Лей Бардуго - Портниха

— Вам бы подошла лилия к этой прическе, — говорю я, вспоминая о синем стеклянном гребешке, который однажды помогала делать для нее в мастерской Фабрикаторов.

Она смотрит на меня, и на долю секунды мне кажется, что я вижу тепло в ее взгляде. Но, видимо, это игра света, поскольку в следующее мгновение она раздраженно усмехается и говорит:

— Эту побрякушку? Она давно вышла из моды.

Я знаю, что она хочет меня задеть, но девчонка, вздрагивающая от каждой колкости, давно исчезла.

— Конечно, вы правы, — я низко кланяюсь.

Королева взмахивает своей бледной, гладкой рукой.

— Иди, тебя наверняка ждут где-то еще? — говорит она, не веря ни единому слову.

***

Когда я наконец возвращаюсь к себе в спальню, все лампы уже зажжены, а в камине горит огонь. Одна из служанок оставила ароматный пучок шалфея на полке. Они хорошо знают, каково жить под правлением короля. Может, так будет при любом Ланцове. Я встречала наследника — Василия. У него вялый подбородок отца и слюнявый рот. Меня передергивает.

Если бы я могла пожелать чего угодно, то это были бы не драгоценности, не собственный экипаж и не дворец в озерном крае. Я бы пожелала снова стать настоящей Гришей. Но, увы, это лишь мечты, потому пока я мечтаю о замке на двери в мои покои.

Я приказываю принести мне ужин, а затем снимаю кремовый шелковый кафтан и надеваю халат. Только тогда я замечаю черную коробку на плюшевой подушке на подоконнике. Вещица довольно простая и смотрится совершенно неуместно в бело-золотом убранстве комнаты. Ее элегантность — в идеальных углах и гладкой, как стекло, материи, отполированной до блеска. На коробочке нет его символа. Он и не нужен. И мне вовсе не нужно открывать ее, чтобы узнать, что внутри.

Я умываю лицо, распускаю волосы и снимаю атласные тапочки, чтобы почувствовать шероховатость прохладного деревянного пола. Все это время коробка маячит на краю моего поля зрения, как блестящий черный жук.

Мне приносят ужин — трюфельный сырный торт, тушенная в вине перепелка с хрустящей корочкой и рыба-пашот в масле. Еда, как всегда, роскошна. Каким бы ни было мое настроение, у меня всегда хороший аппетит.

Закончив трапезу, я зажигаю свет в шкафу. Вдоль одной стены висят мои кафтаны — шерстяной для зимы, шелковый для лета, атласный и бархатный для праздников. Далее идут две полки с редко надеваемыми штанами и блузками, и ряд простых платьев, сшитых по мерке, потому что королева не одобряет, когда женщины ходят в штанах.

Остальная часть гардероба преобразовалась в мою маленькую мастерскую, заполненную инструментами: бутылочки с краской, листы сусального золота и катушки с медью, баночки с перемолотым кармином и маринованными ягодами. Пахнет от них ужасно, но цвет просто восхитительный. Есть и другие бутылочки, с более опасными веществами, которые я спрятала в задней части полки. Одна у меня припасена на черный день. Я сама ее приготовила, и мне нравится теплый золотистый цвет жидкости, ее сладкий коричный запах. Я назвала ее «Декора Невич» — декоративный клинок.

Несмотря на инструменты, в шкафу еще полно места. Стоило пасть в немилость королевы, как мне перестали дарить платья. Я давно выросла из оборок и пышных рукавов, и мне приходилось горбиться, чтобы скрыть, как туго сидел корсет на груди, и что подол платья заканчивался выше лодыжек. Выглядело это попросту неприлично.

А однажды утром я обнаружила, что мои детские платья исчезли, и на двери висит самая заветная вещь для Гриши, не считая усилителя. Это был белый кафтан. Белый с золотым. Форма прислуги.

Я твердила себе, что это ничего не значит. Это просто цвет. Заставила себя надеть кафтан. Расчесала волосы и высоко подняла голову. В нем я прекрасно смотрелась, как и во всем остальном. Кроме того, больше мне было нечего надеть.

Но я ошибалась. Цвет значил всё. Он служил знаком для фрейлин королевы, что они не должны со мной здороваться и вообще замечать мое существование. Это была несмываемая линия, проведенная между мной и Гришами. Это был сигнал королю, что он может последовать за мной в спальню и прижать меня к стене, что я доступна для его грязных рук. Что сопротивляться бессмысленно.

Славные дни закончились, как и конфеты с прогулками. Лишь долгие часы, проведенные в скуке и ожидании зова королевы, а также в страхе, что послышатся тихие шаги короля за дверью. Как-то перед вечеринкой королева вызвала меня в свою гардеробную. Я затемнила ей ресницы с помощью черного ореха и окрасила губы пионами, выращенными для меня в теплицах Гриш. Работала тихо и не произносила ни слова, стараясь не поднимать взгляд. В тот вечер я должна была быть среди ее свиты, потому пыталась сделать свою прическу максимально скромной. Наверное, я могла бы придать себе невзрачный вид, чтобы порадовать ее, но какая-то часть меня не допускала этого.

Ее платье было светло-зеленого цвета, как свежие листья, становившееся чуть темнее у подола. Когда я застегнула жемчужные пуговицы на ее спине, она сказала:

— Какими неблагодарными стали служанки в наше время. Тебе стоит надеть драгоценности, которые дарит мой муж.

Тогда я и поняла. Она знала, что это произойдет. Может, даже с первого дня, как я попала в Малый дворец. Королева знала, какой он, но сердилась на меня. Меня будто парализовало, я словно застряла меж двух схлестнувшихся ветров. Мне хотелось упасть на пол, прижаться головой к её коленям и молить о заступничестве. Хотелось разбить зеркало, которого она так боялась, и порезать ей лицо, набить ее рот стеклом и заставить проглотить каждый острый осколок моей боли и позора.

Вместо этого я пошла к Дарклингу. Не знаю, откуда у меня взялась на это смелость. Даже пока я мчалась по двору, голос разума твердил, что я дура, что мне никогда не предоставят аудиенцию, что я должна развернуться и забыть об этом безумии. Но меня мутило при мысли о королеве, о том, как я всю ночь буду впиваться ногтями в свою кожу, дышать ее духами, считать количество пуговиц на зеленом платье, пока буду стоять среди ее придворных. Эта мысль привела меня прямиком к Малому дворцу.

Мне хотелось избежать встречи с Гришами в главном зале, потому я воспользовалась входом, ведущим прямо в военный зал. Как только я передала свою просьбу опричнику, стоящему на страже, то тут же пожалела об этом. Дарклинг подарил меня королеве. Сейчас он либо прогонит меня, либо сделает что похуже…

Но, вернувшись, опричник просто велел мне следовать за ним по коридору. Зайдя в военный зал, я увидела, как уходит группа Гриш — Иван и несколько высокопоставленных Этереалок с Сердечниками, которых я не знала.

Я сказала себе, что буду вести себя достойно. Я буду просить о помощи, используя логику и аргументы. Но стоило Ивану закрыть дверь, как я заплакала. Дарклинг мог наказать или отвернуться от меня. Вместо этого он приобнял меня и посадил за стол. Затем налил стакан воды и подождал, пока я достаточно успокоюсь, чтобы сделать глоток.