Маргарет Уэйс - Драконы Погибшего Солнца

Она продолжала смотреть вслед Палину. Затем, вздохнув, покачала головой и обернулась:

– Пойдем, Тас. Я хочу, чтобы ты и Герард посмотрели на чудеса, которые есть в моем доме.

Радостно отряхиваясь, Тас стал выбираться из бассейна.

– Герард, иди, пожалуйста, вперед. Я хочу поговорить с Лораной наедине об одной очень важной вещи. Это секрет.

Лорана улыбнулась кендеру:

– Очень интересно, Тас, рассказывай свой секрет. Только погоди минутку. Калиндас, – обратилась она к эльфу, все это время молча стоявшему в стороне, – проводите, пожалуйста, господина Герарда в дом, в одну из гостевых комнат.

Калиндас сделал, как ему было приказано. Когда он водил Герарда по дому, голос его был дружелюбным, но руки с рукояти меча он не снимал.

Когда они остались одни, Лорана повернулась к кендеру:

– Ну, Тас, рассказывай свой секрет.

Тас выглядел необычайно взволнованным.

– Это очень, очень важно, Лорана. Скажи, ты уверена, что я Тассельхоф? Ты точно знаешь?

– Да, Тас, совершенно уверена. – Лорана ласково ему улыбнулась. – Не знаю, почему и откуда, но я совершенно точно знаю, что ты Тассельхоф.

– Видишь ли, я спрашиваю потому, что сам в этом не уверен.

– Ты действительно немного изменился, Тас, это так, – продолжала Лорана. – Ты стал не таким веселым, каким я тебя помню. Возможно, это потому, что ты грустишь о Карамоне. Не надо, Тас. Он прожил прекрасную жизнь, полную любви, чудес и радостей. Конечно, в его жизни бывали и огорчения, и неприятности, но после пасмурного дня солнце сияет еще ярче. Ты был его лучшим другом, Тас. Он очень любил тебя. Не грусти, он не хотел бы видеть тебя несчастным.

– Нет, я не поэтому такой грустный. Конечно, я ужасно страдал, когда Карамон умер, потому что это было так неожиданно, хотя я, конечно, знал об этом раньше. И у меня до сих пор встает странный комок в горле, вот здесь, когда я думаю о том, что его больше нет. Но дело не в комке, я к нему уже привык. Я о другом. Это такое непонятное чувство, с которым я не могу справиться, потому что раньше никогда не испытывал его.

– Понимаю. Может быть, мы поговорим об этом позже, хорошо, Тас? – сказала Лорана и, поднявшись, направилась к дверям.

Но Тас ухватил ее за рукав и держал изо всех сил.

– Это началось, когда я увидел драконицу!

– Какую драконицу? – Лорана резко остановилась и оглянулась на него. – Когда ты видел ее?

– Когда Герард и я скакали в Квалинести. И она прилетела, чтобы посмотреть на нас. И я был… – Тас помедлил и продолжил трагическим шепотом: – Я думаю, что я… что я испугался. – Его глаза округлились от ужаса при таком признании, и он уставился на Лорану, явно ожидая, что она не устоит на ногах от удивления столь неслыханным обстоятельством и свалится в пруд.

– Ты правильно сделал, что испугался. – Лорана совершенно спокойно приняла ужасную новость. – Даже умно. Драконица Берилл – настоящее чудовище, которое всем внушает страх. Ее лапы обагрены кровью множества жертв. Она – жестокий тиран, и ты не первый, кто испытывает страх в ее присутствии. А теперь нам надо идти; не следует заставлять ждать себя.

– Нет, Лорана, послушай. Это же я испугался! Я, Тассельхоф Непоседа! Герой Копья! – Тас громко застучал кулаком себе в грудь. – Я, который никогда ничего не боялся! Даже когда эта дурацкая нога грозила вот-вот наступить на меня и раздавить всмятку, я и то не боялся. Конечно, думать об этом было неприятно, что и говорить, но это совсем другое. – Тут Тас глубоко вздохнул. – Нельзя быть Тассельхофом Непоседой и бояться.

Кендер, без сомнения, был серьезно расстроен. Лорана задумчиво смотрела на него:

– Да, ты прав, это совсем другое. Странно. Тебе ведь часто приходилось иметь дело с драконами, да, Тас?

– Вот именно, очень часто, – с гордостью подтвердил кендер. – Причем с самыми разными. Всех цветов. С синими и красными, зелеными и черными, бронзовыми и медными, серебряными и золотыми. Я даже летал на спине у одного из них. Было очень здорово и славно!

– И никогда не испытывал страха перед ними?

– Никогда! Я даже думал, что они по-своему даже какие-то прекрасно ужасные. Мне приходилось бояться, но только за друзей, а за себя никогда. Вот.

– Должно быть, так же было и с другими кендерами, – задумчиво сказала Лорана, – с теми, кого называют «сокрушенными». Некоторые из них испытали ужас перед драконами уже давно, во время Войны Копья и после нее. Наверное, это сходные чувства. Я никогда не думала об этом раньше.

– Долгие годы люди о нас вообще не думали, – понимающе произнес Тас. – Так что не расстраивайся.

– Нет, я расстроена, – вздохнула Лорана. – Нам следовало бы что-нибудь сделать, чтобы помочь кендерам. Но всегда мешало нечто более важное, что случалось в последний момент. Или нечто казавшееся более важным. Если это чувство не похоже на обычный страх перед драконом, тогда что же это такое? Может быть, чары?

– Вот именно! – Кендер страшно обрадовался такому повороту дела. – Именно, чары! Проклятие! – Он прямо дрожал от возбуждения. – Драконица наслала на меня проклятие! Ты правда так думаешь?

– Я точно не знаю… – начала Лорана, но кендер просто не мог слушать дальше.

– Проклятие! Я проклят! – Он испустил блаженный вздох. – Драконы чего только со мной не делали, но проклятия еще ни разу не насылали! Это почти так же здорово, как было в тот раз, когда Рейстлин своим заговором зашвырнул меня в пруд с утками. Спасибо тебе, Лораночка. – И он принялся бешено трясти ее руку, при этом почти случайно сняв с ее пальца еще одно колечко. – Ты просто понятия не имеешь, какую тяжесть ты сняла с моей души! Я опять могу быть Тассельхофом! К тому же Тассельхофом Проклятым! Пойдем скорее расскажем Палину! Да, между прочим, а что вообще с Палином? – продолжал он свистящим шепотом. – Когда это он переметнулся к Черным Одеждам? Когда я видел его в последний раз, он был Магистром Ложи Белых Одежд! Его заставили? Или он сам изменился, как было когда-то с Рейстлином? И теперь кто-то другой опита… упита… обитает в теле Палина?

– Черные Одежды, Белые, Алые – различие между ними теперь не так уж велико, Тас, – ответила Лорана. – Палин надел черные одежды потому, что хотел слиться с ночью. Но, послушай, – она удивленно взглянула на Таса, – Палин никогда не был Магистром Ложи Белых Одежд. Почему ты так решил?

– Я не знаю, – задумчиво протянул Тас. – Я бы с удовольствием объяснил тебе, почему я так решил, но я в высшей степени растерян. А может, в моем теле тоже кто-нибудь упита… обитает? – предположил он, хотя, похоже, сам в это не очень верил.

Со всеми этими странными чувствами в животе и комками в горле в нем оставалось не так уж много места для обитания кого-то еще.