Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

-Защитим...

-Укрытие, господин мой Рагон? Здесь, в гавани?

Барон дернул плечом - это движение однозначно выдавало его недовольство.

-Ищи, Халбер. Если здесь нет места, где может спрятаться один человек, то такое место надо создать.

Халбер удивленно вздернул брови. Он не понимал замысла барона, а тот, как назло, не спешил посвящать его в детали своего плана. Барон с недавнего времени стал излишне задумчив и немногословен. Как вроде знал что-то, иным неведомое.

Гавань и в самом деле не радовала обилием укромных мест. О, если бы они с Рагоном в детстве играли в прятки именно здесь! Но нет. Старый барон не любил, когда дети шумели и резвились под ногами воинов, и они предпочитали выбираться за стены замка, лазать по отвесным скалам, исследовать темные сырые ущелья, ловить руками форель в горных ручьях... Халбер в очередной раз беспомощно оглянулся по сторонам, и его взгляд вновь задержался на маленькой фигурке в плаще, стоявшей на пирсе.

Капюшон плаща был откинут, светлые волосы развевались на ветру - маленькое белобрысое знамя. Прорицательница смотрела на море.

Неотрывно.

-Госпожа Эалит может простудиться, если будет стоять на ветру так долго, - высказал предположение Халбер, неуверенно оглядываясь на барона.

Халбер уже давно не чувствовал такой неуверенности, как в эти дни. Барон, чей решительный и жесткий голос всегда определял ритм жизни замка Нодер, молчал и был погружен глубоко в себя. Халбер знал, кто тому виной. Но еще не готов был обвинить вслух. Не был до конца уверен.

-Что?... А, понял. Твоя правда, Халбер. Лит, пойдем в замок!

Она безмолвно повиновалась. Халбер смотрел, как движется прорицательница, пока она шла к ним по каменному пирсу, и опять не смог найти отличий от той, чье имя эта гостья присвоила себе. Узурпировала, посягнув при этом на место в сердце барона Рагона, которое ей не принадлежало. Но так и не проявила свое отличие от той, которую помнили самые стены замка Нодер.

И стены ее тоже не отвергли. Лит? Да, барон Рагон быстро понял, как надо звать этот призрак прошлого. Кэралит, Эалит. Он и раньше ее звал только так, ласково - Лит... то есть, не ее, конечно... проклятье!

Они поднимались по узкой, петляющей среди камней дороге: женщина шла впереди, двое мужчин - несколько поотстав. Халбер чувствовал, что хочет протереть глаза, настолько разительным было сходство.

-Ты помнишь, где этот ход, Халбер? Мы с тобой тогда еле отыскали его.

-И с трудом открыли. Я помню, господин мой Рагон. Девять шагов от башни, третий зубец...

-Стой! Это уже пятый! Мы немного подросли с тех пор, ты не находишь?

Халбер посмотрел себе под ноги и рассмеялся. Конечно же, детские шаги были куда меньше. А зубцы стены в те годы казались неприступными каменными глыбами.

-Вот он, господин мой...

-Перестань! - возмутился барон. - Ты же мой брат по отцу, а кроме нас, здесь никого нет. Зачем эти титулы?

И вновь удивился Халбер. Никогда еще со дня смерти старого барона Рагон не пытался стать даже на словах ближе кому-то из вассалов. В детстве они называли друг друга по имени. Но детство давно прошло.

Халбер быстро присел на камень, скрывая выражение лица и невольно прилившую к щекам кровь. Поводил ладонями по камням.

-Здесь, Рагон, - он надавил на угол плиты, одновременно нажав незаметный выступ у основания зубца. Плита подалась в сторону, оставляя узкую щель. Халбер просунул в щель свои пальцы, напрягся и рывком приподнял камень. Под плитой открылся лаз.

-Надо проверить, не завалило ли его, - барон наклонился и посмотрел в черноту открывшегося проема. - Отправишь одного из своих людей.

-Хорошо. - Халбер задвинул плиту на место. - Что дальше, Рагон?

-Дальше? - взгляд барона опустился во двор замка; Халбер проследил за его взглядом и обнаружил во дворе все тот же призрак прошлого. - Дальше мы будем ждать прихода врагов.

Лит набирала из поленницы дрова для камина. Привычно, по-домашнему... она и раньше всегда так делала, не позволяя слугам лишать ее мелких радостей заботы о доме. В замке обожали свою госпожу. Рагон любил ее без памяти, порой открыто и радостно проявляя свои чувства. Она отвечала им всем взаимностью чувств, души Кэралит ЭахКиннер хватало на всех. Только когда она была беременна Мелгером, барон запретил ей носить поленья и стирать белье.

-Ты не видел Мелгера, Халбер?

Халбер вздрогнул, наваждение разбилось в его глазах разноцветным витражом.

-Мелгер уже в Окбери, господин мой Рагон, - хрипло проговорил он. - Ты обещал его дождаться.

Барон улыбнулся, давно забытой всеми в замке Нодер улыбкой.

-Он с нами, Халбер.

Халбер тоскливо обернулся на Лит - так плохо ему вдруг стало. Лит была здесь единственной близкой ему душой... Лит. Лит, женщина, которую он любил больше жизни, больше брата своего - не та. Иная. Подмена. Всех подменили.

Она обернулась и помахала ему рукой. Халбер почувствовал улыбку Рагона, но он знал, что взмах руки адресовался именно ему.

-Они идут, Рагон.

Огонь созвездьем красных звезд угасал в камине.

-Спи, любимая. Они не войдут раньше, чем я им позволю.

Трепыхался неугомонный язычок, не хотел засыпать. Скользил по краю полена, игриво колыхался, звал.

Трепетал, шипел под дождем факел в руках Халбера.

-Быстрее, Мэраэх! Не спи!

-Эй, вы, в башне! Давайте, шевелитесь! Вниз! Все - вниз! В гавань!

Стекали со стен огни, летели по склону горы. Пересекались, замирали - и тогда Халбер подгонял их. Корабли эсгуриев появились на закате, и едва подмигнул миру на прощанье последний луч солнца, как зашевелились на стенах замка воины с факелами.

Воины Халбера встречали врага. Маленький отряд, который остался со своим бароном защищать замок, изображал активность, в иные времена несвойственную Нодерам. Обычно владетели северной оконечности Арденави встречали врага в полной темноте, без спешки и суеты.

Тогда их бывало много, и они были уверены в своих силах.

Сейчас уверенность чувствовал только сам барон. Уверенность эта Халбера пугала. Он едва сдерживал этот страх внутри себя, чтобы не передать его остальным воинам. И нет-нет, да и поглядывал в сторону одиноко светящегося в башне окна.

Не с ревностью смотрел. С любовью. С надеждой.

С тоской.

-Я не хочу умирать, любимый.

-Никто не хочет, Лит, - он пожал плечами. - Но мы не умрем. Ты вернулась. Теперь мы будем жить вечно.

Она промолчала тем молчаньем, что единственное было порой способно вернуть Рагона к реальности. Она не хотела, чтобы ее называли 'Кэралит'. Она ни разу не поддалась грезам Рагона - просто молчала. И тогда он вспоминал, что ее звали Эалит ЭахКиннер, что его покойной жене она приходилась младшей сестрой, и он даже когда-то при жизни жены с ней встречался.