Ганс Бандильерос - Заурядный человек

– Что? – запнулся Укита посреди слова.

– Зовётся стратегией. А по английски вроде… mission impossible.

– … Нет, это кажись из другой оперы… – проникся Укита.

* * *

Сирахама Кеничи.

* * *

Откровенно говоря, желания идти и помогать мистеру Споку не было.

– Неужели ты так это оставишь? – серьёзно спросила Миу.

– Вряд ли, – покачал я головой, – но согласись, мистер Спок сам натравил на меня этих гопников. И сам назвался моим другом. Что посеешь – то и пожнёшь, такова правда жизни… помогу я ему, конечно, но тогда сам ему морду начищу…

Миу успокоилась, после чего мы пошли на крышу. И чего это понадобилось уличным хулиганам от меня? Странно это всё.

Миу шла передо мной, но заметив, что юбка короткая и мне прекрасно виден котёнок на её труселях, возмутилась:

– Куда это ты смотришь, извращенец?

– Вперёд. И я не виноват, что там такой милый котёнок… – усмехнулся я, а Миу несильно заехала мне по голове, в шутку:

– Извращенец.

– Я понял, – хмыкнул я, припомнив невозмутимую Сигуре, – извини, если для тебя непривычно. Но можешь просто не обращать внимания – я не Ма Кенсей, не исхожу слюнями, только увидев девичьи трусики с милыми котятами…

Миу окончательно раскраснелась, но это как рукой сняло, когда мы вышли на крышу. Первое, что я увидел, это двое громил, стоящих около побитого Ниидзимы.

– О, а вот и он! – невежливо ткнул в мою сторону пальцем громила в школьной форме.

– Вижу-вижу… – ленно отозвался второй, – значит, ты у нас герой-спаситель… – он выплюнул спичку в мою сторону. Второй громила, в школьной форме пошёл в мою сторону и приблизившись, начал громко выговаривать:

– Мы потеряли месяц из-за тебя! Не думаю, что ограничусь простым приглашением… – он надвигался с явным намерением начать драку, и протянул руки, что бы схватить, но тут уже я не стоял на месте и быстро поднырнул под его руку, а оказавшись сбоку, ударил ногой под дых. Удар у меня после тренировок с мастером Сакаки запросто мог разбить камень. Правда, не так что бы в пыль, как Сакаки-сан, но надвое расколоть точно мог. В удар я вложил весь свой вес, так как особо не торопился, да и наносить серьёзные увечья я не был намерен. Громила, как и ожидалось, отлетел на несколько метров, перекувыркнувшись через голову и затих на полу.

– А ты борзый малый, – сказал второй, посмотрев на своего друга, – ты уложил моего товарища. Теперь я тебя так просто не отпущу… – он достал из кармана… часы. И мелок. Не успел я подумать, на кой хрен ему эти приспособления, как он принялся чертить на полу мелком квадрат… Странный он человек…

– Каждый раунд три минуты, перерыв одна минута… я уложу тебя одной правой. Я ведь бывший боксёр… – он сжал руку в кулак. Пришлось зайти на ринг и встать в стойку из карате. Противник подкинул мелок и разбил его в воздухе. Медленно, но для того, что не использует ки – чертовски хороший результат.

– Такеда Икки, – представился он, – знаешь, ты рванулся спасать своего друга из добрых побуждений… такие люди, верящие в дружбу, всегда проигрывают!

Он серьёзно? Серьёзно? Хочет поговорить о философии? Наверное, – подумал я, – он ещё не слышал, как меня прозвали в средней школе.

– В мире каждый знает, как помогать другим, но никто не может помочь самому себе. А если бы все знали, как помочь себе, то никому не нужна была бы ничья помощь, – я усмехнулся. Икки пошёл в атаку, но от его стремительного удара я уклонился, нанеся быстрый и короткий удар в его руку.

– Ты попал по моей руке? – глаза Икки начали вылезать из орбит.

– А что такого? – я поднял бровь, – ты бьёшь так медленно… тебе бы найти хорошего мастера, глядишь, и сможешь намного больше, чем сейчас… – я первым нанёс удар, быстрый и слабый, в корпус. Учитывая скорость удара, среагировать шансов у противника не было, но Икки только пошатнулся, хмыкнув:

– У тебя быстрые удары… только таким меня не достать.

– Без проблем, если просишь бить сильнее… – я использовал лично разработанную технику перемещения, и рванул в сторону Такеды, обошёл его и нанёс уже более сильный удар в корпус, используя и ки и поворот своего тела, что бы вложить силу всех мышц в удар. Такеду отбросило на несколько метров, он кувыркнулся по полу и выехал на спине за пределы «ринга». Такеда попытался встать, но не смог с первого раза – судя по всему, мой удар ему хорошенько отбил внутренности.

– Дай угадаю, – предположил я, осматривая его течение ки, – ты занимался боксом, у тебя было много друзей, потом друзья втравили тебя в уличную драку и тебя дисквалифицировали. А дружки с удовольствием отказались от знакомства с тобой, лишь бы не вспоминать неудачливого боксёра? – я хмыкнул, заметив в его глазах, что угадал. История, в общем-то банальная, да и травма в плече говорит о ударе тупым предметом, явно не на ринге.

Такеда перевернулся и заговорил:

– Был у меня друг. Мы вместе занимались боксом, но потом… я всё отдал что бы помочь ему, а он со временем даже общаться со мной не захотел… ему собственная карьера важнее…

– И ты разуверился в людях только из-за этого? – спросил я, изобразив скепсис, – вместо того, что бы пожалеть?

– О чём жалеть? – вспылил Такеда, попытавшись встать, но со стоном рухнул обратно.

– Не о чём, а кого. Твоего так называемого друга. Он просто глупец. Общался с тобой, пока ты был человеком его круга, но быстро бросил, как только ты вышел из бокса. Я знаю таких людей – они очень легко называют себя чьими-либо друзьями, улыбаются и легко общаются, но так же легко и отворачиваются от своих названных друзей. Общение с людьми своего круга им важнее настоящей дружбы.

– И зачем мне его жалеть? – не понял Такеда.

– Жизнь боксёра – недолговечна. Рано или поздно он получит нокаут, а за ним ещё один и ещё один… будут ли тогда те, кого он назвал своими друзьями поддерживать его, неудачника, теряющего карьеру? Или наоборот, он станет хорошим спортсменом, выиграет много матчей, у него появятся поклонники, но он оттолкнёт ради них всех, кого до этого называл своим другом – такие люди быстро зазнаются и начинают отвергать тех, с кем ещё день назад вместе тренировались… А скорее всего произойдёт и то и другое, сначала он станет успешным, но рано или поздно он потерпит неудачу и у него не будет друга, который поддержал бы его и помог пережить поражения. Собственную карьеру такие люди боготворят а неудачи – подрывают их дух сильнее, чем удары противника. Карьеристы мнящие себя белой костью общества. Мне его жалко, ведь он обречён быть одиноким всегда, для него есть только мир бокса и собственный статус. Настоящих друзей у него никогда не было, нет и никогда не будет. Эта роскошь не доступна таким людям, как он, даже если кто-то захочет стать его другом, он рано или поздно оттолкнёт его, когда его «друг» потерпит неудачу… Глупо. Люди часто цепляются за собственный статус, но это лишь иллюзия, фикция.