Серж Брюссоло - Запретная стена

Неб поднес орудие к плечу и выстрелил. Для преодоления силы тяжести пороховой заряд делали очень мощным, и от этого возникала опасность, что оружие разорвет прямо в руках стреляющего. Когда такое случалось, голова несчастного улетала в облаке кровавых брызг, а нижнюю челюсть приходилось подбирать где-нибудь на баке.

Нат проследил взглядом за неуверенным полетом гарпуна, к оконечности древка которого крепился тонкий трос. Снаряд уже шел на снижение. Коснувшись облачной массы, его наконечник взорвался с глухим грохотом и вонзился в гладкую поверхность. Это была удача: нередко приходилось стрелять три или четыре раза, прежде чем гарпун наконец крепко втыкался в стеклянистое вещество.

— Держится! — объявил Неб, подергав за трос.

Капитан подал ему знак поднять по тросу веревочную лестницу. Когда эта операция завершилась, абордажная команда выстроилась гуськом и приготовилась к восхождению. Нат постарался протолкаться вперед: у него просто не было сил маяться ожиданием, пока настанет его очередь.

Зажав под мышкой взрывной гарпун, он ухватился обеими руками за перекладину. Действие тяготения он ощутил, когда болтался на высоте метров пяти над палубой: в ушах глухо застучало, и он перестал слышать ободряющие крики матросов снизу. Кровь стремительно отлила в нижние части тела, раздувая ноги чуть ли не вдвое. Он почувствовал, что башмаки стали слишком тесны для отекших стоп, готовых вот-вот лопнуть, как наполненные сукровицей пузыри. Преодолевая дурноту и головокружение, он упрямо продолжал цепляться за перекладины. Чем выше он поднимался, тем хуже ему становилось. Невидимая рука давила ему на голову, словно его череп был орехом, который следовало немедленно расколоть. Перед глазами мельтешили черные мушки. Наконец он коснулся поверхности облака — холодной как мрамор и гладкой как стекло. Это было прекрасно и жутко одновременно.

Он чуть прополз вперед, взбираясь на облако. Влажные от пота пальцы срывались, не находя, за что зацепиться. Поверхность была лишена каких-либо шероховатостей — ничего, кроме гладких округлых выпуклостей. Он соскользнул по одному из склонов, растопырив руки и ноги, чтобы замедлить падение. С трудом поднявшись на дрожащих ногах, он с изумлением оглядел окружающий пейзаж. Облако парило в небе, как остров из белоснежного, без единого пятнышка, мрамора. На ощупь оно и впрямь ничем не отличалось от камня. Трудно было поверить, что такая громада может летать, но Нат ощущал ее движение под ногами, как будто стоял на палубе огромного корабля. При каждом шаге раздавался гулкий пустотелый звук. Многие объясняли это чудо природы могущественной магией Алканека, которого жестоко казнил третий Император. Но Нат знал, что волшебство тут ни при чем.

«Облака твердые», напомнил он сам себе, чтобы немного успокоиться. «Твердые, но полые внутри, и наполнены газом, благодаря которому они могут летать наподобие дирижаблей. Когда газа не хватает, они опускаются все ниже и ниже».

Впервые в жизни он осознал, насколько верны эти слова.

Прибытие Неба Орна вывело его из задумчивости. После восхождения гарпунер пыхтел, как тюлень, и его лицо приобрело угрожающе багровый цвет.

— Эй, — пробурчал он, — ты в порядке? Выглядишь так, будто совсем разума лишился. Ты хоть не забыл, что должен делать, а?

— Не забыл, — отозвался Нат придушенным голосом. — Нахожу трещину, вставляю в нее свой гарпун, вырываю чеку и бегу прятаться в укрытие.

— Ага, все верно, но поостерегись, если не хочешь, чтобы твои причиндалы разлетелись на тысячу клочков.

Это было все, до чего додумались стратеги, чтобы уничтожать облака: расширять взрывами их трещины в надежде, что единая громада развалится на несколько небольших безобидных обломков. В наконечники гарпунов были вмонтированы взрывные заряды, которые приводились в действие на манер ручной гранаты: детонатор срабатывал при выдергивании предохранительного кольца. Однако устройство это было крайне ненадежное, и гарпуны нередко взрывались в тот самый момент, когда их вставляли в трещину.

— Пошли, — скомандовал Неб. — Смотри, куда ступаешь, и двигайся медленно. На этой высоте мозг слишком сдавливает тяготением, так что потерять сознание можно в два счета.

У Ната даже не нашлось сил ответить. Уже минуты три его не оставляло ощущение, что на плечи ему взгромоздился невидимый слон. Он глянул на свои ноги и удивился, почему они не проваливаются по колено в «землю».

— Шевелись, — посоветовал ему Неб. — Если перестанешь двигаться, станет еще хуже.

Они тронулись вперед — тяжело и неуклюже, как дети, делающие свои первые в жизни шаги. В ушах у Ната гудело, словно в каждом спрятался большой пчелиный рой.

Теперь ему стало ясно, почему никто не собирался селиться на облаках. Некоторые безумцы, правда, делали такие попытки, исходя из разумного принципа, что лучше ездить на чудовище верхом, чем оказаться расплющенным у него под лапами; но пережить этот эксперимент не удалось никому. На этой высоте давление было слишком сильным, оно сдавливало мозг, вызывало обильные кровотечения и смертельные закупорки сосудов.

Нат спотыкался, скользя вокруг мутным взглядом. У него пошла кровь носом, и он рассеянно вытер ее тыльной стороной ладони.

Неб Орн шагал, наклонившись вперед, как водолаз в тяжелом скафандре. Нат отметил, что воздух здесь и впрямь казался более плотным, как вода.

Они медленно спустились в одну из долинок. Поверхность облака оказалась очень прихотливой. Крутые завитки громоздились холмами, похожими на огромные, изваянные из мрамора виноградные грозди. Идти было скользко, как по замерзшему озеру. И потеряться в этом белом холодном лабиринте ничего не стоило, поэтому Неб позаботился захватить с собой кусок угля и ставил черные кресты там, где они проходили.

Наконец они высмотрели небольшой разлом.

— Я останусь здесь, — сказал гарпунер, — а ты отойди к другому концу трещины, как можно дальше. Попробуем подорвать два заряда одновременно, так будет эффективнее. Используй свисток, чтобы подать мне знак, когда будешь готов. Два длинных свистка, один короткий. Понял?

Нат удалился, следуя вдоль трещины. Поможет ли их маневр хоть немного ослабить крепость облака? Ему с трудом в это верилось, однако до настоящего времени никто не придумал лучшего способа бороться с летучими айсбергами Алмоа.

Он шагал минут десять, потом внезапный упадок сил вынудил его сесть на землю. Кровь продолжала струиться из ноздрей, заливая губы и подбородок. Целый ручей крови.

Он осмотрел ноги: вены под кожей вздулись так, что едва не лопались. Ох, дьявол! От чрезмерного прилива крови лодыжки стали едва ли не вдвое толще, чем полагается, и цвет у них стал нездоровый, с лиловым оттенком. То же самое случилось с членом и мошонкой, которые, разбухнув до неимоверных размеров, причиняли ему жуткие страдания.