Елизавета Тьма - Господин Вечности

И кое-как отодрав себя от кровати к обеду следующего дня, я выглянул в окно, и осознал, что на дворе -- май! Н-да. А ведь пару дней назад, кажется, был февраль.

-- Сын, ты герой! -- сообщила мама, без спроса заходя ко мне. Эй, я же двери всегда закрываю на замок! Откуда у неё ключ?!

В ответ на мой сонный и недовольный взгляд, она протянула табель с оценками.

-- Не сомневался! -- хмыкнул я, одним взглядом охватив написанное. На "отлично" всё, кроме двух дисциплин. Боевой подготовки и тёмных искусств. Боёвка "хорошо" (с натяжной, но это здесь не отмечено), искусства "удовлетворительно". Литературу я чуть не завалил тем, что моё мнение опять отличалась от мнения преподов. Но я ж обаятельный и убеждать умею. -- Остальные как?

-- Хуже всех сдал Шон, -- вздохнула мамочка. -- Но всё равно, вы молодцы! Признаюсь, малыш, я не ожидала, что вы все настолько способные.

-- Не столько способные, сколько целеустремлённые, -- поправил я. -- Ладно, мам, всё, отстань, у меня дел полно! Меня ещё Мегера... тьфу, Михаил Алексеич ждёт к вечеру.

Мама весело хихикнула, подошла, растрепала ладошкой мои только что тщательно расчесанные волосы, притянула к себе, поцеловала в висок.

-- Тебя папа вечером ждёт. В мастерской. Так что планы свои отложи, не последний день на свете живёшь.

Интересно, чего от меня родителю понадобилось?

Вечером я заявился в папину мастерскую. Тот с ходу преподнёс мне стакан с прозрачной жидкостью.

-- Пей, снимай футболку и ложись, -- папа махнул рукой в сторону стерильного белого стола под яркой лампой.

Что-то мне резко расхотелось здесь быть.

-- Зачем? -- задал я дурацкий вопрос.

-- Думаешь, у тебя одного всё это время мозговой штурм был? -- отец ободряюще улыбнулся. -- Да не бойся ты так, сын. Поверь, боли будет куда меньше, чем каждый раз, когда ты убираешь крылья. И снотворного в растворе нет, только обезболивающее.

Больше вопросов я не задавал. Это мой отец, и я ему доверяю. Всецело. Доверяю, сказал, заткнись, паранойя!

Хирургические скальпели, иглы, что-то непонятное, но жутко выглядящее, на маленьком столике для инструментов. Отдельно -- какая-то невесомая, непонятно из чего сплетённая паутинка.

-- Папа, ты точно всё рассчитал? -- нервно поинтересовался я, всё-таки выпив обезболивающее и подходя к столу.

-- Точно! -- заверил папа.

Ладно, всё равно сбегать сейчас не стану. Остаётся только закрыть глаза и довериться отцовскому таланту. Папа же всё-таки гениальнейший из ныне живущих артефактор... Вон чего со столицей сотворил!

Так, не думать про косяки со слиянием городов! Быстро не думать! Лучше подумать о том, что завтра я снова увижу Литу.

Не смотря на то, что в мою аккуратно разрезанную по шрамам спину постоянно втыкались иглы, вскоре я совсем перестал чувствовать боль. Отвлекать папу вопросами не следовало. Оставалось только закрыть глаза и немного помечтать...

...Солнце грело, но не припекало. Ласковой прохладой ветерок касался кожи. В моей руке была её тоненькая, прохладная ладошка. Не отпускал ни на секунду... Мы гуляли по летнему городу, я рассказывал ей обо всём, что видел вокруг, ведь этот город ей совсем не знаком.

-- Хочешь, пойдём на карусели? -- спросил я, глядя на неё сверху вниз. -- Там весело! Особенно на тех, которые самые экстремальные.

-- Не знаю, -- она повела плечом и доела остатки мороженного. Откинула за спину свои чёрные волосы. Улыбнулась. -- А ты хочешь?

