Кирилл Клеванский - Чернокнижник. Черная Месса

Девушка, конвульсивно дергаясь и с немой мольбой смотря на лидера группировки, медленно поднималась над полом. Из её груди, разорвав блузку и обнажив красивую кожу, опутанную тонкими нитями шрамов, торчали четыре огромных когтя.

Будто костяные сабли они нанизали её, а луп — гару, вставший во весь рост прямо в центре обороны фанатиков, не замечал веса. Его правая рука бугрилась мышцами и из оскаленной пасти вырвался полный ярости рык.

Еще четыре когтя прошли сквозь спину; леди кашлянула кровью и дернулась в последний раз. Алекс еще долго будет помнить её затуманенный, просящий взгляд и кровавую пену в уголках красивых губ. Мгновение и гигантский монстр делает легкое движение лапами — руками. Совсем как ребенок, распахивающий обътья улыбающейся матери.

Дум еле сдержал рвотный позыв, когда две половины разорванного тела упали на скамьи в разных концах зала.

— Смерть Змею! — завопил Смит, одним прыжком преодолевая разделявшее их с луп — гару пространство.

Клинок встретил когти, высекая бордовые и белые искры. Гримасса ненависти и желания отомстить встала напротив ощерившейся, безумной морды.

— Смерть Змею! — выкрикнули фанатики синхронно перезаряжая оружие.

Завыла стая, кидаясь прямо в гущу сражения. То, что десять секунд назад напоминало слаженный загон добычи, превратилось в кровавую баню.

Лапы, руки, морды, оружие, коги, стекленеющие глаза, пороховые облака и брызги крови — все это смешалось в безумном водовороте смертей. Дум смотрел на это, понимая, что должен ужаснуться, должен испытать хоть что‑то, кроме скручивающего живот отвращения, граничащего с брезгливым омерзением.

Когда волк запрыгнул на спину упавшего гвардейца и выгрыз позвоночник; когда его же самого нашпиговали серебром, превращая в мелкое сито; когда от крови и пороха в воздухе повисла черно — красная пелена. Когда пол из золотистого превратился в алый, а от запаха закружилась голова, Дум должен был почувствовать укор совести. Ведь это он все устроил, он спланировал эту резню.

Но что‑то внутри головы нашептывало "они бы и так друг друга переубивали, ты здесь ни при чем". И Алекс верил этому голосу, хоть и понимал, что его нельзя слушать, нельзя даже слышать. Потому что в нем звучали интонации чертового Балтаила.

И все же Алекс верил. Верил, когда Гвардеец вбил штурмовую винтовку в глотку волку и нажал на спусковой крючок, а в это время другой оборотень в прыжке вырвал ему кадык. Когда люди, бледнея, пытались закрывать раны руками, а в это время их драли на части. Когда волки отпрыгивали от одних пуль, чтобы их настигли другие. Когда смешивалась кровь, из ручейков превращаясь в потоки, сливающиеся в целое озеро.

В центре же стояли луп — гару и Смит.

Не замечая ничего вокруг, они самозабвенно рубили друг друга. Вернее Джон рубил, а оборотень пытался дотянуться до противника когтями и клыками.

Джон, немного качнув корпусом, сделал полушаг назад и выставив клинок перед собой, дернул запястьем. Лезвие сперва взмыло, а потом молниеносно опустилось на грудь твари, оставляя в воздухе серебристый росчерк. Индеец заревел, запрокидывая морду. Шерсть слиплась от крови, но луп — гару, кажется, не обращал внимания на "мелкие порезы".

Взмахами лап он заставлял воздух дрожать, а каждый удар, пришедшийся на блок, чуть ли не подкашивал немаленького Смита. Казалось что брюки трещали в районе бедер каждый раз, когда лощеный псевдо — ФБРовец приседал, чтобы смягчить давление от взмахов монстра.

Какой‑то волк, пробившийся сквозь серебренный град, схватил Мечника за левую ногу. Тот даже не обратил на это внимания. Слегка качнул клинком, поворачивая плечи и на выдохе снес голову оборотню.

Луп — гару явно не в первый раз дрался с Искариотами. Воспользовавшись всего секундной заминкой, он, балансируя хвостом, в стиле какого‑нибудь героя восточных боевиков, взмыл в воздух и ударил ногой — лапой.

Пожалуй, от такого удара не уцелела бы и кирпичная стена. Смит же, поставив жесткий блок, приложил к мечу плечо и, будто сражаясь с ураганом или штормом, оперся на бастард всем весом. Стиснув зубы, фанатик проскользил по крови почти три ярда, пребывая во все одной и той же позе. Страшно представить, какой силой обладал луп — гару, если его удары могли сотворить такое.

Предводители оказались разделены изрядно поредевшими соратниками. Три хромых, окровавленных волка; девушка, прижимающая к левому бедру Десерт Игл и молодой мужчина, держащий в дрожащих руках какую‑то модификацию АКМ.

Луп — гару и Джон встретились глазами, а меньше через удар сердца каждый бросился на выручку своим. И оба, как бы ни были они сильны, в итоге опоздали.

Первым прыгнул волк, лишенный правого глаза. Размазавшись в воздухе серой лентой, он приземлился на грудь девушки, роняя ту на пол и буквально по виски погружая в собравшуюся в своеобразной низине кровь. Массивные челюсти уже почти перекусили тонкую шею, как девушка вдавила дуло пистолета в незащищенное брюхо оборотня. Всего два щелчка и спина волка превращается в вулкан, вместо лавы и камней извергающий кровь и куски плоти.

Дернувшись, волк упал, придавив собой раненную девушку. Этим тут же воспользовались его сородичи. Они бросились на обездвиженную добычу, но перед ними встал тот самый парень. Вскинув автомат и что‑то закричав, он вдавил гашетку.

Обессилевшие руки не могли справиться с отдачей и то, что некогда было разящим кнутом, превратилось в дырявую рыболовную сеть. Пули летели куда угодно, но только не в цель. И все же несколько настигли волков. Слишком поздно, чтобы спасти стрелка, но достаточно, чтобы один из них, заскулив, рухнул на пол. С развороченной грудиной, он потонул в озере крови.

Второй же, будучи еще в воздухе, когтями разодрал глотку фанатика и приземлился рядом с леди. Гвардеец падал красиво. Настолько красиво, что любой любитель пафосной режиссуры аплодировал бы стоя. Раскинув руки и почти выронив автомат, повисший на курковой дуге, парень летел в озеро крови, при падении подняв настоящее багровое цунами.

Волны еще не улеглись, как стрелок окинул помещение мутнеющим взглядом. Остановившись на Думе, он медленно поднял автомат и что‑то прохрипев, из последних сил вдавил курок. Еще мгновение назад пули летели во всевозможных направлениях, но не туда, куда нужно. Сейчас же их направляло само провидение, не иначе.

Браслет на запястье с шипением треснул и в воздухе материализовалась здоровенная крыса. Две пули она поймала желтыми резцами, перекусывая и поглащая их, отчего стала еще больше. Но последняя, третья, прошла сквозь черно — магическую защиту.

Пройдя всего лишь по касательной, она, тем не менее, заставила Алекса покачнуться, тяжело оперевшись на кафедру. От боли мир начал танцевать смесь вальса и нижнего брэйка. Волк посмотрел на девушку, тонущую в крови и на Дума, потом снова на девушку. Выбор был очевиден.