Кирилл Клеванский - Большое приключение. Пепел

— Когда ты спал со мной, ты знал, что это я за всем стою?

— Не обманывай себя, — улыбнулся парень. — Ты не стоишь ни за чем. Просто кукла.

Леди рыкнула, скаля зубы, превращающиеся в клыки. Лицо Эша растеряло детскую наивность, становясь беспристрастной маской. Перед дочерью герцога стоял сам Пепел, демон в человеческом обличии, но девушка не знала об этом. Не могла знать.

— Я задала тебе вопр-р-рос, — рычал перевёртыш.

— Секунду, — попросил Пепел.

Магик задрал рукав рубахи и вчитался в написанное на коже.

— Да, — ответил он. — Догадывался.

— Ублюдок! — закричала леди и в этом крике не звучало ничего человеческого. — Все вы такие! Мужчины… И бр-р-рат, пр-р-редатель, он оказался таким же! Слава богам пр-р-ришел он! Он откр-р-рыл мне глаза на пр-р-равду! Дал мне силу! Дал мне власть!

Девушка говорила, а черты её менялись. Лопалась кожа, заливая пол кровью, трещало по швам платьем, кривился позвоночник, вытягивалось лицо, превращаясь в оскаленную морду. Гремел гром. Сверкали молнии. По жестяным листам маршировали капли дождя, отбивая свой, никому не известный ритм.

Вскоре, перед Эшем стоял монстр. Он мало чем походил на медведя. Скорее на помесь между человеком и зверем. Восемь футов ростом, могучие лапы сверкали когтями-саблями, из оскаленной пасти, застывшей на грани между человеческой и медвежьей, капала пена. Красные глаза сияли безумие.

Оборотень зарычал и бросился на волшебника. Одним махом он преодолел почти двадцать футов расстояния, всем весом обрушиваясь на Пепла. Тот принял удар на посох, окутанный пламенем. «Медведь» даже не рыкнул, когда пламя лизнуло его кожу и колючую, игольчатую шерсть. Слишком много ярости, слишком много колдовства.

Эш извернулся и оттолкнул зверя в сторону. Тот припал на четыре лапы. Когти засверкали золотом — видимо готовил какое-то умение.

— Первая форма: воплощение!

В тело оборотня впилось семь огненных лепестков. Запахло горелым, но то пылала лишь шерсть, а «медведь» даже не ощущал боли. Видимо столь слабая магия его не берет, а сильнее нельзя — замок развалиться и погребет под собой всех, кто собрался на празднество.

— Ар-р-р!

Оборотень размазался и на левой руке парня показалась длинная полоса, мигом окрасившая рубаху в багрянец. Умение, направленное на то чтобы разрывать цель на части, лишь ранило мага, успевшего уйти в сторону.

В этот момент Пепел понял, что если продолжит играться, то его могут попросту убить. У него не осталось выбора, кроме как убить.

Оборотень, повернувшись, вновь прыгнул на волшебника. Но в этот раз тот ударил в ответ. Страшен был тот удар. «Медведь», разбрызгивая кровь, со сломанной челюстью и выбитыми клыками улетел в сторону. Он ударился о стену, выбивая каменную крошку, и кулем свалился на землю.

Эш стоял, держа в руках посох. Его глаза стали красные. Вместе с ними покраснела загорелая кожа, а вены и вовсе стали цвета девственного рассвета. Третья форма — единение, форма, доступная только умелым волшебникам. Форма, когда огонь наполняет своей мощью каждую клеточку тела. Когда силы так много, что ударом посоха можно пробить стальной щит. Но Мастер был способен на большее.

Пепел оттолкнулся, оставляя на паркете вмятины в форме ступней. Он взмыл под купол свода, а потом, произнеся:

— Первая форма: воплощение! — камнем рухнул вниз.

Оборотень выставил свои золотые когти. Ими он мог резать камень, словно бумагу, — у волшебника и его огненного шара на конце посоха, не было и шанса. Огонь встретился со сталью когтей, охваченных свечением умения.

— «Не возможно!» — читалось в глазах монстра.

Волшебник не отменил единение, он все так же обладал силой самого огня! Шар обратил когти в пепел и с шипением прошел сквозь тушу, плавя и её, и камень под ней. Бой был закончен.

Он был скоротечен и прост. Но так и должно быть. Какая-то глупая девчонка, получившая в займы чужую силу не могла даже подумать о том, чтобы сравниться с великим волшебником.

Эш отпустил пламя. Его глаза вновь стали голубыми, а кожа загорелой. Исчез и огненный шар, оставляя за собой меняющееся тело и звон. То звенело разбитое проклятье. Оно, словно витраж, осколками осыпалось под стены замка, сбросившего ужасный покров. Вот только слышать это могли лишь магики.

Девушка постепенно принимала свой истинный облик.

— Две формы… невозможно… — прохрипела она. — Кто ты?

— Твой убийца, — ответил Пепел.

Он сел рядом и приподнял голову умирающего оборотня, кладя её себе на колени.

— Он меня обманул, — слезы катились по щекам леди. Дрожащими лапами-руками она пыталась закрыть страшную рану. Но смерть оставалась лишь вопросом времени. — Я умру из-за него.

— Нет, — покачал головой Эш. — Ты умрешь, потому что ты глупа, а в сердце твоем жило зло. Ты умрешь, потому что сама того захотела.

Девушка в последний раз сверкнула глазами, в которых все еще сверкал багрянец.

— Будь ты проклят, — прохрипела она.

Руки её повисли и из горла вырвался последний, судорожный вздох. Следом агония и тишина. Эш поднялся на ноги и, не оборачиваясь, вышел вон. Он сделал что должно. И плевать, что слева так болит в груди.

Утро того же дня.

— Значит, виновата была сестра, — задумался Мервин.

Отряд ехал в сторону Задастра — города, граничащего с лесом Теней. Последний очаг цивилизации, за которым лишь земли, кишащее самыми опасными и мерзкими тварями. От огромных плотоядных пуков, до огне-чертей.

— Не понимаю, — протянул Лари. — Она ведь так любила брата, я думал — мать…

— В этом вся загвоздка, — вздохнула Мери, поглаживая своего коня. — Отец был к ней безразличен, мать не обращала внимания, только брат и был ей семьей. А тут эта баронесса явилась и захватила все внимание. Ревность, плюс сладкие обещания того странного человека, про которого она говорила Эшу. Ответ лежал на поверхности, странно что мы его сразу не разглядели.

— Непонятно только с этими пропажами и почему трупов всегда было по двое.

— Да, с этим — загадка.

— А можно мне? А можно мне?

Как можно понять, последние выкрики принадлежали волшебнику. Березка смерила его строгим взглядом, но все же кивнула.

— Все связано, — объяснял магик. — Временные чары нужны были чтобы замок каждую ночь погружался в полнолуние — оборотни ведь не урожденные, а заколдованные. Только в это время суток и могут перекидываться.

— Не объясняет трупы, — фыркнула Мери.

— Просто оборотень был не один, — подмигнул Эш.

— Что?!

— Ага. В еду подмешали яд, превращающий каждого в оборотня ночью. Именно поэтому никто не помнил, что происходило, пока они спали. Именно поэтому, трупы были такие странные и их всегда находили в паре. Видите ли, яд довольно хитрый. Вкупе с нужными чарами, он заставляет видеть человека… ну… человеком. То есть встречаются два монстра, и каждый из них думает, что он «нормальный», а встретил страхолюдину.