Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

Ты пробегаешь мимо каменной глыбы, по форме напоминающей наковальню, и ненадолго задерживаешь взгляд на чем-то, блеснувшем на ее поверхности. Твои глаза узнают бордовый скаранит Верховного прорицателя арденов, родной брат камня, что сжимает в кармане твоя рука. Тебе не хочется даже задумываться, как он сюда попал. Ты еще больше ускоряешь шаг, почти не глядя под ноги.

Ты наконец понял, громовержец, что за бурю ты собрался оседлать? Ты теперь оценил свои силы? Сможешь?

Ты сомневаешься. Подошва сапога скользит на обледеневшем камне, ты едва успеваешь присесть на одной ноге, чтобы смягчить падение. Ссадина на ладони, и болит ушибленный локоть. Тебе кажется, что это предупреждение, лекарь. 'Не лезь не в свое дело, Галдор ЭахКоллар', - словно говорят тебе скалы в преддверии обиталища богов. Ты хочешь возразить, что ты вовсе не Галдор, что на самом деле ты - Уивер ЭахТислари, его руки, его сон, его жизнь после смерти. Нет, ты и сам знаешь, что в этом не так много от истины. Верховный прорицатель уже большей частью мертв.

Ты проходишь по краю пропасти. Ниже ты снова видишь тропинку, а в одном месте замечаешь уступ под ней. Отсюда не разглядеть, можно ли оттуда выбраться на тропу без посторонней помощи, но ты почему-то уверен, что нельзя. Уверенность не имеет логического объяснения, и она пугает тебя до тех пор, пока ты не видишь в блеске ручья на дне пропасти протянутую руку. Когда ты узнаешь форму кисти и шрамы на ней, тебе становится спокойнее. На всякий случай ты вытаскиваешь руку из кармана и долго смотришь на нее, вертя ею перед глазами. Она это, лекарь, она! Иди же, не задерживайся.

Ты смотришь в календарь. До конца весны - всего несколько дней. Тебе страшно, лекарь - ведь ты так мало успел сделать.

Ты смотришь на покрытую снегом равнину. Таки снег выпал, не град. Лаграох переминается с ноги на ногу, ему холодно стоять на ветру. Он сомневается, нужен ли он тебе. Да, он прав в своих сомнениях. Рядом с собой ты предпочел бы видеть другого прорицателя. Тебе нужен равный - тот, кто сможет тебя понять и подтвердить, что ты все делаешь правильно - или поправить, если ты, избави Лайта, ошибся. Только Аэлевит годится на эту роль. Поэтому ее здесь и нет, а тебя, лекарь, нет в Скейре. Каждому из вас - своя задача. Как прорицатель и предводитель, Аэлевит сильнее тебя. Как наездник на буре, ты увереннее ее. Тебя не удержит ни любовь, ни страх, ни ненависть. На пороге лета именно тебе лучше подстраховать избранных, направляя их к ожидающему их выбору. А пока до этого не дошло, можешь поиграть с синим камнем и выморозить округу как следует. Гостям с юга холод ой как не понравится.

Ты смотришь со стены вниз, на открытую площадку перед рвом. На дороге еще никого нет, но ты чувствуешь, что четверо уже идут к Последнему рубежу. И пятый уже несколько дней как здесь.

Четверо? Пятый? Уивер ЭахТислари мертв!

Но ты чувствуешь четверых, спешащих навстречу своей судьбе, и пятого, что ожидает их, сам того не зная. Ты не видишь объяснения своему видению.

Нет никакой жизни после смерти. Тебе ли, как лекарю, этого не знать? Тогда кто? Неужели богиня выбрала кого-то еще взамен умершего Верховного прорицателя?

Ты оборачиваешься на Звездный пик, словно в поисках ответа. Ответ не приходит. Ты и сам его знаешь. Уивер ЭахТислари живет в тех следах, что оставил он на этой земле. Своей волей сотворил он грядущее и будет жить, пока ты и Аэлевит не закончили свою работу. Четвертой, чья судьба приближается к Последнему рубежу, может быть только она.

