Александр Рудазов - Тайна похищенной башни

— У! О! — процедил Гена, плотно сжимая челюсти.

— Хурахура!!! — прорычал доведенный до бешенства Веданок, бросаясь на них.

— Уяк!!! — ответил ему Валера, с силой сгибая, а потом распрямляя колени.

Удар. Один-единственный страшный удар прямо в лицо. Пятки Валеры вошли в переносицу Веданока на излете — вошли с чудовищной силой, подобно вонзенному копью.

— Мм?.. — недоверчиво промычал Веданок, закатывая глаза.

И с грохотом упал.

— Как это вы его? — подал голос ошеломленный Чертанов.

— Это секретная боевая техника, — пробасил Валера.

— Называется — «удар лучшим другом», — добавил Гена.

Телохранители посмотрели на поверженного противника и одновременно ухмыльнулись.

Колобков выстрелил в четвертый раз. Тур Ганикт отчаянно скрипнул зубами. Пусть только у одноногого толстяка закончатся патроны. Пусть только закончатся!

И они закончились. Вслед за четвертым выстрелом раздался предательский звук осечки. И еще один.

Тур Ганикт не поверил своим ушам. Он прекрасно знал этот звук — его рука-мушкет тоже изредка подводила в самый разгар боя. Неужели это означает, что враг наконец остался безоружен?

Удаляющийся стук деревяшки убедил Ганикта окончательно. Враг отступает — торопится убежать. Но на одной ноге он не может передвигаться быстро. Вот сейчас…

Пиратский капитан вылетел из ниши, как сжатая пружина. Не обращая внимания на боль в ноге, он взмахнул саблей, летя на Колобкова бурным вихрем…

…и Колобков круто развернулся. Он поднял револьвер и спустил курок.

Раздался выстрел.

— А все-таки, как это получилось? — повторно спросил Чертанов, разглядывая бессознательного Веданока.

Гена с Валерой неопределенно пожали плечами. Ничего не понимая в магии, они, однако, инстинктивно нащупали слабое место защиты противника. Эта штука возвращает удар тому, кто его нанес. Но как быть, если один человек использует другого в качестве оружия? Кому возвращать удар — тому, кто бьет, или тому, кем бьют?

Догадка оказалась верной. Заклинание не смогло «принять решения», и его хозяин выпал в нокаут.

— Шеф! — воскликнул Валера, едва отойдя от схватки.

— Угу! — кивнул Гена, бросаясь на звук выстрела.

Тур Ганикт криво усмехнулся, глядя на простреленное плечо. Проклятый толстяк схитрил. Специально переставил патроны, чтобы два отделения оказались пустыми, и возникло впечатление осечки. Неплохо.

Но он промахнулся. Прострелено всего лишь плечо, причем правое. А левая рука по-прежнему невредима и удерживает саблю.

— Хубата хи ногура… — процедил Ганикт, надвигаясь на противника.

— Эй-эй, ты что делаешь, урод?! — возопил Колобков, поспешно отступая. — В живого человека острой железкой тычешь!

Ужасно хромая, пиратский капитан догнал его уже на корме. Сабля взмыла вверх и круто пошла вниз…

— У! О! — послышалось из-за спины Ганикта.

Сабля выпала из вывернутой руки. Раненый и ослабевший, пират обмяк в могучей хватке телохранителя Гены.

— Нам его замочить, шеф? — пробасил тот.

— Все бы вам мочить, беспредельщики… — проворчал Колобков, вытирая лысину платком. — У него, может, жена, дети, мама старенькая… Не трогайте мужика, он и так инвалид.

Тур Ганикт не понял ни слова, но когда его отпустили — не стал пытаться напасть снова, только произнес несколько слов.

— Серега, чего он говорит? — спросил Колобков.

— Говорит, что его жизнь в ваших руках. Но его команда непременно отомстит, если с ним что-то случится.

— Да ничего с ним не случится, пускай расслабится. Будем вести переговоры, как белые люди.

Из Южного залива «Чайка» и «Кристурица» вышли вместе. Не слишком доверяя пиратам, Колобков заявил, что отпустит их капитана только в открытом океане. В скорости «Чайка» «Кристурицу» хоть и немного, но превосходит, а вот в маневренности значительно уступает.

Израненного Гюнтера Грюнлау отправили в лазарет, а рядовых пиратов переправили на «Кристурицу». Тур Ганикту и Веданоку оказали медицинскую помощь. Теперь они сидят в кают-компании, с явным любопытством рассматривая интерьер.

— Мы прибыли из очень далекой страны, — рассказал Тур Ганикт через посредство Чертанова. — Там много таких, как я и Веданок.

— Это типа длинноподбородочных и четырехруких? — спросил Колобков.

— Да. Мой народ называется акодате, а Веданок — из камабуков.

— Камабуков… — хмыкнул Колобков. — Смешное слово. А чего вы сюда приперлись?

— Не по своей воле. С тех пор прошло очень много времени. Нас мало осталось. Только я, Веданок, да еще Ияко. Он там, на «Кристурице».

— А почему не здесь?

— Болеет он. Давно уже.

— А откуда у вас такой корабль, и стреляющая рука?

— И та штука, отражающая удары, — присоединился Валера.

— Корабль построен в моей родной стране. Протез мне тоже поставили там. У нас не такое примитивное оружие, как у жителей этих островов.

— А почему тогда волына у тебя одного?

— Потому что раньше мы не были пиратами. Мы просто путешествовали. Занимались туризмом… хотя вы, конечно, не знаете, что это такое… В морях нашей родной страны мало опасностей, и оружие не очень нужно. У нас было кое-что для самозащиты, но с тех пор прошло много времени…

— А свойство «возьми обратно» — наше родовое, — прогудел Веданок. — У нас, у камабуков, в каждом роду есть свое чудесное свойство.

— Откуда?

— Просто есть. Так всегда было.

— И откуда же вы такие приехали? Из-за океана?

— Вы все равно не поверите, — мрачно произнес Тур Ганикт.

— А ты попробуй.

— Мы прибыли из… очень издалека. Из места, где на небе горит огромный красный шар, а ночью видно множество светящихся точек. Там в воздухе нету тепория, а пространство вокруг ограничено такой особой полосой — мы называем ее горизонтом.

— И мы тоже, — присоединился Колобков.

— Что?..

— А мы тоже из другого мира. С Земли.

Тур Ганикт посмотрел на землян куда внимательнее, чем раньше.

— Вы тоже из другого мира? — недоверчиво переспросил он.

— Ну да.

— А я думал, что вы откуда-то из-за океана… Там много такого, чего нет на этом архипелаге…

— А мы про вас так же думали.

— Интересно… И как же вы сюда попали?

Колобков рассказал. При упоминании мудрецов Тур Ганикт слегка вздрогнул — впрочем, они с Веданоком вообще старались не смотреть на них лишний раз.

— Теперь понятно… — пробормотал он, дослушав до конца. — А нас никто сюда не переправлял… я думаю. Просто однажды ночью мы заблудились в густом тумане, долго там плавали, а потом… потом оказались здесь. После этого мы долго искали путь домой, но так и не нашли. С тех прошло уже больше двадцати тысяч местных суток.

— Нехило…

— Да. Мы давно отчаялись вернуться домой. Сначала нас на борту было семеро, но четверо за это время умерли…