Надежда Мамаева - Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ)

Коридоры, бесконечные коридоры. То темные, еще не проснувшиеся, то затканные дымкой утреннего солнца. Вассе казалось, что по этим коридорам они уже вышли из резиденции и находятся по меньшей мере у городских стен.

— Прошу Вас, — этот стражник в противовес вчерашним был вежлив, открыв дверь в покои.

Здесь витал неистребимый дух камфоры и мяты, весьма специфический и навевавший ассоциацию с докторусами. Светлые стены, большие окна, не слюдяные — стеклянные.

Девушка шагнула за порог. Меньше всего она ожидала увидеть среди горы подушек его. Бледное лицо, с каким‑то снежным налетом. Даже белесая нитка шрама сейчас была не заметна — сливалась с кожей. Руки мужчины, безжизненно лежащие вдоль тела, поверх покрывала

Сначала Вассария подумала, что Эрдена по обрядовой традиции обмыли и накрыли белой простыней, дав провести последнюю ночь, как и положено благопристойным покойникам, на кровати. Считалось, что так душа набирается сил для пути за грань. И если не дать умершему право 'выспаться' перед похоронами, то душа может не осилить загробного пути и стать привидением, не дающим покоя живым. Она подошла к ложу и наклонилась, запечатывая на лбу мужчины поцелуй, потом слегка отстранилась, вглядываясь в последний раз в родные черты

Слабый вздох, едва уловимый, и то лишь потому, что девушка была близко к лицу мужчины, был самым дивным из всех звуков, которые довелось слышать лицедейке.

'Жив! Жив! Он жив!' — это была ее единственная связная мысль в этот момент.

Веки почти покойника (и выглядел дознаватель скорее как новый клиент погоста, нежели живой человек) чуть дернулись. Дознаватель медленно открыл глаза. Расширенные зрачки постепенно сужались, фокусируясь на девушке. Губы, разбитые, почти синие, прошептали:

— Исполнишь мою последнюю волю?

Эйфория первых мгновений сошла на нет при этих его словах. Лицедейка кивнула, соглашаясь.

— Да, все что угодно.

Мужчина нашел в себе силы улыбнуться:

— Тогда просто ответь 'да' на вопрос: Ты согласна стать моей женой на все то время, что отпущено нам Хоганом с этого мига и до самой нашей смерти?

— Да, да, еще раз да! Хочешь, я повторю это тысячу раз, только не умирай, прошу! — она кричала. Кричала не голосом, а той болью, что разрывала душу.

— Охрана должна была выполнить мое последнее желание и послать за связующим. Должно быть, он уже мнётся под дверью, — прошептал Эрден.

Васса на этот комментарий Васса горько усмехнулась: даже на смертном одре Эрден верен себе — все рассчитал и подгадал, даже ее согласие…

Она поднялась с колен и пошла к двери, отворив которую убедилась в верности слов Антера. На пороге стоял связующий узами. Этот старичок в двухцветной хламиде, на своем веку соединивший не одну тысячу пар перед Хоганом и, выглядел слегка заспанным и помятым.

'Наверняка вытащили из постели', — мелькнула мысль у девушки. Меж тем лицедейка махнула рукой, приглашая пришедшего пройти внутрь.

Связующий узами не был подвластен всерадетелю, хотя формально его положение было обозначено в духовном табеле между емирием и приходским хогановым служителем. Связующие узами — это особый сан. Они были до воцарения веры в единого Хогана, и статься, переживут поклонение еще не одному богу. Люди со временем забывают вышних, но про любовь, соединяющую сердца не забудут никогда. А потому и вечны те, кто благословляют такие союзы.

Старичок грустно улыбнулся. Соединял он сердца и умирающих. Бывало. А потому служитель был спокоен, произнося традиционные слова клятвы, лично надевая через головы родовые кулоны. Одинаковые и жениху и невесте, осеняя их при этом божественным знамением.

О том, откуда у служителя подвески Вассария во время обряда не задумывалась. Она лишь смотрела на Эрдена, держа его руку в своей.

Произнеся ритуальную фразу: 'Да пройдете вы по дороге жизни рука об руку и звезды любви пусть от весны к весне сияют над вами лишь ярче…', служитель кивком головы дал понять девушке, что она может наклониться и поцеловать мужа.

Васса осторожно, боясь причинить боль Эрдену, наклонилась. Касание губ, легкий весенний ветер, что черпает силы из вешних ручьев и птичьих трелей. Этого мужчине показалось мало, и он требовательно потянулся… Ожила и рука, проявив несвойственную для умирающего активность, помогая телу приподняться.

Васса, в первый миг поддавшись чувствам, ответила на призыв, и не заметила бы, что произошло, если бы не покашливание служителя. Подняв на него взгляд, девушка увидела растерянное лицо связующего узами. Практика венчания с умирающими у старичка была, но чтобы со смертного одра после свадебного поцелуя поднимались — такого еще ни разу.

Васса, до которой дошла причина ошарашенного лица служителя, перевела взгляд на Эрдена. От недавнего жениха костлявой у него осталась только неестественная бледность.

— Я все объясню… — недопокойничек начал споро отползать на противоположенную сторону кровати, подальше от новоиспеченной жены.

— И?

— Я подумал, что так ты точно согласишься стать моей законной женой, на этот раз перед небом, раз окружающие уже прочно считают нас повенчанными…

— Подумал, говоришь? — девушку ничуть не смутил вид новоявленного мужа в одних панталонах и перевязи на груди из бинтов. Она надвигалась на него грозовой тучей.

— Я пожалуй, пойду, — тихий, потерянный голос связующего узами двое молодоженов даже не заметили. Эрден лишь машинально кивнул, намечая план отступления.

Наконец, когда Васса прижала его к стенке, в обоих смыслах этого слова мужчине надоело чувствовать себя виноватым, и он завершил то на чем, собственно, их и прервал служитель — доцеловал‑таки свою жену. На собственном опыте Антер убедился в народной мудрости: 'Если начинается семейная ссора — мужчина ничего не должен говорить, он должен сразу целовать'. Молва была права — способ эффективный и приятный. Вот только дознаватель искренне надеялся, что продолжение сего выражения 'а женщина — сразу плакать' — останется для его жены тайной. Женские слезы — то еще испытание, а если они будут в глазах любимой — Васса из него веревки будет вить.

Один поцелуй плавно перешел во второй, третий, четвертый… Молодожены увлеклись. Васса запустила руки под рубашку мужа. Ее пальцы пробежались по рельефу мышц живота мужчины, скользнули ему на спину. Девушка инстинктивно хотела быть как можно ближе, прижимаясь к любимому все сильнее.

Эрден, не прерывая поцелуя, одной рукой ловко расстегивал крючки на платье, лиф которого уже начал сползать вниз. Вторую руку он запустил в волосы девушки.

У Вассы вырвался непроизвольный стон, еще больше распаливший мужчину. Его рука, до этого занятая неравной борьбой с крючками, спустилась ниже. Подол юбки, благодаря стараниям Эрдена начал задираться вверх, обнажая ногу девушки в тонком чулочке. Новая территория требовала немедленного освоения, по мнению мужчины, и его рука скользнула на бедро любимой.