, вряд ли удалось бы рассмотреть седоволосого. Он задумчиво вертел в руках кривую бритву жертвенного ножа, с отчуждением посматривая в сторону распластанной на каменной плите женщины, чей живот тяготел бременем ребенка, а лицо искажала гримаса муки, именно ей принадлежала боль и отчаянье, что давящим звоном наполняли мрачный застенок.

- Интересно. - Седоволосый мужчина словно паук пробежался пальцами по нитям пульсирующего плетения дополняя картину узора какими-то элементами дополнительных команд. - Весьма.

Голос как и мимика соответствовали общему впечатлению совершенного безразличия, лишь нож в его руках да крики роженицы были реальностью, все остальное, казалось иллюзией, странной сюрреалестичной картинкой на холсте безумного художника.

Мощный всплеск пламени превратил пульсирующие сердца в прах, пламя жаровен погасло, и лишь холодная синева пентаграммы по-прежнему выхватывала из мрака лицо говорившего.

- Интересно. - Легкая тень полуулыбки коснулась уст мужчины. - Весьма.

"Я убью тебя Пепельный!"

Казалось, сама тьма исторгла мощный рык, клубами бархата вспенившись вокруг седоволосого.

- Интересно. - Нож в руках мужчины резким росчерком тусклой молнии пролетел над женщиной, вскрывая ее живот и тяжелыми шлепками муки роняя на пол сгустки черной в темноте крови.