Майкл Салливан - Похищение мечей

— «Принеси его мне», — перевел Томас.

Вот и все. Адриан взвесил клинок в руке. «Только бы зверь не заметил разницы», — подумал он и бросил меч в кучу пепла перед чудовищем. Гиларабрин уставился на него, Адриан затаил дыхание. Зверь небрежно положил лапу на клинок и сжал его своими длинными пальцами. Затем взглянул на Адриана и что-то сказал.

— Обмен завершен, — проговорил Томас. — Но…

— Что но? — взволнованно повторил Адриан.

Голос Томаса сделался слабее:

— Но он говорит: «Я не могу оставить в живых тех, кто видел хотя бы часть моего имени».

— Ах ты, ублюдок! — выругался Адриан, хватая свой большой меч. — Беги, Томас!

Хлопая крыльями, Гиларабрин поднялся, взметнув облако пепла, и бросился вперед, словно нападающая змея. Адриан отпрыгнул в сторону и с разворота нанес короткий рубящий удар, однако меч отскочил от чешуйчатой шкуры Гиларабрина как от камня. На ней даже не осталось следа. Сердце у Адриана рухнуло куда-то вниз. Удар был такой мощи, что он выронил меч из рук.

Не теряя ни секунды, Гиларабрин резко взмахнул хвостом. Длинная кость на кончике со свистом рассекла воздух над самой землей. Адриан перепрыгнул через нее, и хвост вонзился в груду обугленных бревен с такой силой, что одно из них взлетело в воздух, будто щепка. Адриан выхватил из ножен Альверстоун. Пригнувшись, словно боец на ринге, он приготовился к следующей атаке.

И снова Гиларабрин замахнулся хвостом. На этот раз он попытался ужалить сверху, как скорпион. Адриан отскочил в сторону, и острый кончик хвоста вонзился в землю.

Адриан ринулся вперед. Гиларабрин щелкнул зубами, готовясь нанести смертельный удар, но Адриан только этого и ждал, даже рассчитывал на это. В последний момент он отскочил в сторону и оказался так близко, что Гиларабрин зубами распорол его рубаху и порезал плечо. Это того стоило. Будучи всего в нескольких дюймах от морды чудовища, Адриан со всей силы вонзил крошечный кинжал Ройса в огромный глаз зверя.

Гиларабрин оглушительно заревел и, топая ногами, отскочил назад. Маленький клинок распорол ему глаз. Зверь затряс головой, возможно, не столько от боли, сколько от изумления, и уставился на Адриана уцелевшим глазом. Потом прошипел нечто столь ядовитое, что Адриану даже не понадобился перевод Томаса, чтобы это понять.

Расправив крылья, зверь поднялся в воздух. Адриан знал, что за этим последует, и проклинал собственную глупость, которая позволила монстру увести его так далеко от спасительной ямы. Теперь до нее не добраться.

Гиларабрин заревел и выгнул спину.

Раздался громкий звук сильного удара. В воздух взлетел комок веревочной сетки. Сеть, к концам которой были привязаны маленькие грузила, из-за чего они двигались быстрее, чем центральная часть, раскрылась, подобно гигантскому ветроуказателю, и опутала зверя, пытавшегося улететь.

Крылья Гиларабрина запутались в сетке, и он с грохотом рухнул на вершину холма, отчего куски замковой балюстрады подскочили вверх и обрушились в кучу пепла.

— Сработало! — закричал Тобис с дальней стороны холма.

В голосе его слышался не столько триумф, сколько ошеломление. Воспользовавшись удобным моментом, Адриан развернулся и пошел в атаку, как вдруг заметил, что у него за спиной появился Терон.

— Я же велел вам с Трейс бежать к колодцу! — крикнул Адриан.

— Похоже, тебе не помешает помощь, — буркнул Терон. — Вот я и отправил Трейс к колодцу, а сам вернулся сюда.

— С чего ты взял, что она тебя послушается? Ты же меня не слушаешь.

Адриан бросился к Гиларабрину, который лежал на боку и отчаянно метался из стороны в сторону. Улучив момент, он несколько раз вонзил кинжал в единственный оставшийся глаз чудовища. С ужасным воем зверь развел лапы в стороны, разодрал сеть надвое и сумел освободиться. Но при этом в сети запутался сам Адриан. Отступая, он рухнул на спину. Ослепший зверь начал яростно хлестать и мести хвостом по земле. Адриан попытался встать, но попал под удар. Его отбросило далеко в сторону, и он замер без движения посреди пепелища.

Наконец полностью освободившись, зверь втянул носом воздух и направился в сторону того, кто причинил ему боль.

— Стой! — отчаянно крикнул Терон.

Он кинулся к Адриану, чтобы оттащить его в сторону, но зверь оказался куда проворнее и добрался до него почти одновременно с ним.

Терон одной рукой вытащил из-за пояса обломок меча, а другой поднял с земли булыжник. Подобрался к чудовищу сбоку и мощными ударами камня забил сломанный клинок в его шкуру, словно это был обыкновенный гвоздь.

Это спасло Адриана, но зверь не зарычал от боли, как было, когда Адриан ударил его кинжалом. Он только повернул голову и засмеялся. Терон снова ударил камнем по клинку, загоняя металл еще глубже под шкуру, но зверь не чувствовал боли. Он что-то прорычал, однако Терон не понял ни слова. Без труда угадав, где находится дальгренец, Гиларабрин ударил его лапой.

Хотя Терон и был очень силен для своих преклонных лет, он не обладал ни быстротой Адриана, ни его ловкостью и поэтому не успел увернуться от удара чудовища. Мощные когти зверя, словно четыре кривых меча, одновременно вонзились в старика и проткнули его насквозь.

— Папочка! — закричала Трейс.

Она бросилась к нему вверх по холму. Из глаз ее хлынули слезы. Прятавшиеся в засаде Тобис и Магнус снова выстрелили в Гиларабрина камнем и попали ему в хвост. Разъяренный монстр повернул голову в их сторону и направился к ним.

Трейс нашла раненого отца на холме и, упав на колени, подползла к нему. Левая рука у него была вывернута назад, нога сломана. На груди расползлось темное кровавое пятно. Тело сводила судорога, дыхание стало прерывистым.

— Трейс, — слабым голосом проговорил он.

— Папа, — сквозь слезы прошептала она, обнимая старика.

— Трейс, — снова сказал он, обняв ее здоровой рукой. — Я так… — Он зажмурился от боли. — Я так горжусь тобой.

— О Боже, папа, только не это! — зарыдала она, качая головой.

Трейс все крепче сжимала в объятиях отца, словно сила ее рук могла удержать его в этом мире. Она не могла отпустить его. Он все, что у нее осталось. Рыдая, она хваталась за его рубашку, целовала щеки и лоб, пока наконец не почувствовала, что отец покинул ее.

Терон Вуд умер на выжженной пустоши в луже собственной крови, посреди угольев и пепла. Вместе с ним исчезли последние крохи надежды, остававшиеся у Трейс, ее последняя опора.

Осталась лишь ночная тьма, и эта тьма объяла все ее чувства, всю ее душу. Трейс показалось, что она тонет в этой тьме. Отец мертв. С последним его вздохом из ее жизни исчез весь свет, все надежды, все мечты. В мире не осталось ничего: зверь забрал все.

Зверь убил ее мать.