Алексей Кунин - Тихая стража. Дело о похитителе душ.

Феликс шел по городу и в душе рождались чувства и краски, исчезнувшие для него в день смерти Аманды, заставляя чаще биться сердце, а кровь - сильнее струиться по жилам. Хотелось сделать что-нибудь невыполнимое: поднять быка над головой, или прыгнуть в залив с древнего высокого маяка, возвышающегося на сотню футов над городом и сейчас подмигивающим Ройсу пламенным глазом.

* * *

... Его спасла случайность. У одного из убийц, следовавших за ним, видимо, не выдержали нервы и вместо того, чтобы тихим быстрым шагом, настигнув замечтавшегося Ройса, всадить клинок под лопатку, он зачем-то побежал, да еще выхватывая на ходу меч. Услышав за спиной топот ног и едва слышное, но мгновенно узнаваемое шипение клинка, выходящего из ножен, Феликс, больше инстинктивно, чем осознанно, развернулся, выхватывая кинжал: опечатанный меч он законопослушно оставил в таверне.

За мечтаниями он и не заметил, как забрел в один из темных переулков, не освещенных фонарем: следившие за ним убийцы - а в намерениях его преследователей сомневатсья не приходилось - сочли это место вполне подходящим для своих замыслов. К нему стремительно приближались три темных силуэта, один из которых, так поспешно и необдуманно поторопившийся, вырвался вперед.

В лунном свете блеснул клинок. Оценив ситуацию, Феликс не стал дожидаться, пока подельники догонят своего нервного собрата по ремеслу: наоборот, сделал пару шагов навстречу бегущему, одновременно срывая плащ. Мелькнули сжатые в линию губы, сосредоточенный на цели взгляд. Ройс бросил плащ в лицо убийцы, одновременно уходя в сторону. Удар противника пришелся в пустоту, а вот кинжал Феликса вошел точно в бок, под углом, пройдя насквозь и окрасившись на две трети кровью.

Нападавший с воплем свалился ему под ноги. Феликс подхватил зазвеневший по камням мостовой меч и встретил оставшихся убийц с двумя клинками в руках. Наемники, без лишних слов, разом бросились на Ройса. Звон клинков прерывало лишь тяжелое надсадное дыхание участников схватки: все трое дрались молча. Уже через пару десятков ударов сердца Феликс понял, что влип серьезно. Убийцы были, без сомнения, опытными бойцами: не вырывались вперед, защищая друг друга и стараясь подловить Ройса на выпадах против напарника. Из-за плотной защиты, ему всего пару раз удалось достать одного из противников, но оказавшаяся на том кожаная кираса сдержала удары. Сам Феликс, между тем, был в легком колете и рубахе и уже успел получить две, пусть и пустяковые, но все равно окрасившие ее в алый цвет, царапины. Мало-помалу схватка смещалась в заканчивающийся тупиком переулок, куда наемники медленно, но уверенно отжимали Ройса, перекрывая выход. Он почувствовал себя лисицей, загнанной в нору терьером и уже ощущавшей зубы врага на шее.

Сделав очередные пару шагов назад, Феликс краем глаза выхватил слева, у дальней стены, узкую щель: бог весть кто и для чего соорудил этот неприметный, со стороны улицы, выход. Задумайся он хоть на пару мгновений дольше, наемники бы поняли его замысел. Но лишь один из его противников отвел взгляд в сторону щели, Ройс, отбив его выпад, бросил трофейный меч в лицо другого, заставив того с проклятьем отпрянуть. Затем Феликс совершил маневр, который Оливер Дроган, под чьим руководством Ройс истоптал не одну пару сапог во время войны, изящно именовал гусиная гузка. А по-простонародному, пустился наутек. Как говорил тот же Дроган, бегство невозможно только в одном случае: если был приказ стоять насмерть. Во всех же других ситуациях на свои ноги следует полагаться в той же мере, что и на меч.

