Полина Дрожжинова - Что ты ищешь?

Обернувшись, парень приветливо улыбнулся.

— Ну что, мои котята, мышки уже ушли? Надеюсь, вы славно поиграли.

Заметив в зубах у одного из львов помятую соломенную шляпку, оборотень удивился.

— О, мы даже с трофеем. Мда, надо заметить у наших мышек довольно убогий вкус… А у тебя что — корзина? Пахнет пирожками. Ммм… Вот это уж неплохо. Хотя довольно странный набор для взломщиков.

Стражи сложили добычу к ногам хозяина и застыли, ожидая дальнейших указаний. Библиотекарь поднял висящий у него на шее амулет на уровень глаз. В серебряную пластину, украшенную узорами, были встроены четыре маленьких рубиновых сердца. Двое из них были тусклыми и неподвижными — другие же наоборот сияли и пульсировали будто живые. Однако пульсация постепенно затухала, сияние меркло. Удовлетворённо хмыкнув, парень отпустил амулет и снова повернулся к развороченному косяку.

— А вот двери придётся менять. Но ради такого веселья ничего не жалко… Вот бы они ещё пришли — я обожаю принимать гостей.

Грея руки, Эля обхватила чашку двумя ладонями и поднесла её к лицу. Вдохнула аромат мятного настоя и сделала маленький глоток. Запрокинув голову, девушка улыбнулась, наслаждалась покоем. Вот уже три дня от Вальдра Ярдара не было ни слуху ни духу. Исчезнув после той истории с библиотекой, наглый оборотень больше не появлялся, чему учительница была безмерно рада. Правда радость была немного омрачена вчерашним расставанием с Риной. Попрощавшись с подругой и её семьёй, Эля вернулась домой и минут двадцать сидела неподвижно и жалела себя. Ощущение одиночества и покинутости подгоняло слёзы и не давало дышать. Однако через некоторое время девушка вспомнила, что если будет страдать от этого, ничего не изменится, и решила прекратить это бесполезное занятие. К тому же, страдала не только она — дети из школы привыкли относиться к своим учительницам как к старшим сёстрам или даже вторым матерям. Некоторые восприняли поступок Рины как предательство, другие же думали, что они сделали что‑то не так и клятвенно обещали Эле исправиться, только бы и она их не бросила. Те, кто постарше, тоже грустили, но желали Рине счастья в новом доме и с интересом ожидали прихода нового учителя арифметики.

Продолжая греть руки о чашку, девушка подошла к окну. На улице клубился привычный для Энтеи туман. Смутные силуэты прохожих то и дело проплывали по улице мимо школы. Несмотря на то, что Часовой башни не было видно, Эля знала, что через час классная комната будет полна учеников.

— А пока можно отдохнуть. — Девушка зябко поёжилась.

После ночного приключения в храме знаний она боялась приближаться ближе чем на два квартала к библиотеке и с тревогой вглядывалась в лица прохожих, удивляясь, как за ней до сих пор не пришёл отряд стражников.

Вот и сейчас — когда позади хлопнула дверь, девушка вздрогнула, едва не облившись мятным отваром. Обернувшись, она обнаружила в комнате незнакомого человека средних лет. Он был очень худой и низкий. На носу блестело пенсне. Полы чёрного плаща свисали с тощих плеч как крылья вороны. Оглядевшись вокруг, незнакомец поморщился.

— Эмм… Простите, а вы кто? — Подала голос, Эля, которая уже начала подозревать, что её перепутали с мебелью.

— Я новый учитель этого… гм… заведения. Бранд Корвус. А вы, я так полагаю, моя коллега?

Девушка поспешно поставила чашку на стол и натянула на лицо доброжелательную улыбку.

— Здравствуйте! Я учительница письма, Элиан Хезер. Миссис Элиот говорила, что нашла нового учителя арифметики. Добро пожаловать в коллектив.

— Да — да. — Мужчина присел за одну из парт. — И что же вы можете рассказать о моём новом месте работы? Судя по вашему возрасту, вы здесь тоже не очень давно?

— Уже два года.

Новый учитель арифметики скептически приподнял брови.

— Чему можно научить детей в столь юном возрасте? Вам бы ещё самой учиться.

— Мне двадцать один. — Вежливо заметила Эля. Она считала, что в этом возрасте уже сложно назвать кого‑то бестолковым ребёнком. — Школа замечательная. Дети очень послушные и любят учиться…

Человек, похожий на ворону, издал странный презрительный смешок. Учительница вопросительно посмотрела на него.

— Я знаю, что здесь обучаются дети из низших слоёв общества. Вряд ли при таком происхождении они могут заслужить столь положительные характеристики. Понимаю ваше стремление выставить их в лучшем свете — всё же к их воспитанию приложили руку и вы, но можете смело говорить правду. Я не страшусь работать с трудными детьми.

Эле вдруг страшно захотелось его стукнуть. За своих учеников она могла и подраться.

"Как он может говорить так о детях, которых даже не видел. Что?! "С подобным происхождением?" Что не так с их происхождением? После войны почти все люди стали относиться к самым низшим слоям общества. Будто он не человек. Хотя познакомившись с учениками, он наверняка изменит мнение."

— Но это правда. Дети действительно хорошие.

— А как насчёт вашего образования?

— Моего? — Удивилась девушка.

— Ну да. Должен же я знать на каком уровне преподавание в этой школе. Со слов миссис Элиот, я понял, что моя предшественница получила домашнее образование.

— Сначала меня обучали родители. В нашем доме было довольно много книг. После их смерти со мной занималась тётушка.

Лицо господина Корвуса окончательно скисло. Однако сообщить своей коллеге всё, что он думает о домашнем образовании, учитель арифметики не успел — кто‑то крайне бесцеремонно, кажется даже ногой, открыл дверь.

— Что за убогое место? Еле нашёл. Ещё из‑за этого тумана плащ отсырел.

Оба учителя молча уставились на новоприбывшего. Учитель арифметики с удивлением, учительница письма с отчаянием.

На оборотне был серый бархатный плащ, отороченный мехом. Руки парня были заняты здоровенной картонной коробкой.

"Ну что опять? Куда он решил вляпаться на этот раз?" — Надежда на то, что она никогда больше не увидит наглого оборотня завяла и сникла, оставив Элю в глубокой печали. — "Где я так провинилась? И что это за коробка? Какие‑то у меня плохие предчувствия."

Ничуть не смущаясь устремлённых на него взглядов, Вальдр преспокойно прошёл в комнату и небрежно поставил коробку на парту между Элей и господином Корвусом, едва не прищемив последнему пальцы. Учитель арифметики отдёрнул руки и, едва не задохнувшись от возмущения, почему‑то перевёл взгляд на Элю.

— Что это? — Брезгливо осведомился он.

Девушка поняла что под "это" он подразумевает вовсе не коробку, а оборотня, и промычала нечто нечленораздельное.

— Нам нужно поговорить. — Заявил Вальдр.

— Может быть чуть попозже. Может быть вечером. — Умоляюще пробормотала девушка.