Виктория Бесфамильная - Баба-Яга на договорной основе (СИ)

— А почему бы тебе этот камень не трансфигурирвать? — вспомнились мне недавно прочитанные книги.

— А? Это как?

— Превратить маленький камень в большой или что‑нибудь другое в булыжник этот превратить. Это же все равно ненадолго, на пару часов только.

— Колдануть что ли? — перевел для себя Кощей. — Так я особо колдовать не умею, по мелочи в основном, а просить того кто умеет, засмеют. И потом, по колдовству это к тебе вопрос, ты же у нас Баба — яга, специалист по этим вопросам и вообще по всему на свете.

— Позволю себе напомнить, что я не совсем настоящая Яга.

Кощей вздохнул, одновременно признавая этим вздохом и правоту моего заявления, и вину своего родителя за отсутствие настоящей Яги.

— Кстати о ягах. Ты моих предшественниц также припрягал? — поинтересовалась я.

— Ты что, — Кощей взглянул на меня обиженно, как будто я обвиняла его в том, что он украл у меня серебряные ложки. — С другими отношения у нас так хорошо не складывалось. Приходилось одному выкручиваться, да и задания в основном по мелочи были.

Я нахмурилась. Радоваться такому признанию или нет, я еще не знала. Но было во всем это что‑то, что меня смутно тревожило, и я решила подумать об этом если и не завтра, то в ближайшее время обязательно.

Как бы мне не нравилась вся эта ситуация и моей в ней участие, но в одном Кощей был прав, деваться было некуда. В конце концов, я уже столько вложила в реализацию этого проекта, что смотреть как все пойдет прахом из‑за какого‑то булыжника, мне совсем не хотелось. А значит оставалось искать необходимое. Кощей ушел строить свои дороги, оставив меня наедине с грязной посудой и мыслями о вечном и непреходящем, то есть о сером граните, местах его обитания, методах обнаружения и особенностях характера. Утро, как говорится, удалось.

Наши предки были мудры и их мудрость гласит, что не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Это с одной стороны. С другой стороны мудрость их потомков советует отложить все дела на послезавтра, чтобы получилось два выходных дня. Мне были близки обе позиции. А посему моя ответственность вопила, чтобы я немедленно взялась за исполнение неисполнимого и настоятельно выпроваживала меня из дома на сакральные поиски. Но на пути свершения вставала моя нелюбовь к полетам на ступе, не сложились у нас с ней отношения, а бродить по окрестностям пешком мне и вовсе не улыбалось. Можно было конечно направить на поиски какого‑нибудь дурачка, царственного или не очень, заявив, что именно в камне и прячется смерть Кощея, и пусть потом этот красавец сам разбирается, но то ли из‑за приближающихся холодов, то ли из‑за начавшегося сбора урожая, количество заглядывающих ко мне на огонек героев снизилось прямо‑таки до нуля, из чего следовало, что отправлять мне некого, кроме себя любимой. А себя любимую отправлять не хотелось тем более.

Весь день я занималась тем, что проводила время. Удобно устроившись перед тарелочкой, я заказала себе родные пейзажи, решив, что для начала стоит ознакомиться с местностью предварительно, а потом уже пускаться во все тяжкие. Родные пейзажи успокаивали и наталкивали на ностальгические мысли, предаться которым мне мешала мельтешащая на грани сознания мысль. Знаете, как бывает, ты точно знаешь, что ты что‑то знаешь, но не знаешь, что именно ты знаешь. Как забытая мелодия. Вот такая же мысль бродила в моей голове, не давая расслабится, и только вконец истрепав мне все нервы, выскользнула на поверхность вечером. Я вспомнила где уже видела подходящий по размерам камень. Он служил дверью в пещеру Змея Горыныча. Но, как всегда, решение одной задачи являлось условием другой. Теперь мне предстояло решить, как уговорить Горыныча одолжить мне на время свою дверь.

— Можешь с Горынычем связаться? — поинтересовалась я у яблочка.

Яблочко в ответ пожало плечами (на его месте я бы тоже пожала плечами) и стала наматывать круги, устанавливая связь, а я задумалась о том, как лучше подвести разговор к деликатной теме. Почему‑то начинать разговор с фразы: «Горыныч не одолжишь дверь на пару дней?» не казалось мне разумным и вежливым.

— Привет Яга, рад тебе видеть, — нарушил мою задумчивость громогласный бас правой головы. — А я уж думал, все, забыла старика, думал не до меня тебе.

— Действительно забыла, — подала голос моя совесть, разбуженная громким голосом Горыныча. — И сейчас бы без нужды не вспомнила. Конечно, с молодыми иностранными рыцарями намного приятнее общаться, чем интересоваться делами старых друзей.

— Если ты забыла, то среди этих иностранных рыцарей был вполне себе местный богатырь, при общении с которым не то, что Горыныча, собственное имя забыть не стыдно, — урезонила я совесть.

— Все равно друзей забывать не хорошо, — уже миролюбиво заметила она и снова отправилась спать.

— Здравствуй Горыныч, как дела? как лечение идет? — улыбнулась я во все свои двадцать восемь зубов (как вы помните, четыре зуба мудрости мне удали еще в мою бытность студенткой)

— О, все замечательно. Везувий творит чудеса. Температура тут в самый раз, кости уже не болят. А еще я по совету дяди сменил диету. Придерживаюсь теперь среднеземноморской. Она просто чудеса творит: желудок не болит, изжоги нет, дыхание свежие, сон здоровый, цвет лица улучшился. Я даже помолодел и похудел немного. Настоятельно всем рекомендую.

— И в чем она заключается? — было у меня подозрение, что в сочетание среднеземноморская диета мы с Горынычем вкладываем разный смысл.

— Свежий воздух, полноценный сон, много овощей, фруктов, красное вино и самое главное регулярно свежие рыцари без скорлупы. Дядя говорит, моя ошибка была именно в том, что я предпочитал жаренное мясо в доспехах, а это крайне вредно.

— Я бы не советовала злоупотреблять мясом, все‑таки слишком много животного белка вредно. Попробуй иногда есть рыбу, в ней много фосфора.

— Это само собой. Раз в неделю в разгрузочный день. А вообще так хорошо я себя давно не чувствовал, надо было раньше дядю слушать. Я даже думаю здесь подольше задержаться. А у вас как дела?

— У нас все отлично. Погода стоит просто замечательная, Леший вот занят подготовкой к зиме, почти с ним и не видимся.

— А Кощей как там? Придумал уже что‑нибудь новенькое?

— Кстати о Кощее, — я глубоко вздохнула и решила нырнуть в прорубь с головой.

Мой рассказ о новом глобальном плане Кощея и возникшей в связи с этим потребности в его двери, Горыныч выслушал спокойно, видимо привык уже к планам, и даже вроде не расстроился из‑за просьбы, но потом задумчиво замолчал. Не желая вмешиваться в его размышления о вечном и тем более давить, я решила задать давно мучивший меня сакраментальный вопрос.