Дмитрий Ахметшин - На Другой Стороне

— Никогда не видела таких существ, — пробормотала она. Пока звучал тихий её голос, даже назойливые насекомые старались гудеть потише, но Денис всё равно наклонял голову на одну сторону: так, казалось ему, он слышит лучше. — У нас говорили, что глубоко в лесах обитает сама смерть, и те, кто вздумал провести гружёные золотом обозы через чащу, никогда не возвращались. Но эти люди-кукушки довольно милые, хоть и назойливые. А это всё правда, что ты им говорил про своего отца?

— Вроде того, — буркнул Максим. Не отрывая глаз, он смотрел в ту сторону, где свернулась калачиком девочка, как будто пытался прожечь взглядом в её лбу дыру. Она, казалось, не чувствовала взгляда; подбородок её, освещённый проглядывающей сквозь листья луной, казался левитирующим покатым речным камушком, который устал лежать на одном боку и вспомнил уроки, который папа-чародей давал возле реки своим деткам.

— И всё же, — сказала она без тени слёз в голосе, но с тягучей задумчивостью, — я хотела бы быть с мамой и папой. Где бы они сейчас ни находились.

Максим опустил взгляд, а Денис почувствовал, как к горлу подступает комок слёз.

Баюкая каждый свою тень, они уснули.

Как бы ни была утомительна и навязчива забота кукушечьего племени, это всё-таки забота. Поэтому когда всё вдруг изменилось, это было для Дениса как ушат холодной воды на голову. Люди-кукушки бросались от них врассыпную как от хищных кошек, выглядывали из-за древесных стволов, из вороха кленовых листьев, блестя злыми глазами. Когти их отливали ржавчиной, перья на шее топорщились, как закрылки самолёта.

— Что с вами случилось? — кричал им Максим, а Денис без толку разевал рот. Он хотел есть.

Пришёл Кукуш; устроился в одном из гнёзд чуть выше ярусом. Он казался чересчур грустным, хотя котелок на макушке блестел по-прежнему строго, а воротник камзола походил на лезвие топора. Приобнял их, всех троих, своим загадочным взглядом, но даже не подумал спуститься, чтобы обнять на самом деле. Максим смотрел на человека-кукушку во все четыре глаза, не отрываясь и не говоря ни слова. Уже вернулись гонцы? Что они узнали? И правда — так быстро новости не прибывают даже в крошечном мире, где сутки едва ли составляют половину нормальных, земных суток. Особенно учитывая, что леса здесь такие же огромные, как и в обычном мире, что поля простираются до самого горизонта (хотя этот горизонт иногда, казалось, сам к тебе подкрадывается, как голодная рысь).

Наконец, Кукуш сказал:

— Мои птицы летали на запад и восток, север и юг. С севера и востока они пока не вернулись, но пришёл гонец с юга.

— Зачем же он вернулся? Куда он успел добраться? Небось, даже не увидел края леса. Отошли его обратно.

Человек-кукушка встопорщил перья вокруг ноздрей, что на птичьем языке обозначало улыбку.

— Это очень старый гонец, и очень забывчивый. Он — ветеран нашей разведки, прыгал по веткам и наблюдал макушки заморских людей или подбородки сиу ещё тогда, когда я птенчиком еле мог разделаться с комаром. Он вернулся, потому что вспомнил, что он уже видел тебя однажды.

Максим, собиравшийся ещё что-то сказать, промолчал, лицо его было так по-детски угрюмо, что даже самое холодное сердце во всём Выборге, наверное, отрядило бы малышу конфету. Но не Кукуш. Он продолжил:

— Ты — ребёнок-юноша, ребёнок-мужчина, ребёнок-старец. Подумать только, что мы открыли наши секреты, приютили тебя в своём гнезде и кормили, как собственных птенцов. Легенды о тебе бродят среди многих племён и народностей.

— Ну, положим, я не такой старый, — пробурчал Максим, а Денис рассердился:

— Это мой старший брат! Может, он и выглядит как сопливый малыш, но до взрослого ему ещё далеко. Я-то знаю! Я видел, как вчера он хохотал над такими вещами, которых взрослый даже не поймёт. Как он играл и дурачился, и качался на качелях. Просто он слишком многое пережил — столько дети не должны переживать. Я видел только краешек, слышал только пересказы, но у меня зубы сводит от одной мысли, если, к примеру, всё это происходило бы со мной… А вообще-то он никогда не станет взрослым.

— Тем хуже, — хладнокровно ответил Кукуш. — Моим братьям очень не понравилось, что вы посмели нас обмануть. Вчера вы ползали здесь и что-то разнюхивали… для каких чёрных дел? Что это, про отца, которого ты потерял, всё враки? Поговаривают о тёмной магии, которая, как хвост за птицей, следует за ребёнком-стариком. Тебя боятся.

Максим ошарашено хлопал глазами и, наверное, думал о том, как так получилось, что в бумажном мире, все попытки изменить который с треском проваливались, вдруг возникли легенды , которые якобы бродят среди многих племён и народностей .

— Меня везде встречают с радушием, — сказал он. — Моё появление ещё никогда никому не вредило…

Он вдруг замолк, вспомнив, как только что они удирали из английского форта. Так или иначе, Кукуш, похоже, не собирался менять своего решения.

— Мои кукушки очень напуганы.

Он стянул с головы цилиндр, достал из него штуку похожую на пистолет. По крайней мере, у неё было дуло, сильно расширяющееся к концу. Крайне тщательно осмотрел ствол, всыпал в него из маленького мешочка порох, после чего зарядил серым шариком.

— Говорят, что ты бессмертен, малыш-старик. Тем лучше для тебя. Уж, пожалуйста, в следующий раз, как окажешься в этих краях, воздержись от визита вежливости…

— Постойте! — сказала Варра. Она выступила вперёд. — Господин Кукуш…

— Я не тот Кукуш, — оскорблённо сказала птица. И когда Варра принялась вертеть головой в поисках вчерашнего Кукуша, он смилостивился: — Не тот, к которому ты обращаешься. Добавь больше уважения. Тогда я стану тем самым Кукушем.

Девочка набрала полную грудь воздуха и выпалила:

— Глубокоуважаемый ГОСПОДИН Кукуш!

— Ну, тут, положим, ты немного переборщила, — пробормотал Кукуш. Он выглядел слегка польщённым. — Да, девочка. Я слушаю.

— Но я ведь на самом деле потеряла родителей. Я не знаю, что с ними сталось. Наверное, я теперь круглая сирота.

Денис подумал, что, должно быть, она ещё не до конца осознала произошедшее. Ведь прошли всего-то сутки, а девочка ходит всё время такая задумчивая… такое бывает, например, когда меняешься во дворе игрушками. Только что выменянная машинка уже не приносит радости, а игрушечный крыс, которого только вчера считал похожим на половую тряпку, вдруг обретает в твоей голове характер и превращается в могучего, бесстрашного пирата, с которым непременно хочется дружить. Но поздно: пират уже отправился в плаванье, и никогда больше его корабль не причалит к твоим берегам.

— Круглая?

— Как обод твоей кружки.

Кукуш глянул на кружку, мирно стоящую на бортике гнезда, как на что-то, что пыталось убедить его застрелить собственную матушку.