Антон Демченко - Воздушный стрелок. Гранд

Знакомый чуть затемненный зал полигона, расположившийся в подземельях под монастырем, и разбросанные по нему, не менее знакомые огороженные площадки… кое-где, каменные, кое-где, больше напоминающие детские песочницы, а та, на которую указал Скуратов, больше похожа на борцовский круг. В отличие от каменных и песчаных площадок, предусмотрительно затянутых мощными стихийными щитами, здесь никто не отрабатывает боевых техник и не ставит опасных экспериментов. Да и мягкое покрытие «ковра», больше похожего на спортивный мат, нужно только для удобства пользователей… чтоб во время медитации, задницы свои на гранитных плитах пола не отморозили… или что-нибудь еще, более ценное. Хм…

Ускорение четыре, значит? Ладно, сделаем. Хотя мог бы и с двойного начать. Вот так сходу нырять в мысленный «разгон», минуя привычный разгон тела, мне… некомфортно, скажем так.

— Готов? — Голос Скуратова стал растянутым и низким, словно слушаешь кассету на магнитофоне с садящимися батарейками. Осторожно киваю, и на мат шлепается полированный металлический шар, с мой кулак размером. И снова голос деда. — Тво-ояя за-ада-ачаа… ста-андаарт. Усло-овиее: проотиводеействие. Вни-имааниее на-а то-оочноость ко-онтро-оляя… При-истуупаай.

Еще один осторожный кивок и я пытаюсь силой воли поднять шар над ковром. Тот дергается, но тут же вновь оказывается на полу, прижатый контролируемым дедом Эфиром. Чуть больше усилий, и шар медленно покрывается белесым налетом инея, пока тонким и почти незаметным. Ну, разве что деду… Окрик следует незамедлительно и я отпускаю излишек Эфира «на волю».

— Ко-онтро-оль! — Да, под разгоном, голос Скуратова напоминает корабельную сирену. Эдакий «ревун» в миниатюре. И чего орет? Я и так все прекрасно понял. Задача примитивная, но эффективность воздействий тренирует только в путь…

Один час субъективного времени спустя, я уже совершенно спокойно контролирую свои действия и для выполнения заданий Скуратова, прилагаю ровно столько сил, сколько необходимо, чтобы преодолеть формируемое им противодействие. Металлический шар послушно взмывает в воздух и беспрекословно повинуется моим указаниям.

— Уускооре-енииее три-и ии во-осеемь. — Послушно замедляюсь, и шар тут же начинает подрагивать… Удерживать контроль над ним становится заметно сложнее. Ясно. Будем сбавлять ускорение до тех пор, пока я не смогу преодолеть противодействие тренажера на обычном уровне восприятия… не вбухивая в свое действие кучу сил и не устраивая в помещении погодные катаклизмы…

Три часа, четыре… шесть, восемь! Девять часов нудного сидения на одном месте! Объективного времени, между прочим. За это время, дед нагнал в зал два десятка своих подчиненных, воздействиям которых я и сопротивлялся. Последние два часа на обычной скорости восприятия. Какой там железный шар? Он был смят и превращен в бесформенную кляксу еще четыре часа назад. Сейчас я, сидя в центре площадки, отбивал разнообразные «атаки» этих псевдомонахов. Требование было только одно. Погасить чужой удар так, чтобы столкнувшиеся воздействия выдавали в Эфир минимальное по силе возмущение, а в идеале и вовсе взаимно гасили друг друга без выброса сил. Адова работенка… но, весьма эффективная тренировка. Надо взять на вооружение. Девчонкам до этого еще грести и грести, но постепенно подвести их к этому «рубежу» просто необходимо. Если будут достаточно упорны, то к концу года смогут спокойно работать с высшими стихийными техниками и чувствовать в них свой предел… Полезный треннинг. Ох ты ж!

Я еле успел погасить прилетевший от входа в зал удар. Но для этого пришлось направить в его сторону целую прорву энергии. Как контроль удержал, не представляю.

— Занятие окончено. — Раздавшийся голос деда, вернувшегося в зал после довольно долгого отсутствия, заметался под сводчатым кирпичным потолком. Псевдомонахи тут же вскочили на ноги и, отвесив Скуратову легкий кивок-поклон, потянулись на выход. А вот я, попытавшись подняться на ноги, обнаружил, что те напрочь отказываются меня держать. По спине катится холодный пот, в голове звонят колокола… а сердце колотится, словно всерьез решило изобразить ДВС на семи тысячах оборотов. Полный набор всех симптомов перенапряжения.

Дед помог мне утвердиться на дрожащих ногах и, бережно придерживая за плечо, открыл «окно» в свой кабинет. Из разрыва потянуло ароматами горячей еды и мой желудок, презрев стоны остальных частей организма, затребовал внимания к его нуждам. Да уж, ел я последний раз… вчера вечером. А учитывая ускорение, и вовсе дня два назад. Честно говоря, не думал, что могу так долго удерживать «разгон». Пусть частичный, но… быстро думать, оказывается, ничуть не проще, чем быстро бегать и бить на вынос… тела. Выматывает не меньше, чем полноценный разгон, честное слово.

Устал…

— Э-э, да я гляжу, ты уже носом клюешь. — Вдруг усмехнулся дед, пихая меня локтем в бок. Я вздрогнул и, открыв непонятно когда успевшие закрыться глаза, недоуменно огляделся вокруг. В нос ударил аромат сборной мясной солянки… И желудок тут же снова взревел раненым носорогом. Да ем я уже, ем… угомонись!

— Тяжелый день. — Проглотив несколько ложек горячей, щедро сдобренной сметаной солянки, отозвался я на слова Скуратова.

— Ну-ну. Тяжелый день после тяжелой ночи… Ешь-ешь. Восстанавливая силы. Завтра тебе их понадобится не меньше, чем сегодня. — Хмыкнув, пробурчал дед. — А пока лопаешь, решай, останешься сегодня в монастыре, или вернешься к Бестужевым? Они поди, уже в Кострому въехали…

— На или, я сегодня точно не способен. — Отмахнулся я. — Так что, если не возражаешь, я бы предпочел воспользоваться твоим гостеприимством. Да и завтра не придется тратить время на переходы туда-сюда и лишние разговоры.

— Надо же, какое похвальное рвение в учебе. — Хохотнул Скуратов, но тут же довольно кивнул. — Договорились. Мне тоже будет спокойней, если до поединка ты побудешь у меня на глазах.

— Опасаешься, что влипну в какую-нибудь переделку? — Понимающе ухмыльнулся я, одновременно добивая свою порцию ужина.

— Можно и так сказать. — Кивнул дед. — Да и город жалко. В Костроме народец резкий, особенно после того, как бунтовщиков вырезали, а учитывая, что ты и сам тот еще подарок… в общем, стоял себе город тысячу лет без малого, пускай еще постоит.

— Ну-ну… — Я даже не стал делать вид, что верю в этот бред. Лень. Кажется, дед это тоже понял.

— Наелся?

— Вполне. — Я обвел осоловевшим взглядом опустошенный нашими совместными усилиями стол, и кивнул.

— Вот и ладно. Тогда, ступай. Ефимий тебя до кельи проводит. — Дед лениво махнул рукой в сторону двери. Ого, да он, никак, устал не меньше моего. Хм… интересно. Это чем же Скуратов занимался, пока меня псевдомонахи гоняли?