Анна Одувалова - Академия для строптивой

Она скользнула по мне пренебрежительным взглядом.

— Как видишь, ты ошибалась. Позволь тебе представить мою спутницу — Кассандра фон Расс.

После этих слов смотреть на меня как на мебель стало сложнее, и я хищно улыбнулась.

Так делала мама, когда видела перед собой соперницу. Папа даже поперхнулся, видно уловив сходство, но быстро взял себя в руки и с видимым удовольствием сказал:

— Леди Кларисса, это моя дочь. Вы же хотели ее видеть?

— Да-а-а… — с задержкой произнесла женщина. — Приятно познакомиться.

— И мне, — не моргнув глазом соврала я и растянула губы в медовой улыбке.

Маму Демиона перекосило, но она осталась вежлива. Ее поведение было мне непонятно. Вообще, создавалось впечатление, что все присутствующие видят больше, чем я. Поэтому я осторожно потянула за руку Демиона и произнесла:

— Прошу нас извинить, но, папа, тебя ждут другие гости, невежливо их задерживать.

Это сработало. Про нас с Демионом забыли, и мы быстренько сбежали в первый укромный угол.

— Ты знаешь, что это было? — задал он вопрос, который крутился у меня на языке.

— Представления не имею, — отозвалась я. — Это твоя мама. Тебе лучше знать.

Маг не нашел что ответить, поэтому просто взял меня за руку и увел за собой во все прибывающую толпу. Я даже не удивилась. Идти с ним за руку было очень естественно. А косые взгляды и шепоток за спиной? Да кто обращает на них внимание? Удивительное дело, и папа не обратил. Или ему просто сегодня было не до меня?

Открытие бала меня не впечатлило. Слишком много пафоса, громких фраз ни о чем и два сложных скучных танца. Медленно переступая ножками в такт, я то и дело ловила на себе взгляд мамы Демиона, натужно улыбалась и пыталась сдержать зевок. Скучно.

Я поняла, что меня совершенно не волнует, во что одеты другие дамы, кто эта странная леди с перьями в прическе и почему это те два джентльмена ходят под ручку. Демион сыпал разными, на его взгляд, интересными фактами, а я смотрела по сторонам и понимала: не получится из меня светской леди. Не получится.

С действительностью меня примирял лишь весьма неплохой фуршет.

— Я тебя ненадолго оставлю? — поинтересовался Демион. — Ты ведь не влипнешь в неприятности за три минуты?

— Думаю, не влипну. — Я пожала плечами и схватила с тарелки еще один маленький бутербродик-канапе.

— Смотри, Касс, а то твой папа съест меня живьем! А у меня еще грандиозные планы на вечер.

— Я стою тут и мирно кушаю. Ни с кем не разговариваю и веду себя прилично, — отозвалась я, но мысленно зацепилась за «планы». Настроение начало портиться. Что это за планы? И вдруг они связаны не со мной?

— Очень в тебя верю. — Демион мою злость не почувствовал и растворился в толпе, а неприятности пришли ко мне сами. Мама Демиона была грациозна, холодно красива и честно пыталась улыбаться, но у нее это не получалось.

— Кассандра, а можно задать вам один личный вопрос?

Мне очень хотелось сказать: «Нет», — и посмотреть на ее реакцию, но Кларисса фон Аррис не привыкла слышать отказы и неплохо разбиралась в человеческой психологии, поэтому не стала ждать, пока я открою рот и вопрос все же задала:

— Как давно мой сын подарил вам этот гарнитур?

— Подарил?

Я, честно сказать, едва не поперхнулась шампанским. Мое удивление было таким искренним, что леди опешила и немного отступила. Рука под браслетом зачесалась, серьги начали казаться чересчур тяжелыми, а шея под колье горела.

— Извините, я вас смутила?

— Да. — Я кивнула и сбежала. Мне не нравился ее взгляд, уже не нравился гарнитур, и я не понимала, что тут происходит. Наверное, стоило найти папу и спросить.

Он меня никому не представил, хотя сказал, что меня желали видеть. Уж не мама ли Демиона? Вопрос — зачем?

К сожалению, мои вопросы остались без ответов.

Меня отвлек чей-то визг. Я, подозревая нехорошее, резко обернулась и несчастно застонала. Сбылись самые кошмарные опасения. В центре зала одна дама очень знакомо придерживала юбку и вид имела донельзя испуганный. Я, быстро догадавшись, что произошло, стала лихорадочно оглядываться по сторонам. Мерзкое, до боли знакомое хихиканье раздалась откуда-то сверху. Оно возвещало о том, что спокойная жизнь закончилась и скоро пафосное мероприятие превратится в бедлам. Самое неприятное, что сделать с этим ничего не возможно. Разве что попытаться минимизировать ущерб.

Помахивая бледно-розовыми трусами, на люстре качался шушель. Откуда-то раздался громогласный папин рев, тварь заверещала, прицельно бросила свой трофей одной из дам на голову и сиганула вниз, хихикая и улюлюкая. Гости не сразу поняли, что их ждет. Шушель, словно молния, метался между дамами и заныривал под пышные юбки. То тут то там слышались визг, брань, охи, а по залу начали летать трусы всех размеров и фасонов.

Демион мчался с бокалом шампанского наперерез тваренышу, папа заходил с другой стороны. Я стонала: «Ы-ы-ы», — и думала, куда бы податься, чтобы принести наибольшую пользу. Хорошо хоть не сняла амулет, а просто спрятала в корсет, поэтому мне ничего не грозило. С шушелем нужно было что-то делать, и это поняла не одна я. Несколько созданных ловушек-лассо расползались по залу шипящими жалящими змеями, задевали гостей, но дурдом не прекращался. Трусы были везде. Они падали на ледяные деревья, валялись под ногами. Дамы краснели, визжали, толпились и пытались пробиться к выходу. Такого весеннего бала империя еще не видывала.

Я не знаю, чем бы все закончилось, так как на выходе шушель подстерегал пытающихся сбежать и нападал особенно активно, сгоняя ошалевших аристократок обратно в зал, если бы в центре помещения не сгустился туман, внутри которого появился крайне недовольный всклоченный лич. Громкость визга возросла, а потом сошла на нет, словно выключили звук. Кто-то упал в обморок, кто-то пытался на четвереньках отползти в угол, более мудрые просто замерли и старались не шевелиться.

Неупокоенный профессор обвел горящим взглядом гостей, с ненавистью посмотрел на папу — впервые в жизни «ы-ы-ы» выдал родитель, а не я — и прошелестел очень тихим голосом, но в наступившей на секунду тишине слова было слышно замечательно:

— Как же вы все меня достали… Никакого покоя старику.

В его руках появилась не тонкая ниточка лассо, которых в зале было великое множество, а целый светящийся хлыст, напоминающий гигантскую змею в руку толщиной.

Шушель, сидящий неподалеку, попытался лихорадочно сгрести к себе наворованное богатство, но не успел. Прихватил только несколько особо приглянувшихся экземпляров и с писком кинулся наутек. Заклинание настигло его у стены и размазало по обоям, оставив на светло-розовой поверхности черную подгоревшую кляксу.