Александр Сахаров - Удача Обреченных

— Артем, если что, я буду стрелять, на мне то клятв никаких нет.

— Не беспокойся, они думают так же. Если что, держись между мной и ними, у меня есть, чем остановить стрелы. Все, я пошел, — и больше не оглядываясь, двинулся навстречу Аладалю.

Наемники арбалетами не баловались, да и Олейр свой лук оставил на лошади. «Так что все возможно пройдет и по чести, — подумал я, но тут же себя поправил: — До тех пор пока они считают, что Аладаль меня зарежет. А для них, это очередное зрелище и совершенно очевидно, что оно для них не в новинку. Ну-ну посмотрим, кто из нас черноногий», — подумал я, шагая навстречу противнику, и применил изменение на ускорение реакции.

Сошлись. Полукровка в правой руке держит меч, лезвие из рубиновой стали и в довесок неизвестно какая магия в нем заключена. В левой у него двадцатисантиметровый нож. У меня в правой руке мой меч и на нем благословение богини, а это лучше любой зачарованной магом железяки. На левое запястье я накрутил плащ, и материя свисала до земли.

— Штаны еще не обмочил? А ножичек у тебя не простой, кто ж ты такой!? — делая стремительный рубящий удар мечом, выкрикнул он.

Уход в сторону, и его меч, свистнув, проносится рядом. Используя инерцию, он крутанулся, и вот его нож звякнув, отлетает от лезвия моего меча. Отшибаю его выпад в корпус, и, приняв удар ножом на замотанную руку и наруч, бью ногой по бедру. Аладаль отскакивает и, направив меч на меня, кричит:

— Фолхиор!

С острия сорвалась молния и словно бы обтекла об прозрачную полусферу, возникшую прямо передо мной. Грудь там, где висел знак, обдало холодом. В воздухе посвежело как после дождя, а трава сбоку и передо мной обуглилась. Полукровка изумленно хлопал глазами, не понимая, почему я еще жив.

«Моя очередь», — подумал я и направив на него руку с браслетом, выкрикнул: — Тэрро!

Аладаль отпрыгивает в сторону, и огненный шар врезался в землю, туда, где он был до этого, взрыв, и его подпихнув взрывной волной, прикладывает об пенек. Рванув к нему, вижу, что его братишка напрягся и готов дать отмашку своим орлам. Делаю рубящий удар, но противник успевает парировать, и меч всего лишь проскрежетал по шлему, а не перерубил ему шею, шлем слетает с его головы, да так и остается в траве. Поднявшийся полукровка хоть и кособочится, но отбивает все выпады и удары. Его нож остался где-то под пеньком, так что мы на равных. Наверняка для постороннего зрителя наш бой выглядел мельканием двух размывающихся силуэтов, по крайней мере тогда, когда мы двигались, используя ускорение на всю катушку. Вот он споткнулся и, согнувшись, упал на колено, я купившись прыгаю к нему, и его нож просадив кольчугу сбоку, пробивает мне бок. Холодный металл клинка, вошел неглубоко, но рана это рана и она имеет свойство кровоточить, а с кровью уходит и жизнь. Мечи, зазвенев, опять скрещиваются, и я взмахнул рукой, на которую намотан плащ, материя закрывает противнику обзор и он пропускает не смертельный, но очень болезненный удар по причинному месту. Выставив перед собой меч, он отступает назад и ударяет об свои доспехи камнем, похожим на рубин, вставленным в оправу массивного золотого перстня. Из перстня распространилось золотистое сияние, и оно ему явно помогло. Удары посыпались на меня, и один из его выпадов попал по нагрудным пластинам. Торжествующе ухмыльнувшись, полукровка наступает. Кинув ему в лицо, искромсанные остатки плаща, кидаю один за другим, три ножа, о которых он и позабыл.

— Дзанг, — отскакивает один нож, от пластин его доспехов.

— Бум, — втыкается второй в пенек.

— Хрясь, — с хрустом входит в глазницу третий нож, и нет больше грозного и непобедимого Аладаля. Дрыгает ногами в предсмертных конвульсиях. Что-то орет Олейр и, направив меч в сторону наемников, вскидывающих арбалеты, я активирую электрический гостинец. Яркий протуберанец молнии с багровыми прожилками, оплетает одного из них и истошно крича, куча обгоревшего мяса, бывшая секунды назад человеком, падает на землю. Второй спускает скобу и болт, полетел в мою сторону. Сместившись с траектории полета стрелы, вижу, как у наемника, вновь вскидывающего арбалет, в шее вырастает лишнее оперенное украшение. «Три ноль, мы ведем», — подумал я, и активировал воздушный щит, как раз вовремя. Олейр начал шить из лука, как из автомата, вскрикнул позади Хакред, он высунулся из-под защиты, и стрела пробила ему ногу.

— Что за черт? — выдохнул я и, оглядевшись вокруг, увидел выходящих из леса и перекрывающих пути отхода воинов. Все хорошо вооружены и экипированы. Всего их не меньше тридцати. А на дороге появились всадники, Мужик в сутане и с накинутым на голову капюшоном и трое воинов. Самый молодой из всадников, на вид годков тридцати, что-то начальственно говорил, вроде как командовал. Полукровка заартачился, и его повязали, прострелив ноги. Хакреда берут в кольцо неизвестные воины, короткая схватка и, заломив руки за спину его израненного потащили к начальству.

— Сдавайся колдун! — крикнул один из приближающихся воинов.

«Да пошел ты на хрен! Нашли блин колдуна» — подумал я, и метнулся наперерез воинам, тащившим Хакреда.

Несколько стрел отлетают в сторону, отраженные щитом. Еще десять метров, но перед глазами вспыхивает яркая вспышка, меня подкидывает, удар об землю, дикая боль и темнота…

— Ной, ты его не убил? Нам надо узнать что эти двое не поделили с полукровками. А кто лучше непосредственных участников боя об этом расскажет? — оглядывая вырубку, задумчиво сказал молодой герцог Гросс.

— Жив он, жив, но в себя придет нескоро. Я использовал то, что приготовил для Аладаля. Вы ведь предупредили меня, что полукровки нужны живьем, поэтому я и приготовился соответствующе, — проскрипел из-под капюшона маг, и кивком головы указав на тела наемников и полуэльфа, спросил: — С этими что, здесь… или пусть в лагерь везут? Чем раньше, тем лучше, к тому же нам не нужны лишние глаза и уши. Я вторично на костер не хочу. Вам ведь не тупые зомби нужны, а сведения, так что решайте быстрее, время уходит. И на этого парня, что на ратников кинулся, пусть рунические оковы наденут. Он владеет силой, придет в себя и натворит дел. Кольца, браслеты, кулоны и прочие вещички, пусть снимут с него, но только голыми руками не прикасаются, мало ли чего. То же самое с телом Аладаля и Олейром.

Фелларт подозвал десятников и раздал всем заданий. Спустя десять минут, два десятка воинов, ведя в поводу лошадей со связанными пленными и вещами погибших, ушли по дороге в сторону тракта. Там их уже ждал закрытый фургон, который скроет от лишних глаз и пленников и их вещички. Шестеро воинов уже перенесли тела погибших туда, куда им указал маг. Четверо нарубили колов и так же перетащили это все к телам. Присоединившись к своему десятку, они рассредоточились по лесу на расстоянии сорока-пятидесяти метров от россыпи крупных камней, выбранных магом. И потому никто из них не видел того, что там произошло.