-- Мне всё равно, -- ответил я, не в силах оторвать он неё взгляд. -- Главное, что с тобой. Родная, давай уйдём в тень. Ты такая белокожая, я боюсь, как бы ты не обгорела. Ожоги болеть будут.

-- Тогда ты меня вылечишь, -- доверчиво сказала она. Ступила поближе, обняла одной рукой за шею. Потянулась ко мне. Еле слышно шепнула: -- Ты ведь всегда будешь рядом...

-- Конечно, любимая...

Почему-то у её губ оказался апельсиновый вкус.

Медленно отстранившись, я взглянул в зелёные, с озорными искорками глаза, на красивом, загорелом от солнца лице. Вместо прохладной в летнюю жару маленькой ладошки в моей руке изящная горячая ладонь.

Всё правильно. Так и есть.

Стало так горько, что захотелось умереть...

Открыв глаза, откинул одеяло и медленно сел на диване. Где это я? Ага, папина мастерская. Вон он сам. На коврике спит, диван-то моим высочеством занят. Бедняга! Он там часто спит, когда работает над очередным шедевром. Нынешним шедевром, как ни забавно это звучало, был я. И я сейчас перемотан бинтами как мумия. Вот чёрт, надеюсь, это ненадолго.

В кармане зазвонил знакомой мелодией телефон, и я быстро поднял трубку.

-- Доброе утро, солнце моё, -- приглушённо, чтобы не будить родителя, произнёс я.

-- Привет, мой ангел, -- услышал в ответ полный искренней радости и тепла голос девушки. -- Ну как, закончились твои экзамены? Как сдал?

-- Почти всё на "отлично". Ну, другого и не ожидалось! Можно до зимы вообще не думать об учёбе.

-- Везунчик! -- Лита изобразила в голосе зависть, но потом засмеялась. -- И как твои планы на сегодняшний день?

Молчание длилось всего секунду. За которую для меня успела пройти вечность.

-- Какие у меня могут быть планы, кроме тебя, солнышко? Могу надеяться, что ты свободна?

-- Ну... -- Лита вздохнула. -- Не то, чтобы очень. Тётка сегодня оставила на меня двух мелких. Сестре девять лет и брату семь.

-- О! Дети! -- обрадовался я куда больше, чем следовало. Малышня хорошо умеет отвлекать... -- Давай их сводим в парк развлечений. А после можно устроить пикник на реке.

-- Мне нравится твоя идея, -- заявила девушка.

-- Тогда жди, буду через пару часов.

-- Держу оборону, мой генерал! -- шутливо отрапортовала тёмная, прежде чем прервать связь.

Что мне делать теперь? И какого чёрта она должна страдать от того, что я придурок?

Через два часа я стоял у порога Литы. Девушка жила не в самой Цитадели, а в одном из малых гостевых поместий. Где обитал я, ей знать вовсе не обязательно.

Она открыла так быстро, будто ждала под дверью. Легко поцеловала, приветствуя, попросила помочь ей дособирать мелких.

Дети оказались двумя очаровательными чудовищами. Девчонку, хорошенькую, как маленький ангелочек, звали Мира, но это шкодливое, ядовитое создание имени не оправдывало. Её тихого, как омут, в котором черти водятся, братишку звали Дэриар. Только недавно повторив лингвистику, и помня многие истоки и неявные значения слов, я не подал виду, но имя мальчика меня неприятно задело. Как можно назвать ребёнка "принёсший нежданный вред"? Мама, конечно, ту ещё шутку отмочила, назвав меня "цветок Ночи", но не так же...

Впрочем, Лита сокращала имя малыша до Дэя, что всех устраивало. На сбор и подготовку к "дню веселья", как тут же окрестили предстоящее малыши, ушло минут двадцать.

Уже собираясь выходить, я столкнулся с младшим братом Литы, которого до того видел только на фотографиях. Подросток тринадцати лет смотрел на меня с большим подозрением. У него на лице было написано крупными буквами "ты мне не нравишься и я за тобой слежу".