Джонатан Уайли - Лабиринт теней

Воцарилась тишина. Слышалось лишь, как с легким хлопком пробка вылетела из бутылочного горлышка да забулькало вино, разливаемое по кружкам.

— Извините меня, — чуть погодя заговорил Слэтон. — Я вовсе не сомневаюсь в вас. Дело в другом. Просто я привык скрывать правду, ведь очень мало кто любит, когда нечто или некто опрокидывает их привычные взгляды на мир. Это здорово пугает.

— Людей обычно пугает то, чего они не в силах понять, — спокойно сказал Варо.

— А тебя самого? — поинтересовался Слэтон.

— Отчасти и я таков, поэтому стараюсь учиться.

Слэтон, посерьезнев, кивнул.

— Начну-ка я с самого начала, — сказал он, отхлебнул вина и озабоченно взглянул на Лисле, который все еще сидел на полу возле самого порога, рядом с Тенью. — А он там в безопасности?

— Тень не допустит, чтобы с юношей что-то случилось, — заверил Бростек.

— Но он же не привык к воде, — все еще волновался Слэтон.

— На сходнях надежные перила, — сказала Магара, — к тому же Тень не позволит ему одному там разгуливать. Тебе не о чем волноваться. Рассказывай!

Расслышав нетерпение в голосе девушки, Бростек широко ухмыльнулся.

— Селия рассказывала мне, — начал Слэтон, — что Лисле всегда знал, о чем она думает, знал с самого раннего детства. Впрочем, тогда он мало на что был способен, поэтому я особенно и не задумывался об этих ее словах. Просто не придавал им значения, ведь Селию частенько посещали странные мысли. Но позднее я сам имел возможность убедиться в правдивости ее слов. Стоило мне подумать о какой-нибудь книжке или игрушке и начать их разыскивать, как Лисле уже стоял подле меня, держа в руках искомое. А потом глядел мне прямо в глаза и… — Слэтон умолк и снова отхлебнул вина. — Порой, когда я только поднимал руку, чтобы постучаться в двери детской, он сам распахивал их передо мною.

— Но, возможно, он просто слышал твои шаги? — предположил Варо.

— Сперва я и сам так думал и учинил ему проверку. Я подходил к дверям босой — поклясться могу, что при ходьбе не издавал ни единого звука. И результат был тем же! Впрочем, реагировал он не только на мое приближение. Лисле всегда прятался, когда приближался отец. Вообще-то прятаться не в его правилах, — огорченно прибавил он.

— А ты чувствовал что-нибудь? — спросила Магара.

— Ты имеешь в виду мысленно?

Девушка кивнула.

— Ровным счетом ничего! Будь так, я, наверное, лучше понимал бы его.

— А как ты? Ну, нынче вечером? — спросил Бростек, обращаясь к Магаре.

— Нет. Не думаю… Я просто не ожидала…

Девушка умолкла, пожав плечами, и Слэтон возобновил прерванное повествование.

— Позже мы стали замечать и еще кое-что. Лисле совершенно точно знал, когда должно встать солнце, и будил нас, чтобы показать восход. Он знал, когда именно должен расцвести цветок или яблоко упасть с ветки… Нас оторопь брала — он никак не мог узнать об этом, читая людские мысли! Никто не желал замечать этого, кроме нас с Селией. Ведь идиотам не положено иметь никаких талантов, — с горечью добавил он. — Даже когда обнаружилась его поразительная музыкальная одаренность, в нем видели не более чем «музыкальную шкатулку». И только когда начались солнечные затмения, все изменилось.

— Затмения? — озадаченно переспросила Магара.

— Да. Они начались года полтора тому назад.

— Что еще за затмения? — удивилась явно сбитая с толку девушка.

— Ты наверняка их видела!

Теперь Слэтон был озадачен такой ее реакцией. Магара отрицательно покачала головой.

— Не было здесь никаких затмений! — уверенно заявила она.

За всю свою жизнь она видела солнечное затмение лишь единожды — и было это много лет тому назад. Дедушка научил ее, как смотреть на солнце без вреда для глаз — сквозь закопченное стеклышко. Хоть девочка и была немного испугана, но все же завороженно следила за тем, как тень луны постепенно наползает на солнечный диск. Ее детское воображение поразила изумительная геометрия этой игры планет. Лишь спустя некоторое время, очнувшись от воспоминаний, она заметила, что все трое мужчин смотрят на нее как-то странно.

— Но ведь не было никаких затмений! — продолжала настаивать Магара.

— Их произошло не менее дюжины с тех пор, как мы покинули дом! — воскликнул Слэтон. — Ты должна была видеть хотя бы некоторые из них, даже сидя тут, на дне кратера! Последнее случилось только вчера!

Бростек и Варо, до сей поры согласно кивавшие, нахмурились.

— Вчера? — переспросил Варо.

— Да.

— А в котором часу?

— Ближе к вечеру.

Слэтон заметил, как друзья обменялись недоуменными взглядами, и вконец смутился.

— Мы ничего не видели, — уверенно сказал Варо.

— Не может быть! Вы должны были видеть! Мы находились всего в нескольких лигах от кратера, когда вдруг сделалось темно, почти как ночью!

— Здесь ничего подобного не наблюдалось, — заявила Магара. — Я совершенно в этом уверена.

— Нам приходилось наблюдать солнечные затмения, — вставил Бростек, — но вчерашнего мы точно не видели!

— Подумать только, а мне вы об этом ни разу не рассказывали! — с упреком воскликнула Магара.

— Нам это не казалось таким уж важным, — объяснил Бростек.

— Что-то не пойму, — заговорил Слэтон. — Как же…

— Сейчас это не важно, — прервала его Магара. — Какое отношение это имеет к Лисле?

Слэтон затряс головой, словно прогоняя дрему, потом подозрительно уставился на кружку с вином.

— Глотни-ка еще, — предложил Бростек. — Мне это всегда помогает.

— Тише, ты! — одернула его Магара и нетерпеливо повернулась к Слэтону: — Ну, говори?

— Лисле чувствует приближение затмений, — сказал он. — Никогда не забуду, как это случилось впервые. У отца были гости, и Лисле, как обычно, развлекал их в Зеленом зале. Стояла зима, было холодно, но ясно, и в высокие окна потоками лился солнечный свет. Ты помнишь эти окна, Магара? — Девушка кивнула, и Слэтон продолжал: — Все шло своим чередом. Лисле самозабвенно играл, не слыша жестоких насмешек. Некоторые из гостей даже соизволили его слушать. Вдруг он прервал игру и закричал, указывая рукой куда-то вверх. Отец вскочил, вне себя от гнева, но мгновение спустя солнечный свет померк, и все в ужасе заметались по залу. Когда землю объяла тьма, кричал уже не один Лисле. В доме царила суматоха, но мне каким-то чудом удалось выбраться на улицу и увидеть, что происходит. Правда, я мало что тогда понял — помню, воздух словно сгустился, слышалось какое-то потрескивание, и трудно было дышать. Через несколько секунд вновь засияло солнце, но этих нескольких секунд оказалось довольно, чтобы перепуганная толпа вдребезги разнесла мебель в зале. Лисле отчаянно плакал и отмахивался от каждого, кто пытался к нему приблизиться. Он дрожал как осиновый лист.