Том Холт - Граальщики. Солнце взойдет

Бедевер кивнул и опять повернулся к клеркам.

— Ну, как бы там ни было, — сказал он, — если мы уйдем, вы ровным счетом ничего не потеряете; вы сможете продолжать обирать бедняков и делать деньги, мы станем продолжать нашу работу, никто не пострадает; понимаю, это тяжело, но это действительно наилучшее решение в сложившейся ситуации. Если же вы попробуете остановить нас и не дать нам уйти, мы кинем эту гранату в вас. Кто-нибудь здесь чувствует себя счастливчиком?

По всей видимости, никто. Бедевер кивнул и указал на Королеву.

— Прекрасно, — сказал он. — Чтобы нам всем было проще, ты поведешь.

Королева небрежно взглянула на него, словно он был одуванчиком, и сделала несколько шагов. Она не ушла далеко.

С яростным ревом, словно динозавр, которому поставили пломбу, граф фон Вайнахт возник в коридоре у них за спиной.

— О черт! — вздохнул Бедевер. Он отпустил рукоятку гранаты, досчитал до трех, и с криком «Лови!» швырнул гранату графу, который одной рукой поймал ее и сунул в свой мешок. Секунду спустя раздался отдаленный глухой удар.

За которым тут же последовал более близкий и звонкий удар тридцатидюймовой трубы, которым Туркин стер улыбку с его лица и ринулся прочь, по пятам сопровождаемый Бедевером, Королевой и клерками.

Для протокола: Клаус фон Вайнахт очнулся десятью минутами позже, взглянул на отпечатки ног на своей накидке и дыру, прожженную в боку его мешка, и решил, что на сегодня с него достаточно. Он соорудил камин, взобрался вверх по дымоходу и исчез. Много часов спустя, отходя ко сну, Королева обнаружила на стуле у своей кровати большой чулок, полный скорпионов, и открытку, где слово «счастливого» было зачеркнуто и заменено на «наихудшего»; и то, и другое она выкинула в мусоропровод.

— Он мне понравился, — сказал Туркин на бегу. — Никаких хождений вокруг да около, сразу берет быка за рога. Ему бы рефлексы получше, и был бы вполне пригодный боец.

У Бедевера не хватило дыхания, чтобы ответить, что, возможно, и к лучшему. Они опять были наверху, у Капитанов. Здесь пол уже был покрыт ковром, а по бокам на одинаковом расстоянии друг от друга попадались двери с матовыми стеклами.

— Давай попробуем сюда, — предложил Туркин.

Бедевер, который уже не мог бежать дальше, кивнул; они навалились на дверь и влетели в небольшой офис.

Если бы у них было время прочесть надпись на двери, они бы увидели, что она гласила:

ЖАЛОБЫ

Финансовые службы Атлантиды гордятся тем, что к ним до сих пор не поступило ни одной жалобы ни от одного из их клиентов. На это есть три причины:

1. Финансовые пакеты группы компаний «Лионесс» приспособлены для того, чтобы удовлетворять все ваши насущные потребности с помощью специальной экспертной группы с более чем двухтысячелетним опытом работы во всех видах финансового планирования.

2. Отдел менеджмента инвестиций группы компаний «Лионесс» постоянно следит за всеми капиталовложениями и страховыми портфелями в интересах своих клиентов и немедленно сообщит вам, если возникнет необходимость изменения инвестиционной стратегии.

3. Под ковриком за дверью отдела жалоб находится такой специальный люк, который открывается прямиком в звуконепроницаемый бункер.

— Тур!

— Что?

— Это ведь ты сказал «давай попробуем сюда», правда?

— Ну да.

— Хорошо. Я уж было начал бояться, что потерял чутье.

— Нет, это был я.

— Хорошо.

Крыса, вылезшая было из своей норки, заколебалась на пороге, поднялась на задние лапки и понюхала воздух. Пахло как-то не так.

Дернув хвостом, она повернула назад, неопровержимо доказывая, что животные гораздо более чувствительны к атмосфере, нежели человеческие существа. Если бы она была настолько глупа, чтобы сделать еще несколько шагов, не оставалось никаких сомнений, что Туркин поймал бы ее и съел.

— Я хочу есть, Беддерс, — в семисотый раз пожаловался он. — То есть, я хочу сказать, тюрьма — это одно, тут не стоит особенно возникать, если ты загремел в каталажку; это входит в игру. Тебя сажают, папаша приносит выкуп, ты возвращаешься домой — и все, финиш. Но предполагается, что тебя кормят, пока ты там. Это записано в какой-то конвенции или где-то еще.

Бедевер беспокойно пошевелился. Он пытался удержать друга от мыслей о том, почему они здесь оказались, — он боялся, что это может его расстроить.

— Тур, — спокойно произнес он, — мне кажется, что ты не вполне понимаешь, что происходит. Я думаю, что эта тюрьма создана не для того, чтобы из нее выходили.

Туркин рассмеялся.

— Не будь ослом, Беддерс, — сказал он. — Не существует таких тюрем, которые созданы для того, чтобы из них выходили. В этом-то вся и штука с тюрьмами. Они предназначены, чтобы хранить то, что в них помещают, как коробки для обуви.

— В точку, — согласился Бедевер, глядя вверх, туда, где должен был быть потолок, но видя лишь темноту. — Только в случае с твоими… твоими традиционными тюрьмами тебя сажают туда на какой-то ограниченный срок — ну там, пока не заплатят выкуп, или пока ты не отсидишь положенное время, или еще что-нибудь. Но почему-то мне кажется, что это не такая тюрьма.

— Почему?

— Здесь нет двери, — ответил Бедевер. — Единственный вход сюда — тот люк, в который мы провалились. Мне кажется, что те, кто здесь сидит, скорее… ну, остаются здесь, что ли.

Туркин поерзал на соломе.

— Да нет, разумеется, нет, — сказал он. — То есть, не обращай внимания на то, что нет двери. Здесь, похоже, вообще не очень-то обращают на них внимание. Это напоминает мне один офис, куда я как-то приносил пиццу, — там тоже были только какие-то перегородки, и…

— Нет, погоди-ка минутку, — прервал Бедевер. — Видишь ли, я основываю свое предположение на наличии всех этих, э-э, скелетов.

— Скелетов?

Вместо ответа Бедевер постучал друг о друга двумя берцовыми костями.

— Не думаю, что они сидели на диете, Тур. Сдается мне, что их просто не кормили. Не кормили довольно долго.

— О-о.

— Фактически, — продолжал Бедевер (и по мере того, как он говорил, в нем зарождалось ощущение, что если он не собирался тревожить друга попусту, то, возможно, взялся за это не с того конца), — сдается мне, что их вообще не кормили. Понимаешь?

— Вроде как да, — отвечал Туркин. — Но это как-то не вдохновляет, правда?

— Вот именно.

— Это как-то неправильно.

— Пожалуй.

Туркин добрался до одного из скелетов и начал забавляться, изображая из себя чревовещателя, — занятие, которое Бедевер нашел несколько раздражающим. «Все же, — сказал он себе, — если это хоть немного займет его мозги, то я могу и потерпеть». Туркиновы мозги, как он знал по долгому опыту, чем-то напоминали ядерную войну: когда в них зарождалась какая-нибудь идея, на некоторое время вокруг становилось довольно шумно и неприятно, но очень скоро все заканчивалось. Он откинулся на спину и попытался придумать что-нибудь умное.