Фрэнк Герберт - Дюна. Первая трилогия

Лето вышел из транса на удивление легко, даже не заметив самого перехода. Одно состояние плавно перешло в другое.

Он прекрасно знал, где находится. Восстановление энергии прошло быстро, но в это время Лето понял другое — в застоявшейся атмосфере защитного тента практически не осталось кислорода. Если он не будет двигаться, то навсегда останется в тенетах безвременья, в вечном теперь, в котором сосуществуют все события сразу. Такая перспектива показалась ему заманчивой. Он видел сейчас время, как договор, оформленный коллективным разумом всех органов чувств. Время и Пространство были категориями, которые он сам, своим сознанием, приложил к существованию вселенной. Надо было всего лишь освободиться от множественности, в которой внечувственные видения продолжали искушать его. Смелый выбор может изменить будущее.

Но какая смелость требуется от него в этот момент?

Состояние транса манило к себе. Лето почувствовал, что покинул состояние Алам аль-Митха и вернулся в состояние нормального восприятия реальности только для того, чтобы убедиться, что эти состояния идентичны. Он хотел было использовать магию Рихани для проверки этого открытия, но необходимость выживания требовала принятия немедленных решений. Неудержимое инстинктивное желание жить посылало повелительные сигналы по нервам, требуя беспрекословного подчинения.

Лето рывком вытянул вперед руку и нащупал инструмент, оставленный им в песке снаружи тента. Он ухватился за рукоятку, перевернулся на живот и проделал отверстие в заслонке тента. На голову обрушился поток песка. Подгоняемый затхлым воздухом, Лето быстро работал в темноте, проделывая круто поднимающийся кверху лаз. Этот лаз получился длиной в шесть раз превышающей его рост, прежде чем мальчик вылез на поверхность и вдохнул свежий ночной воздух. Выскользнув на склон дюны, освещенный лунным светом, Лето увидел, что выход был от земли на расстоянии в треть высоты самой дюны.

Над головой плыла в небе Вторая Луна. Ночное светило стремительно двигалось за дюны, и путь его был усеян, словно придорожными камнями, огромными яркими звездами. Лето отыскал на небосводе созвездие Бродяги и, проследив за направлением вытянутой руки вечного небесного скитальца, определил местонахождение Фоумпль-Хоут — Полярной Звезды Юга.

Вот тебе твоя проклятая вселенная! — подумал он. Если приглядеться к звездам, то видно, что и в их мире царит такая же сутолока, как в песках Пустыни. Вселенная — это место, где одна уникальность без всякой системы громоздится на другую. Если же смотреть на звездное небо издали, то видны паттерны, внутри которых не видно никакого движения — и это создает иллюзию небесного абсолюта.

В абсолютном мы потеряем свой путь. Эта мысль заставила его вспомнить старую фрименскую поговорку: «Кто потеряет дорогу в Танзеруфте, тот потеряет жизнь». Паттерны могут вести по верному пути, но могут завлечь в ловушку. Надо помнить об изменениях самих паттернов.

Лето глубоко вздохнул и начал действовать. Скользнув в лаз, он выпустил воздух из тента, сложил его, и вытащил наверх вместе с фримпакетом.

На востоке ярко пламенел рассвет. Лето вскинул на плечо свои вещи, взобрался на гребень дюны и стоял там в утреннем холоде до тех пор, пока первые лучи взошедшего солнца не начали припекать правую щеку. Он нанес краску на глазницы, чтобы уменьшить отражение, ибо понимал, что Пустыне лучше подчиниться, чем воевать с ней. Спрятав краску в мешок, он выпил воды из влагоуловителя, втянул в себя воздух с распыленными в нем каплями.

Усевшись на песок, Лето внимательно осмотрел защитный костюм. В последнюю очередь он проверил подошвенные насосы. Чья-то рука умело надрезала их стилетом. Выскользнув из костюма, Лето отремонтировал его, но небольшое повреждение все же осталось. Он потерял приблизительно половину своей воды. Если бы не защитный тент… Он размышлял, надевая костюм, о том, как все же странно, что он не предусмотрел такой неприятности. Вот она, реальная опасность будущего, недоступного видениям.

Лето забрался на вершину дюны, подавленный безлюдностью этого места. Взгляд его блуждал в надежде зацепиться хоть за что-нибудь, за какую-нибудь неровность, которая говорила бы о Пряности или о присутствии червя. Однако буря подстригла местность под одну гребенку. Он вытащил из фримпакета ударник, снарядил его и принялся вызывать из-под земли Шаи-Хулуда. Сделав это, он стал ждать.

Червя не было очень долго. Сначала Лето услышал звук, а потом увидел, как содрогнулась земля и в завихрениях песка из-под земли появилась оранжевая пасть червя. Он выполз на поверхность стремительно, с жутким шорохом, разбрасывая вокруг тучи песка и пыли. Лето установил крюки, легко вскочил на червя и погнал его на юг.

Под ударами крючьев червь постепенно набрал скорость. Ветер свистел в ушах Лето и раздувал одежду. Сильнейший ток в чреслах подгонял Лето так же, как он сам подгонял червя. Каждая планета, так же как и человек, имеет в своей истории разные периоды , подумал Лето.

Червь принадлежал к тому типу, который фримены называли «ворчуном». Зверь периодически погружал передние пластинки в песок, правя хвостом. При этом возникал громкий рокочущий звук, и впереди червя вырастал бурун песка. Однако это был быстрый червь, и когда ветер стал попутным, Лето почувствовал жар кислородного потока, извергавшегося из хвоста червя, смешанный с едким запахом потока кислорода.

Червь несся на юг, а Лето дал волю своим мыслям. Он пытался думать об этом переходе, как о новой церемонии в своей жизни, церемонии, которая удержит его от подсчета цены, которую придется платить за поиск Золотого Пути. Подобно фрименам старого времени, он знал, что должен принять множество новых для себя церемоний, чтобы жившие в нем памяти не разодрали на части его душу, чтобы научиться держать этих охотников на безопасном для собственной психики расстоянии. Противоречивые образы, которые никогда нельзя объединять, должны быть заперты и ограничены живым напряжением, поляризующей силой, которая двигала им изнутри.