Разве что в замысле Верховного прорицателя присутствовал кто-то еще. Ты же не знал, что в судьбе летописца Филласта проявилась воля Уивера ЭахТислари, пока тот не обратил свою магию на эсгуриев. О ком еще ты не знаешь, прорицатель, боящийся увидеть будущее? В ком живет после своей смерти мрачный старик с бордовым камнем на шее?

Ты смотришь в глаза ополченца, потемневшие и усталые. Боль за ночь совсем его доконала, живот вздулся, и не до конца заживший рубец сочится желчью. Тянуть дальше нельзя, надо резать.

От лошадиной дозы сонного настоя ополченец засыпает быстро. В палатке тепло от жара печи, ты сбрасываешь с себя все лишнее, закатываешь рукава и моешь руки. Взгляд твой то и дело возвращается к рубцу. Нехорошо он выглядит, очень нехорошо. Помощница протягивает тебе хирургический нож, очищенный в кипящей воде. Ты берешь его за рукоять, заранее продумывая последовательность действий в том или ином случае. Времени у тебя может оказаться не так много.

-Ну что, громовержец, готов ли ты и дальше править бурей?

Я понимаю, что не сдержалась и произнесла последние слова вслух.

Ты оборачиваешься и видишь женщину в белом платье, что стоит за твоей спиной. Исходящее от нее сияние не позволяет разглядеть черты лица. Ты жмуришься и улыбаешься своей неприятной улыбкой.

-Да, Несущая свет. Я готов.

Лорбаэн. Взгляд из прошлого.

-Пей, - Таларик поставил перед Лорбаэн рюмку с водкой. У рюмки была изящная круглая ручка и короткая тонкая ножка.

-Не хочу.

Стол и второй стул притащили со второго этажа мечники. Выпускать ее из дома, куда девочку привели против ее воли, Таларик отказался.

-Мне нужно всего лишь встретиться с кем-то из арденов. Я готов пойти на встречу один, но мне нужны гарантии, что я оттуда вернусь.

-И ты ждешь от меня этих гарантий, темник? - выдавила она смешок. - Кто я такая?

-Я не знаю, кто ты, Лорбаэн. И мне это неважно, - Таларик склонился над столом, глядя ей в глаза. - Ты дрожишь и боишься. Выпей и слушай. Не надо меня бояться, я тебе ничего не сделаю.

-Не хочу.

-Пей! - не сдержав эмоций, темник схватил рюмку и со стуком поставил ее перед Лорбаэн.

Рюмка пошатнулась и упала с обломившейся ножки. Водка выплеснулась на грубые доски стола.

-Я же сказала тебе, что не хочу пить, - укоризненно произнесла девочка. - Я не дам тебе никаких гарантий, темник. Если ардены пообещают тебя не трогать - они тебя и не тронут. Наверное. Но сначала ты выпустишь меня отсюда. И я не желаю, чтобы хоть один из твоих лакеев следил за мной. Ты меня понял, темник?

-Ну ты и нахалка, оказывается, - Таларик повертел в руке рюмку с отбитой ножкой, зачем-то внимательно ее разглядывая. - Иди. Тебя пропустят.

Броганек не сказал ничего ей в укор. Она и так понимала, что он ее обыскался, что он зол, что несмотря на насупленный вид, варвар все же рад ее видеть. А сказал он только одно:

-Арагдек погиб.

И Лорбаэн поняла, что ей впервые за долгое-долгое время очень жаль, что кто-то ушел из жизни, оставшись лишь в ее воспоминаниях. И так удивили ее собственные чувства, что не глядя взяла она протянутый Броганеком стакан с яблочной водкой и осушила его в три глотка, а потом смахнула слезы с глаз и прижалась к широкой груди истонца, обхватив его руками.