Серж Брюссоло - Запретная стена

— Знаю, о чем ты думаешь, — прошептал рядом Неб. — Дело рискованное, но попробовать стоит. Оставаться здесь нельзя, рано или поздно эти ублюдки тебя погубят. Только погляди на нас: Сигрид превратилась в корабельную шлюху, а я вот-вот превращусь в кусок камня… Остаешься только ты. Беги отсюда, пока есть возможность.

— Без вас я никуда не уйду, — буркнул в ответ юноша. — Бросать вас я не собираюсь.

— Ну и глупо, — вздохнул гарпунер. — Сомневаюсь, что Сигрид сумеет вырваться из когтей колдуна; ну а мне скоро конец, ты и сам знаешь. Незачем морочить себе голову.

— Нет! — уперся Нат. — Я найду средство. Сигрид поможет нам, я сумею ее уговорить. Не может же она испортиться окончательно.

— Ладно, как скажешь… — сдался Неб.

Примерно через час — Неб Орн как раз задремал на своем тюфяке — Нат устремился в лабиринт пещерных ходов и переходов в надежде отыскать Сигрид. Внутреннее пространство облака и впрямь было забито множеством подвешенных вдоль стен лачужек, соединенных шаткими мостиками. Некоторые из этих хибар, возведенные на сваях, возвышались над общим архитектурным хаосом, ориентироваться в котором было весьма затруднительно. Эту прихотливую географию дополняли распиханные тут и там лавочки, таверны, прилавки со всякими безделушками, утварью или оружием. Некоторые матросы валились спать прямо «на улице», и через них приходилось перешагивать; при этом делать это следовало крайне осторожно, чтобы ненароком не задеть их и не разбудить, поскольку просыпались они в крайне дурном расположении духа и запросто могли наброситься на обидчика с саблей.

Осторожно пробираясь через толчею и внимательно осматриваясь по сторонам, Нат решил обследовать окрестности небольшого базарчика, где торговали в основном дешевыми украшениями: именно там часто проводила время Сигрид. Как он и предполагал, сейчас она тоже оказалась там: жарко торговалась за нефритовые бусы с сухоньким старичком, лицо которого было густо испещрено поблекшими синими татуировками.

— Пойдем, — решительно сказал Нат девушке, — мне нужно с тобой поговорить. Зачем тебе эти бусы? У тебя и так на шее три штуки!

— Отстань от меня! — визгливо вскрикнула Сигрид. — Мастрацца не хочет, чтобы я с тобой общалась. Говорит, ты ни на что не годный тип и можешь на меня плохо повлиять.

Нат вытаращил глаза, задохнувшись от возмущения. Вот уж действительно! Какой-то гнусный пиратский прихвостень утверждает, что он недостоин общаться с его наложницей! Просто неслыханно…

Старательно взяв себя в руки, он ухватил Сигрид за локоть и торопливо прошептал ей на ухо:

— Неб очень плох. Он упал в желтую грязь и вот-вот превратится в статую. Постарайся добыть у Мастраццы какое-нибудь зелье или иное средство, чтобы спасти его. Мне кажется, колдун готов ради тебя на многое, а значит, ты можешь помочь своему старому другу, правда?

— Это ты про того толстяка, от которого разит, как от скота? — фыркнула Сигрид. — Какой он мне друг! Да и ты тоже. Я едва знаю вас обоих. Я родилась здесь, внутри облака, и Мастрацца мой друг детства… как и Зоид. А ты… ты никто, пленник, жалкий раб! Я ничего тебе не должна. Оставь меня в покое, или я позову стражников, и они выпорют тебя плетьми. А если будешь и дальше преследовать меня, я пожалуюсь Зоиду, и он прикажет тебя оскопить! Ему как раз не хватает евнухов, чтобы присматривать за женщинами.

Нат отступил, лишившись дара речи. Он с трудом верил своим ушам. Не в силах двинуться с места, он безучастно смотрел, как Сигрид расплатилась за ожерелье, а потом спокойно пошла прочь, призывно покачивая бедрами, как бывалая уличная девка, поднаторевшая в своем ремесле.

На следующее утро Неб двигался уже с трудом.

— Суставы будто застыли, — пожаловался он. — Ни колени не гнутся, ни руки… Я словно постарел на сто лет за эту ночь.

Он пытался шутить, но в его глазах ясно читался страх. Нат подхватил его под локоть, чтобы помочь ему одолеть туннель, ведущий на поверхность, и с тревогой ощутил, что кожа старого гарпунера затвердела, как дубленая шкура. Нат словно прикоснулся к ящеру!

«Он уже начал превращаться в камень, — подумал юноша. — И в ближайшие часы этот процесс пойдет еще быстрее. Как же ему помешать?»

Только Мастрацца может помочь ему, больше никто! И Нат в который раз поймал себя на том, что мысленно осыпает проклятиями Сигрид.

«Хватит, — осадил он сам себя. — Она ни в чем не виновата, она целиком под властью чар».

Работать они принялись в сторонке, чтобы не попадаться на глаза бригадиру, который не преминул бы отметить, что сегодня гарпунер двигается чересчур медленно и неловко.

— Я уже не чувствую пальцев, — пробурчал Неб. — Словно онемело все. Мне крышка, я вот-вот превращусь в истукана… Вот же мерзость какая! Никогда не думал, что закончу свои дни именно так.

Нат не знал, что делать. Когда он уже собрался с духом, чтобы бежать в пещеру и умолять колдуна о помощи, тот вдруг появился сам — в своем извечном кожаном плаще, развевающемся за спиной. Вблизи было хорошо заметно, как болезненно бледна его кожа. Кроме того, он чем-то густо напомадил свои волосы, чтобы начесать их высоким гребнем, как у петуха. Одним словом, вид у него был до невозможности дурацкий.

Мастрацца шагал прямо к Нату с уверенностью принца крови, не сомневающегося в своем превосходстве над всеми прочими, кому оставалось только почтительно расступаться. Остановившись, он пренебрежительно глянул на юношу и произнес с надменной властностью:

— Я хочу, чтобы ты раз и навсегда перестал докучать Сигрид. Она пожаловалась мне, что ты приставал к ней вчера вечером. Отныне я запрещаю тебе разговаривать с ней. Теперь она не вашего круга. Она очень хороша в постельных утехах и еще отточит свой талант, когда я обучу ее всем тонкостям искусства совокупления. Когда же мне наскучат ее услуги, я выставлю ее на продажу, и матросы будут драться за право купить ее. А ты тем временем держись от нее подальше, иначе я прикажу тебя кастрировать.

— Что? — вскричал Нат, яростно стискивая кулаки. — Ты же околдовал ее, она не понимает, что делает. Она живет будто во сне…

— Ну и что? — усмехнулся колдун. — Что в этом плохого? Какое будущее сулит ей жизнь в компании таких, как ты? Никакого! Вы всего-навсего бродяги, обреченные до скончания своих дней скитаться по грязевой равнине. В лучшем случае вы станете рабами, в худшем — обедом для ящеров. А со мной она будет счастлива. Я буду поить ее наркотическими зельями, от которых ей будет казаться, что она живет во дворце; пиратов она будет считать благородными принцами, а облако — сказочным замком… Склоняясь над грязевым морем внизу, она будет воображать, будто видит зеленые цветущие луга, а ящеры покажутся ей грациозными единорогами.