Джонатан Уайли - Лабиринт теней

— Вспомнила! — вскинулась Магара. — Говорят, будто это самое холодное место во всей округе! Там повсюду множество мрачных замшелых камней. У меня ни разу не возникло желания туда наведаться. Вот только никогда не слышала, что это место заговоренное…

— Мне тоже не приходилось там бывать, — сказал Иро, — посему ничего не могу сказать о тамошнем климате, но мне известно, что на вершине горы камни стоят кругом и они много старше, чем самые древние поселения в Левиндре. Поэтому, естественно, никто не знает, чьих это рук дело. Однако существует легенда, будто это дети одного бога, которые пошли против воли отца, а он в наказание обратил их в немые камни. И теперь у них довольно времени, чтобы осознать свою вину и раскаяться…

— Даже мои родители не были столь жестоки к детям, — улыбнулась Магара.

— Ну, полно, душечка, ведь вполне возможно, что божественный папаша когда-нибудь сменит гнев на милость и совершит обратное превращение…

— Вот на это я хотела бы взглянуть!

— Легенда гласит также, — продолжал Иро, — будто в свисте ветра на горе можно расслышать дивные тайны. Отсюда и ее название.

— Если гора находится к северу от кратера, то это по пути в Неверн! — рассудила Магара.

— Примерно так.

Магара глубоко задумалась. Иро терпеливо выжидал.

— А откуда тебе все это известно? — спросила наконец девушка.

Алхимик улыбнулся.

— А оттуда же, откуда ты узнала все древние легенды, — ответил он. — Я любознателен. К тому же довольно долго живу на этом свете и многое успел узнать…

Магара усилием воли поборола искушение спросить, сколько же алхимику на самом деле лет, ибо она уверена была, что он уйдет от прямого ответа.

— Это теперь все усилия мои сосредоточены на том, чтобы заставить проклятое огненное колесо крутиться так, как мне надобно, — продолжил Иро. — Я и так чересчур долго с ним вожусь.

— А куда спешить? — спросила девушка. Казалось, алхимик узнал об окончательном решении Магары даже раньше, чем сама девушка.

— Я хочу устроить прощальный фейерверк в твою честь, девочка.

Тем же вечером Магара отправилась в таверну Ньюберри, справедливо предположив, что хотя бы одного из членов Совета города она там найдет. Так и случилось. Ротар, старший ныряльщик, сидел в таверне в кругу друзей. Когда Магара спросила, нельзя ли перекинуться с ним парой слов, ее тотчас же пригласили присесть. Девушка согласилась, хотя и предпочла бы говорить с Ротаром с глазу на глаз.

— Чем могу быть полезен? — глубоким и звучным голосом спросил советник.

— Если бы мне понадобилось на время покинуть Тревайн, — робко начала девушка, — Совет позволил бы мне возвратиться?

— Разумеется. Мы не меняем своих решений, к тому же ты весьма ценный член сообщества.

Сидящие за столом дружно закивали, но Магара, казалось, этого не замечала.

— А будет ли сохранен за мною мой домик?

— Сколь долго ты предполагаешь отсутствовать?

— Три-четыре недели… В общем, не больше месяца.

— Тогда, думаю, тут не о чем и говорить, — заверил ее Ротар. — А позволь спросить, куда ты направляешься?

— Одна моя подруга… у нее неприятности, — промямлила Магара. — Мне бы хотелось хоть чем-то ей помочь…

— Более не имею вопросов, — прервал ее Ротар. — Поезжай и ни о чем не беспокойся. Здесь тебя всегда с радостью примут.

— Спасибо вам.

— Ты останешься послушать музыку? — спросил советник, глядя в сторону сцены.

Обрадованная Магара заметила среди музыкантов Хьюитта и решила остаться. Пересела за маленький столик и заказала немного вина. Ужинать она не намеревалась, желая хоть немного сэкономить, но сам Ньюберри принес ей даровой ужин: «Это за то, девочка, что ты возвратила нам нашего бесценного Хьюитта». Домой Магара возвратилась усталая, но исполненная решимости.

Поутру Магара поднялась ни свет ни заря, и от количества дел, которые ей предстояло уладить до отъезда, голова у девушки затрещала. Труднее всего было добыть средство передвижения: денег у нее не хватало даже на то, чтобы нанять лошадь, не то что купить… От мысли о тележке или повозке она отказалась тотчас же. Во-первых, дорого, во-вторых, существенно замедлит ее передвижение. Она перебирала в голове имена тех, кто мог бы помочь ей хоть как-то заполучить лошадь. Думать приходилось также и о том, как расплачиваться после…

Магара уже готова была отправиться в город и начать действовать, когда снаружи послышались шаги. Она распахнула дверь прежде, чем гость успел постучать, и нос к носу столкнулась с Хьюиттом.

— Привет. Ты чудно играл вчера вечером, — сказала она в надежде, что музыкант не изводит себя более самоуничижением.

— Недурненько, — ответил он. В глазах его мелькнула тень былой заносчивости. — Слыхал, ты уезжаешь.

— Слухи разносятся быстрее ветра, — растерялась Магара.

— Не удивляйся, — язвительно произнес Хьюитт. — Музыканты — те еще сплетники, деревенским кумушкам не уступят.

Магара улыбнулась, радуясь, что он вновь обретает былую жизнерадостность.

— Я хочу ехать с тобой, — вдруг выпалил Хьюитт.

Магара раскрыла от изумления рот.

— А… с чего это вдруг? — спросила она, обретя дар речи.

— Пора мне сниматься с якоря, — серьезно ответил он. — Ты… ты меня понимаешь.

«Хуже, чем тебе кажется», — подумала она, не понимая еще, в чем тут причина, и поинтересовалась:

— Но разве ты даже не хочешь узнать, куда я направляюсь?

— А мне все едино. Послушай, не волнуйся ты так! Я не буду тебе обузой. Как только я тебе надоем, только мигни — и я исчезну. Просто поначалу мне бы не хотелось путешествовать в одиночестве, только и всего.

В голосе его отчетливо звучала мольба.

Магаре и самой улыбалась мысль о товарище, но, невзирая на заверения молодого человека, она все же понимала, что недостаточно хорошо его знает.

— Входи и присаживайся, — велела она Хьюитту. Он покорно подчинился. — Прости за прямоту, — твердо проговорила девушка, — но уж не угораздило ли тебя ненароком в меня влюбиться?

Нечто подобное уже случалось, особенно с теми, кому она помогала. Увлечения такого рода обычно не длились подолгу, но поначалу бывали весьма сильны, на что Магара отчаянно досадовала.

— Нет-нет! Ничего подобного! — воскликнул Хьюитт. — У меня ничего такого нет на уме… Честно!

Магару же вопреки здравому смыслу обуревали противоречивые чувства. Она не могла понять, радуется или сожалеет, услышав столь определенный ответ…

— Мне необходимо убраться из Тревайна, — продолжал музыкант. — Но я так долго прожил здесь…

— Тебя пугает большой мир?

Он молча кивнул.

— Я прекрасно тебя понимаю, — сказала Магара. Хьюитт поднял на нее глаза, полные удивления, но девушка решительно продолжала: — Когда ты будешь готов?