Промчавшись стрелой сквозь щель, Феликс вырвался на одну из улочек и, не долго думая, бросился влево. Еще пару минут он бежал, пересекая темные и освещенные улицы, площади и переулки, пока, завернув за очередной угол, не остановился, пытаясь унять бухавшее кувалдой сердце. Отдышавшись и не услышав никаких звуков, свидетельствующих о погоне, он решил, что убийцы не рискнули гнаться за ним в том районе города, где часто попадаются патрули вигилов, либо все-таки бросились в погоню, но потеряли его. Сам бы он на их месте не стал преследовать жертву, зная, где ее можно найти и ждать случая повторить попытку.

* * *

До таверны Феликс добрался уже совсем в темноте, дважды по дороге прячась от встречи с патрулями ночной стражи: медальон, врученный ему графом, он благополучно забыл в гостинице, а объяснять кровь на мече и на одежде у него не было никакого желания. Пройдя через двор, заставленный телегами и возками - видимо, на постоялом дворе на ночь встали какие-то купцы, прибывшие в столицу на день или два по своим торговым делам, - он открыл дверь и на него обрушилась лавина звуков.

В отличие от дневного времени, сейчас зал "Львиной короны" был полон: все столы заняты разной степени веселости и достатка компаниями. На небольшом пятачке возле нерастопленного камина, под залихватские звуки скрипки, лихо отплясывало несколько парней и девушек. Со стороны кухни то и дело выбегали служанки с подносами, уставленными кувшинами, блюдами и мисками, и под одобрительные возгласы разгружали их возле очередного стола.

Сопровождаемый удивленными взглядами - наверно, нечасто в столь респектабельной таверне появлялись посетители с кровавыми пятнами на одежде - Ройс прошел в глубину зала, высматривая Койта. Краем глаза отметил поджавшую губы и неодобрительно взиравшую на него хозяйку. Наконец, Феликс увидел Мелвилла: маг махал ему шляпой из дальнего угла. Вместе с ним за столом, спиной к барону, сидел мужчина. Пробираясь между столами, Феликс добрался до стола, занятого магом, и плюхнулся на скамью рядом. Как он и ожидал, стол был уставлен разнообразной снедью, посреди которой возвышались два кувшина, судя по запаху, с отборным элем.

- Надеюсь, это не твоя принцесса так тебя отделала? - спросил Койт. - Помощь нужна? Я, конечно, не целитель, но...

- Нет, все в порядке, - отмахнулся Ройс. - Царапины, сам разберусь. Эй, красавица, - окликнул он пробегавшую мимо служанку.

- Чего изволите? - Кажется, это была Ламейя.

- Принеси-ка мне кувшин самого крепкого вина из вашего погреба. И найди Тобольда, скажи, у мессира Ройса есть к нему дело.

Дождавшись, когда служанка, присев в неуклюжем реверансе, отправилась выполнять поручения Феликса, он взглянул на мага, потом перевел взгляд на сидящего рядом с ним мужчину.

- Это мой старинный друг, Огаст Эйрикссон, - правильно истолковал его взгляд Койт. Так что можешь говорить спокойно. Огаст, это мой менее старинный друг, Феликс Ройс.

- Друг Койта - мой друг, - полуардар приподнялся со скамьи и протянул Ройсу руку для приветствия.

На площади Феликс видел его лишь мельком, теперь же, видя прямо перед собой, мог сравнить впечатления. Огаст оказался крепко скроенным, с широкими плечами и мощной шеей, чуть ниже среднего роста, выглядевшим лет на двадцать пять парнем, несмотря на то, что, как уже знал Феликс от Койта, ему было больше пятидесяти. Сказывалось наследство отца-дэргара. От него, по-видимому, Огаст также получил смуглую кожу и жесткие черные волосы. Однако истинный возраст выдавали глаза, доставшиеся явно от матери: пронзительно-синие, поблескивающие льдяным холодком, они выделялись на темном лице, словно две подсвеченные солнечным лучом льдинки на черном бархате. Правую щеку косо перечеркивала тонкая линия белесого шрама.