Велор Сильвер - Убейте меня

В классе я выбрал самую последнюю парту в ряду. Старался говорить как можно реже, чтобы не привлекать к себе внимания. Ведь сейчас мой голос походил на глухой бас. Для четырнадцатилетнего подростка я говорил слишком грубо. Это было непривычно для окружающих и привлекало внимание.

Я видел, как девчонки смотрели на меня. Как заигрывали, но это лишь раздражало меня. Делал вид, что не замечаю, а если это не помогало, то вел себя с ними грубо.

Ведь я все еще был влюблен в свою Берту, хотя и не знал, встретимся ли еще когда-нибудь. Не знал, где искать. Ничего не знал о ней.

Так после учебы я шел в квартиру по улице Мечтание, садился за стол и рисовал эскизы. Иногда долго смотрел на фотографию Берты, что стояла на столе в резной рамке. Да-да, та самая фотография, которую сделал когда-то на рыбалке.

10 апреля 1995 года

Вместе жили мы с Элеонорой дружно. Со временем она привыкла ко мне и даже пыталась угодить. По утрам варила манную кашу для меня и горячее какао. Вместе с ней завтракал и убегал на учебу.

Когда возвращался, то брал список продуктов и лекарств, которые необходимо было купить. Делал все покупки в соседнем магазине, до аптеки нужно было пройти чуть дальше.

После рождества она стала часто болеть. Чихала и кашляла, куталась в шаль, носила теплые носки, пила с чаем малиновое варенье, но ничего не помогало.

Я обеспокоился. Вызвал доктора на дом, который предложил Элеонор лечение в больнице. Однако она отказалась наотрез.

Может быть, боялась врачей, а может быть, оставить свои любимые цветы без присмотра. Все уговоры были напрасны. Она осталась дома, продолжая лечиться малиновым чаем.

Ближе к весне ее состояние ухудшилось. Она перестала ходить и совсем слегла. Я не знал, как уговорить ее лечь в больницу, она только сердилась. Говорила, что я преследую свои личные цели. Стоит только ей уехать, как я быстро наведу свои порядки в ее квартире. Такого она уж точно не допустит.

Тогда я просил ее дать мне номер телефона ее дочери, чтобы я позвонил и предупредил о болезни Элеонор.

Поразмыслив, она указала на блокнот, что лежал на серванте. Там среди многих других номеров я нашел нужный. Признаюсь честно, дозвониться мне удалось только на третий день.

Дочь Элеонор звали Ритой. Ей было сорок два года, и она жила в Пловдиве. Недавно вернулась с курорта Испании. Обещала приехать к матери через неделю. На том и сошлись.

Мне нужно было учиться. Вечерами я много читал, готовился серьезно к сдаче контрольных. Очень я хотел учиться на отлично, чтобы поступить в университет. Это была моя цель.

Поэтому я не стал переживать, а погрузился в тетради и учебники. Ночами, когда Элеонор становилось хуже, я поднимался и ухаживал за ней, каждый раз предлагая вызвать врача и каждый раз слыша отказ.

14 апреля 1995 года

После занятий я заскочил в любимое кафе, где продавали кремовое мороженое. Купив сразу две порции, я принялся уплетать их тут же за столиком.

Взглянув на наручные часы, заметил, что немного опаздываю, а ведь еще мне необходимо заскочить в аптеку. Я обещал Элеонор купить лекарств.

Спустя полчаса я вошел в подъезд дома и поднялся на этаж. По привычке я вынимал из кармана ключи. Однако перед дверью стояли мои вещи. Чемодан и пакет с книгами.

Я как-то даже растерялся. Засунул ключи назад в карман, но потом снова вынул. Надо же было разобраться, в чем же дело.

Я уверенно нажал на дверной звонок. Дверь открыла незнакомая мне женщина. Короткие черные волосы, домашний костюм и мои тапочки.

— Добрый день, — поздоровался я, — вы кто? Почему мои вещи стоят в подъезде?

— Значит это ты Том? Я Рита, дочь Элеонор. Только что с поезда и, надо сказать, сразу, как приехала, все поняла. Вы, молодой человек, мошенник. Вы специально травите мою мать, чтобы заполучить жилье. Что, разве не так?

Я смотрел на нее и не верил, что эта взрослая женщина говорит серьезно.

— Полный бред! Я снимаю комнату в этой квартире еще с прошлого августа. Причем заплатил заранее, за целый год. Вы можете проверить все документы по заключению договора на аренду.

— Ты достаточно здесь пожил. Из-за тебя моя мать умирает. Сейчас ее увезли в больницу, и никто не знает, как долго ей осталось жить.

Ее глаза увлажнились от сказанного. Но я не знал, как реагировать, что говорить, как защищаться.

— Прошу вас меня выслушать, — начал я спокойным тоном, — я много раз просил Элеонор обратиться к врачу. Пригласил доктора в дом, и он сообщил, что Элеонор необходима медицинская помощь. Но она отказывалась и не хотела оставлять цветы. Со своей стороны, я позвонил вам, попросил приехать. Кроме этого, покупал необходимые лекарства, ухаживал за ней. Вы совершенно несправедливо меня обвиняете в мошенничестве.

Рита оттолкнула меня и с силой захлопнула дверь перед носом. Я долго смотрел на свои вещи, не зная, что делать и куда мне идти.

Телефона у меня не было, я не знал, куда звонить матери, чтобы предупредить. Ведь она приедет в город через месяц и меня здесь не найдет.

Спорить не стал, ведь я был ребенком и законов не знал. Взяв чемодан и пакет, мне ничего не оставалось, как уходить.

Впереди целый день и вечер. Нужно было решать проблему с жильем. В киоске я купил газеты и стал обводить ручкой подходящие предложения. Их было не так много.

Первым я выбрал адрес совсем рядом, буквально через пару домов. Нашел уличный телефон и позвонил. Однако на том конце провода, когда узнали, сколько мне лет, бросили трубку. Так было со всеми адресами. Никто не хотел иметь дело с одиноким подростком.

Вечерело. Я проголодался. Выбрал уличное кафе и заказал себе хороший стейк. Мясо было отлично прожаренным и сочным. Поглощенный мрачными мыслями, я сжевал стейк в считанные минуты.

Официант предъявил счет. В кармане не оказалось нужной суммы. Тогда я открыл чемодан и поискал деньги там. Странно, но я не нашел кошелька. Я стал искать более тщательно. Может быть, я его не туда сложил. Перевернув вверх дном чемодан, я понял, что деньги исчезли.

Припоминая, куда же я все-таки сложил кошелек, каждый раз вспоминал одно и то же место: боковой карман внутри чемодана, который сейчас был пуст.

Меня осенила догадка, но о ней мне было страшно даже подумать. Неужели деньги взяла Рита? Нет, такого не может быть. Наверное, я сам куда-то их сложил.

— Молодой человек, вы собираетесь рассчитываться?

Я поднял голову и встретился глазами с официантом.

— Да, конечно.

Я вынул из карманов всю мелочь, протянул ему. Отсчитав деньги, он громко фыркнул и бросил, удаляясь:

— Нет денег, так сиди дома и нечего по кафе шататься.

Я смотрел ему вслед и судорожно соображал, что же мне делать дальше. Впереди холодная ночь, а у меня нет денег даже на хлеб.