Джал Халгаев - Оскольки

Нет, я серьезно. Уж не знаю, что она там во мне почувствовала, но больно мне было очень.

— Купаюсь я, значит, себе мирно в этом прелестном озерце, а тут меня за ногу хватает чья-то ледяная мертвая рука! Я уж думала, хмырь какой прицепился, хотела не глядя пнуть пяткой, а потом прикончить мечом, но догадалась посмотреть, кто такой умный плавает весной в этом проклятом пруду. Ну, и тебя нашла. Синюшный был, просто ужас, и распух весь. Решила, окочурился. В конце концов, откуда тебе вообще появиться? Я уже здесь как три дня и утопленников не видела, а значит и не мог ты только что в воде оказаться. А потом вспомнила, что озеро-то подземное. Мало ли, сколько у него притоков, да еще и город рядом. Вытащила тебя на берег, ну и… вот так как-то.

Она резко придвинулась ко мне. Только я хотел испуганно отшатнуться и завопить, что, мол, насилуют, как Марианна схватила меня за волосы и обнюхала. Нет, натурально так стала нюхать мою шею, словно от меня воняло как от навозной кучи, а она не могла понять, откуда именно идет запах.

Честно говоря, запашок от меня шел отовсюду.

— Странный ты, человек. И пахнешь странно.

— Ну, спасибо за комплимент, — я поморщился. Настроения препираться с выдуманным существом у меня не было, да и я реально не мог прийти в себя. Раз она здесь, то у меня или глюки, или я отправился на тот свет. А то, что в обморок я хлопнулся на дне подземной лужи, а очнулся посреди леса, только сгущало краски. — От тебя тоже не цветочками пахнет.

Марианна пожала плечами. Она вытащила из своего мешка небольшой кусок солонины и разрезала его надвое. Без ножа резала, когтями. Ах, да, я кажется, забыл упомянуть, что у эльфийки вместо ногтей росли натуральные такие плоские треугольные когти иссиня-черного цвета, и, судя по всему, по остроте они не уступали и бритвам.

Закончив разделывать мясо, она протянула половину мне.

— На, мертвец, кушай себе на здоровье.

В благодарность кивнув, я принял еду и умял ее за один присест, с отстраненным удивлением понимая, что действительно голоден. Значит, все-таки жив.

— Итак, Марианна, значит ты… — я нахмурился, пытаясь не фыркнуть. Неужели действительно оказался в какой-то девчачьей сказке на ночь?

— Эльф, — кивнула она.

— Угу. Эльф. Дай-ка руку, эльф.

— Зачем?

— Жрать хочу, просто ужас.

К моему удивлению, она тут же выполнила мою просьбу и выжидающе посмотрела на меня — так, будто действительно думала, что сейчас я вытащу серп, отрежу ей руку и буду жарить ее на костре до хрустящей корочки.

Я сунул пальцы в карман, надеясь, что там еще осталось хоть чуть-чуть соли. Конечно, на слово я ей верить не собирался, да и не видел я, чтобы она в озере купалась. Сейчас передо мной мог сидеть самый заурядный расхрабрившийся трикстер.

Сыпанув ей в ладонь немного полурастворившихся гранул вперемешку с железными опилками, я стал ждать. Но ничего не произошло.

Более того, Марианна поднесла жижу к носу, принюхалась, а потом лизнула языком, с отвращением после этого поморщившись.

— Что-то не похоже на еду.

— Так выкинь, — вздохнул я. Верить, что она эльф, я все равно не собирался.

Аккуратно ссыпав все на землю, она вытерла руку о короткую кольчужную рубаху, прикрывающую только грудь и едва доходящую до живота. Конечно, раньше она наверняка была больше, но теперь ее кривые погнутые края почернели от ржавчины и сажи, а кольца поскрипывали при каждом движении. Кажется, она попросту распалась на части, а носить оказалось можно только эту.

Я с опаской покосился на тонкий серебряный меч с клинком в виде листа. Кажется, такие называли ксифосами — заморское словечко, — но этот казался мне намного длиннее и столько же уже, а идеальная крестообразная гарда изгибалась и утолщалась к краям. Выглядел он, мягко говоря, свирепо, а примесь драгоценного метала заставляла меня ерзать на пятой точке.

— Что-то не очень-то вас и много, эльфов, как я погляжу, — тихо пробормотал я.

— Ага. Я последняя!

Угу, последняя она. Проказников много, и каждый говорит, что он единственный и неповторимый, когда мы их убивали.

— Так что ж ты не скрываешься, последняя?

— От чего? — Марианна непонимающе нахмурила тонкие ночного неба цвета брови.

— Ну, не знаю. От врагов, например. Не зря же ты последней оказалась.

— А, не мели чепухи, — махнула она рукой. — Последняя я просто из-за того, что все остальные умерли.

— Не трудно догадаться.

— И умерли они не от людей или других существ, а сами. Взяли и умерли. Даже не спрашивай, сама ведь тоже ничего не знаю.

— Ясно, — я поморщился и схватился за бок, из которого снова начали литься тонкие струйки крови. Черт, только не сейчас!

Марианна шумно вдохнула. Пристально глядя в мои глаза, от чего у меня шерсть на затылке встала дыбом, а сердце начало быстро стучать, призывая мозг приказывать ногам бежать, она медленно вытащила из высокого правого сапога кривой нож и придвинулась ко мне.

Я сглотнул. Медленно отполз на шаг назад.

— Эй, эй! Ты чего? Учти: я не в том настроении, чтобы до меня домогаться!

— Чего? — мимоходом спросила она, а сама приближалась все быстрее и быстрее, выставляя перед собой клинок. Через секунду, схватив меня за шею, Марианна навалилась на меня сверху и попыталась вонзить в сердце нож. Молча.

Руки дрожали от напряжения. Одной рукой пытаясь не дать стали меня укокошить, а другой придерживая за плечо обезумевшую эльфийку, я прохрипел:

— Какого Холхоста ты делаешь, твою мать?!

— Освобождаю тебя, чего ж еще? Ты болен, человек, значит, тебя надо убить. Облегчить, — она напряглась, сильнее проталкивая нож вперед, — страдания!

Я взвыл, когда стальное с вкраплениями серебра острие коснулось кожи.

— Не удивительно, что вы все вымерли…

Собрав свои последние силы в кулак, я ударил ее коленом по печени и скинул с себя.

— Хватит! — я поднял серп (вообще удивительно, как я не растерял все свое оружие!). — В порядке я! М-м-м, надо только рану зашить, вот и все.

Марианна выпрямилась и убрала нож.

— Не хочешь умирать быстро, человек, ну и ладно.

Она снова уселась напротив, бросая в мою сторону обеспокоенные взгляды.

Я, едва отдышавшись, кивнул и стал приводить себя в порядок. Стянул с себя рубашку и старый крысиный жилет. Кинул их отстирываться в соленое озеро, а сам откупорил рукоять серпа и вытащил кривую иголку вместе с мотком проспиртованных заранее ниток.

Внимательно осмотрев свой тощий бледный торс, я провел ревизию «дырок» в теле и решил начать с пропоротого левого бока, пока не хлопнулся в обморок. С такими «соседями» лучше уж сразу себе могилку копать, чем закрывать глаза больше чем на две секунды.

Тщательно следя за тем, чтобы лоскутки разорванной кожи не оказались внутри — лишние проблемы мне сейчас ни к чему, — я начал штопать.