Елена Сухова - Пятьсот оттенков фэнтези. Оттенок техногенный

Теперь мое самолюбие было полностью удовлетворено. Я жалела лишь о том, что не могу увидеть лицо Герцога, когда он прочтет мои слова. Впрочем, я и сейчас жалею об этом!

Уже знакомым путем я пробралась к залу с подарками от простолюдинов, стерла румяна и пудру, снова натянула крестьянское платье с платочком и влилась в ряды наевшихся и уходивших из замка крестьян. Выглядела я как самая наивная дурочка. Внутри все трепетало от нетерпения, я все гадала, обнаружил Герцог пропажу или еще нет.

Когда я подходила к городским воротам, выстрелила пушка. Неужели в мою честь? Право слово, это так мило!

На следующий день я как следует выспалась. Приняла ванну, даже воду самой не пришлось греть, это сделали слуги графини. Раздобыла сытный обед, приготовленный теми же слугами. Выбрала самое дорогое платье из гардероба графини, пышное, шелковое, ярко-алое, расшитое жемчугом и золотом. Ее черепаховыми гребнями украсила свои локоны, а вот ее драгоценностей не нашла. Наверное, она прихватила их с собой, уезжая в отдаленный уголок нашего герцогства, на Гномьи Холмы, где недавно нашли омолаживающие грязи. Слуги, выполнявшие строгий приказ — постоянно быть готовыми к возвращению хозяйки, мне не мешали, они и вовсе не знали о том, что я живу в доме, но не сомневаюсь, что их удивляла периодическая пропажа согретой воды и еды (на случай если внезапно вернувшаяся графиня захочет поесть и искупаться). Все-таки удивительно полезно умение незаметно ходить по коридорам, открывать запертые двери или же, напротив, запирать открытые. Я была для слуг невидимкой. Лишь только местные призраки, бывшие мужья графини, знали обо мне, но с ними у меня установился строгий нейтралитет. А вот сама хозяйка дома, должно быть, немало удивится, когда, вернувшись со своих грязей, обнаружит пропажу некоторых вещей и следы моего пребывания. Впрочем, меня это мало волновало.

Я положила в карман платья статуэтку Герцога, оседлала лучшего скакуна и выехала из замка. Кража коня не входила в мои планы, на такие мелочи я стараюсь не размениваться. Да и вообще, я собиралась вернуться и пожить в этом гостеприимном месте, пока графиня Тутляндская пытается омолодиться, а хитрые гномы — продать богатеньким простофилям вроде нее побольше грязи со своих холмов.

Путь мой лежал через поля, в темный лес, в самую чашу. Надо ли говорить, что простые жители герцогства ни за какие коврижки не сунулись бы в этот лес, оттуда даже оборотни с упырями сбежали. Боялись этого места вполне заслуженно, а уж какие слухи о нем ходили! Одно время моя младшая сестренка даже записывала все эти байки.

А правда была более простой и страшной, чем все выдумки. В самой чаше леса стояла старая крепость, где размешалась наша гильдия отъявленных. Отъявленных кого? Да всех отъявленных: воров, жуликов, бандитов — тех, кого объявили вне закона, просто отъявленных мерзавцев.

Небо уже потемнело, когда, привязав коня возле входа, я попыталась войти в крепость.

— Бунталинка! — раздалось зубодробительное завывание.

От стены отделилась огромная фигура Скиха. Он кровожадно улыбнулся и словно невзначай напряг мускулы, отчего его рубашка затрещала по швам. На потенциальных жертв Скиха это действует безотказно, мигом отдают кошельки и украшения. Впрочем, правильно делают — Ских дважды не просит, сразу приступает к членовредительству. В прошлом году этот любитель пантомимы настойчиво предлагал мне встречаться, с трудом удалось избавиться от него, в общем, искусству сбегать от него я неплохо обучилась.

— Привет, милашка! — подмигнула я, думая, как бы половчей от него отвязаться.

Ских глупо улыбнулся и на всякий случай поиграл мускулами. Что мне в нем однозначно нравилось, так это растерянность. Стоило оказать пустяковый знак внимания, как он наивно думал, что я с ним заигрываю, и тут же терялся.

— Я тут вон чего подумал. Ты, случаем, не знаешь, кто в прошлом месяце проник в гильдию купцов?

— Небось кто-то из наших, — сделала честные глаза я.

— И увел у купцов овцу с золотой шерстью. Ту самую, которую я выкрасть хотел. — В голосе Скиха появились рычащие нотки.

Мои глаза становились все честней и честней, удивляюсь, как это у меня от натуги глазные яблоки не полопались.

— Это, случаем, не ты? — мощным кулаком Ских стукнул по стене крепости, посыпалась каменная крошка.

И чего, спрашивается, злиться? Задумал дельце, так нечего рассусоливать, сразу надо работать, а не хвастать налево-направо, какая дивная авантюра намечается. А то всем разболтал и думал, что больше ни у кого глаз не загорится на такую диковинку, да еще и в ожидании сегодняшнего праздника. Ну да, я не сдержалась, опередила его.

— Знающие люди сказывают, что эльфы тут объявились, — изобразив на лице задумчивость, выдала я. А что поделать, люблю я все на эльфов сваливать, они все равно твари неуловимые. — Они, сам понимаешь, падки на всякие диковины. Небось эльфы-то овечку у купцов и взяли.

Ских напряг бицепсы, трицепсы и сжал кулаки. Кто-нибудь иной на его месте попытался бы продемонстрировать мыслительный процесс, но у Скиха его отродясь не было, посему он демонстрировал физические преимущества.

— Ну смотри, если обманула! — принялся устрашать Ских.

— Да за кого ты меня принимаешь! — возмутилась я, сожалея, что овечку теперь придется гнать на продажу за Мерцающие скалы. Ских, конечно, глуп, но если я попадусь с поличным, то отвертеться будет сложно.

— За жулье и воровку я тебя принимаю, — ответил он. Неожиданно кожа на его лбу пошла морщинами. — И, ежели что, я с тебя спущу твою нежную бархатистую шкурку.

Ну вот, снова пытался заигрывать!

— Не жулье, а Вольё! — Гордо задрав нос, я вошла в крепость.

Все наши уже собрались во дворе. Место сходки мне всегда напоминало какое-то безумное сборище окружностей. Внешним кругом были все мы, самые опасные люди герцогства, рассевшиеся на камешках. В центре полыхал еще один круг — огненный. Внутри огненного кольца прямо на земле был нарисовал еще один круг. В общем, место сходки выглядело так, словно мы были не лучшими ворами герцогства, а сумасшедшими почитателями геометрии.

Отблески пламени отражались на лицах. Все сидели смирно, что бывало лишь раз в году, тихо перешептывались и ожидали. Я присоединилась к ожидающим, скромно опустившись на камень, выпавший когда-то из крепостной стены. Чисто по привычке я попыталась срезать кошелек у брата-близнеца Скиха — головореза Скаха, рассевшегося на соседнем обломке.

— Я сверну твою тощую шейку, — ласково пообещал он мне.

— Прости, издержки профессии, — улыбнулась я, возвращая кошель.