Бер М. - Океан Надежд. Весна перемен

- Я знаком с Линин всего несколько дней, но уже заметил за ней любовь к преувеличению, но здесь она не погрешила против истины, - добавил Тиф. - Ты труп, парень. Но, твое имя останется навсегда в истории Андора, а может и всего Эриского объединения.

Кевину стало неловко из-за своей лжи, но он ведь и вправду не знал, в чем его обвиняют. Он не сделал ничего предосудительного. Кто был тот солдат, который оглушил его и привез в темницу? Почему ему показалось, что армеец его знал? Может, он видел его на рынке? Скорее всего, он был другом тех двоих, которые попытались вытрясти денег с Фрэда, а так как капитан Малвилл заступился за них двоих, солдаты ушли не солоно хлебавши, затаив в себе гнев и обиду. Вот, они и решили ему отомстить.

- Как солдату удалось привести меня в темницу и, при этом, я был без сознания все это время? - спросил Кевин, обращаясь к обоим.

- Тебя опоили зельем, - ответил ему Тиф. - Во рту нет никакого неприятного привкуса? Это эффект снадобья. Солдаты иногда используют это зелье, чтобы перевезти преступников на дальние расстояния - меньше шума и забот.

- А сколько вы сами здесь находитесь?

- Я почти две недели, - ответил Тиф. - Думаю, я не скоро сменю место проживания. А все из-за какой-то телячьей вырезки. И зачем мне надо было ее красть, ведь в кармане у меня всегда было несколько монет. Да, много глупостей можно совершить по-пьяни.

- А я здесь три дня. - В глазах Линин появилась грусть. Девушка отошла в сторону и прислонилась к стенке темницы, как раз под окном, уставившись своими большими черными глазами на солнечный столб, что пробивался через зарешеченное окно, разрезанный на три части. Кевин вновь поймал себя на мысли о том что, несмотря на манеру говорить и держаться, внешне она была очень красивой. Таких девушек, как правило, фотографируют для обложек мужских журналов.

- Ты попала сюда из-за...своего ремесла? - спросил Кевин с легкой неловкостью из-за не совсем удачно выбранного последнего слова.

- Ремесла? - переспросила она. Затем в ее глазах заблестели огоньки, и она весело и звонко засмеялась. - Ты очень странный, Кевин. Странный и забавный. Никогда еще не слышала, чтобы сексуальные услуги назывались "ремеслом". Вначале говоришь, что не платишь налоги, что сравнимо с непомерной глупостью, а затем задаешь бессмысленные и глупые вопросы.

- Ты явно не местный, парень.

- В Андоре не заключают в темницу за прелюбодеяние, - пояснила Линин. Она оттолкнулась спиной от стены и сделала шаг вперед, окружив себя солнечными лучами. - Пусть это и считается нарушением закона. Таким как я ставят печать на плечо, дают прозвище и позволят работать дальше. И, конечно же, мы платим налоги. - Она постаралась подчеркнуть свои последние слова. - Губернатор никогда не запретит публичные дома, уж слишком большую прибыль в казну они приносят.

- Тогда, почему ты здесь? - не скрывая своего любопытство, спросил Нолан.

- Там, откуда ты родом, скорее всего не слышали о слове "бестактность".

"Странно слышать такие слова от девушки, избравшую подобную профессию", подумал Кевин, но говорить в слух этого не стал. Он промолчал, понимая, что Линин сама все расскажет. Нужно было только подождать.

Линин опустила голову и сделала шаг назад, выходя из-под лучей солнца, ища поддержки у мрака.

- Меня обвинили в ведомстве. Почему-то мой постоянный клиент, который, я почти была уверена в том, что он любит меня, решил, что я ведьма и влеку его исключительно темными чарами. - Линин грустно улыбнулась, а в ее глазах задрожали еле заметные слезинки.

- А какое наказание предназначается за колдовство в Андоре?

Линин не ответила. Но, за нее это сделал Тиф:

- Смертная казнь через повешенье.

Кевину стало не по себе, он даже почувствовал призрачное сдавливание петли на шее. В его образе всплыла живая картина - Линин стоящая на эшафоте, с завязанными за спиной руками, и молчаливо глядящая вдаль, а вся городская площадь полностью забита людьми, жаждущими зрелищ.

Кевину стало ее жалко.

- Завтра будет праздник, приуроченный ко дню рождения первому губернатору из ордена Лордов. Скорее всего, перед ярмаркой меня и повесят вместе с остальными преступниками, - закончила свой печальный рассказ Линин, и по ее щекам все же потекли слезы.***

Яркий квадрат солнечного света почти вплотную приблизился к стене, в которой было проделано окно. Кевин не знал точно, сколько времени прошло с тех пор, как он очнулся на холодном полу темницы, но предполагал, что не меньше трех часов. Все это время он размышлял о том, как ему выбраться из закрытого пространства тюрьмы и как доказать свою невиновность. Его новые знакомые пытались задавать ему разные вопросы о его прошлом, но, увидев его нежелание поддерживать данную тему, сдались, чему Кевин был только рад.

В комнате было сыро, холод окутывал конечности, а заодно его начали посещать мысли об уборной. Он сильно сомневался, что справлять нужду ему позволят в специально отведенном для этого месте. В дальнем углу комнаты стояло деревянное ведро, от которого исходил неприятный запах, предлагая ему самому догадаться о его предназначении.

Им принесли обед, который состоял из кукурузной каши полностью лишенной какого-либо вкуса, двух черствых сухарей и стакана воды, от которой исходил сильный запах ржавчины. Кевин был погружен в свои безрадостные мысли и ел механически, не замечая, что твердые сухари царапали ему нёбо и горло. Но, воду пить он не стал, так как мочевой пузырь и так был переполнен, а справлять нужду в ведро, тем более в присутствии девушку, было неловко. Но и терпеть без конца, он прекрасно осознавал - не получиться. В отличие от него, Тифу не мешало присутствие Линин. Да и сама Линин не смущалась перед мужчинами, используя ведро.

"Ей не привыкать оголяться перед незнакомцами. К тому же в этих местах справлять нужду в ведро - привычное дело. Я здесь единственный человек, избалованный человеческим прогрессом".

Доев сухари, стряхнув с одежды крошки и покончив с робостью, Кевин подошел к Линин и присел рядом с ней. Сама Линин в это время, смотрела с грустью в пол и водила пальцем по полу, рисуя призрачные фигуры и символы, при этом что-то негромко напевая. Прежде чем она замолчала и обратила на него внимание, Кевин успел заметить, что у нее вполне приятный мелодичный голос.

- У тебя есть семья? - спросил он, думая о Клэр и Кэтти.

Линин улыбнулась, после чего, опустив взгляд, снова принялась водить пальцем по полу:

- Отца я не знала. А мать давно умерла, - негромко ответила она. - Жениха нет, детей тоже.

Ее веселый нрав, который искрился при его пробуждении, теперь полностью испарился, давая понять, что это было ее маленькое средство защиты от мыслей о скором будущем, что терзали ее душу. Или же это была некая стена от мужского пола, которой она пользовалась, чтобы скрыть свою тонкую и ранимую натуру.