Елизавета Тьма - Господин Вечности

-- Если на спарринг -- то я вообще не жив.

Тренер не удержал смешок и произнёс:

-- Пройдёшь малую полосу препятствий за восемь минут -- отпущу на неделю.

Частично убрав ладошку девушки со своего лица, один глазом посмотрел на тёмного. Он был ненамного старше папы и точно знал, кто я такой. Всегда молчал и почти не выделял меня среди остальных студентов. Боец отменный, но как Рыцарь -- только первой ступени. Характер и свойства личности бывает не позволяют нам получить ступени. А бывает, что мы не поднимаемся выше из-за банального нежелания взваливать на себя неимоверную ответственность.

-- А братьев? -- спросил я, поразмыслив над заманчивым предложением.

-- Что, "братьев"? -- удивился тренер.

-- Братьев моих тоже отпустите? -- нагло уточнил я.

-- Вот же жук! -- хмыкнул тёмный. -- Отпущу, если в воскресенье в "девятку" со мной пойдёте.

-- Ладно, пойдём, -- вздохнул я и с самым несчастным видом истязаемого узника поднялся на ноги. -- Но тогда и Олю с Ксанкой отпустите тоже на неделю.

-- Это ещё с какой радости? -- поинтересовался тёмный.

-- Они мне окажут неоценимую помощь в подготовке к зачётам, по которым у меня долги, -- невозмутимо отозвался я.

Тёмный вздохнул, закатив к потолку глаза, но кивнул. Сняв рубашку и скинув форменные туфли, я обул лёгкие кеды для тренировки.

-- Восемь минут? -- Оля с сомнением посмотрела на меня, потом на полосу препятствий у стены, занимавшую часть большого спортзала.

-- Семь с половиной, -- фыркнул я. -- Засекай!

Мастер прекрасно знает, что назвав такое время -- он даёт мне крупную поблажку. Рекордный срок для студентов на этой полосе -- десять минут. Двенадцать-пятнадцать уже оценивается высшим балом. Пятнадцать-двадцать -- средний балл. Ну и я обычно не выпендривался, проходя за десяток минут в обычном режиме восприятия. Но не в этот раз.

Я начал перестройку сознания ещё не дойдя до тренировочной полосы. Легкотня, я такое в одиннадцать лет проходил и за более короткие сроки. Главное -- подходящая музыка в душе и отрешённость от всех остальных проблем.

Полётный прыжок вверх, игнорируя лесенку для подъёма, зацепиться рукой за перекладину лестницы, которую надо пройти на руках. Вперёд без задержек. Я же лёгкий, мне, в отличие от большинства студентов, не трудно перетаскивать собственное тело на руках. Следующий этап немного сложнее -- горизонтальная шведская стенка вдоль всей стены. Ну, ничего, сейчас изображу человека-паука...

Время фоновым тиканьем секундомера отсчитывалось в голове. К исходу седьмой минуты я успел пройти все препятствия включая проползание под колючей проволокой по полу, и вышагивал к выходу по очень узкой и непрочной доске. Это препятствие уже необязательное, можно было закончить на предыдущем, мне бы засчитали прохождение. Но Крылатый же не может вот так взять и проигнорировать часть уже принятого вызова! До того, как истекут семь с половиной минут есть ещё двадцать девять секунд. Решив, что покрасоваться я вполне успеваю, плавно склонился над доской и встал на руки, продолжив путь без участия ног. Блин, резинку для волос у Оли забыл! Пофигу, можно сделать ещё веселее, я достаточно гибкий, лёгкий и ловкий, чтобы даже на такой неверной опоре встать с рук на мостик, а с мостика на ноги...

-- СТОЯТЬ, СУКА!!!

Бешеный рёв тренера заставил вздрогнуть, сбиваясь с внутренней музыки, а в следующий миг я полетел прямо в колючую проволоку, сбитый ударом в бок!..

Извернувшись в воздухе, я только и успел выставить перед собой сбивший меня предмет, защищая лицо и руки! Сбили меня большим утяжелённым мячом, каких здесь среди инвентаря штук пять есть.

Боль дошла до сознания не сразу. Попытавшись выругаться, понял, что могу только невнятно шипеть -- горло свело судорогой. Но когда меня за более-менее целую правую руку выдернули из шипованной ловушки, и повтыкавшиеся в ноги, руку и бок, на который я свалился, острые куски металла разорвали кожу местами до костей, расширяя и нанося новые рваные раны, я заорал. От боли аж слёзы на глаза навернулись.

-- Ты что творишь, урод?! -- крик разъярённого тренера над ухом. Он меня и вытащил.

-- Я думал, там защита!.. -- перепугано ответили откуда-то сбоку.

Вообще-то, защитная сетка под балкой есть. Именно неё падают те, кто срывается. Но я же мелкий, а мяч тяжёлый! Меня вынесло за эту сетку! Ван оказался рядом сразу после тренера, от рук брата растекались по самым болезненным травмам "ледышки" и "заживалки".

-- Защита от падений, а не от ударов! -- тяжело дыша от ярости, тёмный едва сдерживался, чтобы не кинуться с кулаками на студента.

Вообще-то мастер курса и боевой мастер имеет полное право на рукоприкладство в ситуации, когда сочтёт это необходимым. Так что даже если бы тренер сейчас его отдубасил, это не вышло бы за рамки системы воспитания в академии. Некоторым приходится вправлять мозги кулаками, увы. И, наверное, тёмный всё-таки вломил бы студенту, если бы ему не помешали.

-- Как у тебя, урода, вообще рука поднялась на ребёнка?! -- Зрение потихоньку прояснялось, и я с удивлением увидел, что на сбившего меня "шутника" попёр Шкаф. -- Он же младше тебя, отморозка, лет на пять! Он же маленький!! Что, нравится детей бить, тварь?! Да ещё и по-подлому, исподтишка! Попробуй драться с кем-нибудь своего роста! Ну, давай, угрёбыш, только один на один, я из тебя быстро дерьмо выбью!..

Если бы мне не было так больно, я бы расхохотался от его способа нарваться на драку. Первые фразы ещё ничего, но последние, про кого-нибудь своего роста приводят меня в восторг. Шкаф ведь не забыл, как мы с Ваном, недоросли ясельного возраста, его, здорового лба, тяжелораненого из "девятки" вытащили.

-- Отставить драку! -- взяв себя в руки, приказал тренер.

А через секунду в спортзал кометой влетел мастер курса. Следом за ним бежали немного запыхавшиеся Оля и Ксана.

-- Серьёзно ранен? -- оказавшись возле меня, спросил тёмный, оценив количество крови на мне и в округе. Ну, многовато, кое-где вены порвались.

-- Царапины, -- буркнул в ответ я.

Кивнув, мастер курса быстрым шагом направился к заметно напуганному студенту. Один из новичков, с которыми я вчера сцепился. Чего и следовало ожидать.

Хорошо, что здесь очень яркое освещение. Иначе свет крови, пусть сейчас едва различимый даже в темноте, мог бы стать проблемой.

-- Убить его? -- мирно поинтересовался брат.

-- Я обдумаю твоё предложение, -- отозвался я, баюкая сильно пострадавшую левую руку и шипя от боли в проткнутых насквозь стопах.

Ненавижу кеды. Военные ботинки с толстой подошвой не пробило бы.

-- Идти сможешь? -- со вздохом спросил Ван.

-- А куда денусь? До общаги дойду.

Брат помог подняться, подставил своё плечо, не боясь запачкать форму кровью. Злым и долгим взглядом одарил новичков.