Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

Магистр на арденском с акцентом восхищался работой мастеров Старших севера. Дигбран сжимал зубы, чтобы не застонать при Старшем, не выдать свою слабость. Боль в костях в этот день была просто-таки зверской. Ничего о том, что его интересовало, от эйтория он так и не узнал.

За половину следующего дня эйтории переправились за Аррис и ушли. Дигбран дал им в проводники сына охотника Кантаха. Впрочем, парень должен был только вывести их к Дассигу и вернуться. Кантах и его сын были слишком ценны Дигбрану как разведчики. Безвестность с востока тяготила и настораживала, а так хоть были те, кто мог вовремя обнаружить врага и предупредить.

-Больно? - спрашивал Лагорис, втирая ему в кожу на хребте какую-то вонючую и пекучую гадость, собственноручно им изготовленную.

-Ой, - соглашался Дигбран.

-Это только начало, - успокаивал его эйторий. - Мы еще до суставов на руках и ногах доберемся, вот тогда будет действительно больно.

Бенара молча наблюдала за происходящим. Время от времени Лагорис подзывал ее; дочь Дигбрана подходила поближе, и они вдвоем что-то рассматривали у него на спине. Пару раз Бенара даже пробовала втирать мазь в спину отца; тогда Дигбран начинал орать от жуткой боли, она быстро прекращала, но неумолимый Лагорис, вновь и вновь веля своему старому другу заткнуться, подзывал ее обратно.

-Я что, вечно с тобой нянчиться буду? - не выдержал наконец эйторий. - Твоя дочь должна научиться правильно наносить и втирать мазь. Мало ли, меня рядом не будет. Ты, Дигбран, скоро к этому лекарству так привыкнешь, что без него больше не сможешь.

-Жизнь оно мне продлит? - спросил Дигбран.

-К сожалению, нет. Но боли ослабнут.

-Чего же ты раньше мне его не давал?

Лагорис молча массировал ему хребет. Дигбран сквозь боль и жар в позвоночнике удивлялся, как много в нем вдруг обнаружилось разных костей и мышц, которых он раньше не чувствовал.

-Нельзя это средство давать, если есть другой выход. Оно обманывает человека, делает его беззащитным, если вдруг прекратить его использовать. Тогда боли вернутся с большей силой.

-Ладно, кончай эту философию. Долго еще?

-Долго. Терпи, воевода.

О том, что на подходе к замку находятся дружины миакоранских баронов и мечники-ардены, Дигбран знал заблаговременно. Кантах самолично предупредил его, и заодно привез послание от барона Глойдинга. Было оно коротким и недвусмысленным: всем своим вассалам барон Глойдинг велел собирать пожитки и уходить либо в сторону Скейра, либо на юг, в холмы.

Единственное, о чем письмо не говорило, это об оставшемся у них времени. Разъяснения, которые мог дать на этот предмет барон Глойдинг, скоро должны были явиться вместе с самим бароном - вот только времени тогда уже могло не оказаться. Дигбран прекрасно умел складывать один и два: эйтории уже покинули рубежи обороны, теперь их оставляют ардены и миакринги. Кто остался? Никого. Следовательно, зеленокожих можно ждать в гости со дня на день.

Он быстро разыскал Лагориса и Нилруха. Пересказал им содержимое письма барона.

-Есть какие-нибудь особо умные идеи? - спросил он, вглядываясь в лица соратников. Нилрух промолчал. Лагорис дернул плечами. - И у меня - нет. Следовательно, выполняем баронскую волю. Нилрух, отряди гонцов в окрестные деревни и хутора с предупреждением. Если кто решит уходить в Скейр, то пусть знают, что я буду держать здесь переправу до последнего. Теперь ты, Лагорис. Ступай, будь добр, в деревню, и объяви эту... как его, умное слово, ты недавно говорил?

-Эвакуацию?

-Во-во, ее, родимую. Немедленно. Скоро тут будут два барона с дружинами и уйма арденов, так что времени у них немного. Потом возвращайся, помогать станешь. Будем баронское добро из замка вывозить.

-А стоит ли? - усомнился Лагорис.

-Стоит. Тут одна оружейная тьму воинов обеспечит. Что, прикажешь ее зеленокожим бросать, чтобы они потом нас нашими же мечами рубили?

Нилрух, уже собравшийся выходить, остановился в дверях.

-Как же ты, Дигбран, будешь отсюда оружие вывозить, если я людей по деревням разошлю?

-Не разглагольствуй мне тут! - взорвался Дигбран. - Тебе чего сказали делать? Вот и ступай! Разберусь. Ополченцы у нас на что? Они уже, небось, с Ахроем все перебеседовали.

Бароны с дружинами и ардены заявились на следующий день. К этому времени 'эвакуация' (Дигбран второй день пытался выговорить это слово правильно) шла полным ходом. Подзамковцы быстро смекнули, что уходить первыми предпочтительнее, чем последними, и уже полным ходом маршировали вслед войску эйториев, к Дассигу. Подходили и жители близлежащих деревень. Путь им предстоял дальний и тяжелый, не в пример тракту, что проходил мимо бывшего трактира Дигбрана - на северном берегу Арриса земля была хороша разве что для охоты, сплошь леса, овраги да болота. Зато они могли быть уверены там в собственной безопасности. А вот тракт - он всем удобен, и друзьям, и врагам. Случись так, что на переправе соберется слишком много народа, и тогда вдруг подоспевшие враги найдут себе легкую добычу. Не верил Дигбран и своему соседу-паромщику. Тот мог давно струсить и сбежать в Дассиг. И паром с собой угнать.

Ожидая возвращения барона, Дигбран велел всем дружинникам, что оставались в замке, привести в порядок доспехи и оружие. Сам по такому случаю залез в тяжеленную броню, которую последний раз одевал лет пять назад. Немало повеселил своим видом Лагориса, напугал Бенару и почему-то ужасно обрадовал Лани; но очень уж не хотелось бывшему воеводе представать перед бароном Глойдингом немощным стариком. Одна отрада была - боли после Лагорисовой пахучей мази и вправду отпустили. Эйторий сказал, что на три дня этой процедуры должно было хватать.

Миакоранское воинство, понятное дело, выглядело далеко не так величественно, как недавние эйтории. Да и ардены, идущие следом за ними колонной по пять в ряд, смотрелись изрядно потрепанными. Их всех было здорово меньше, чем Старших запада - тысячи четыре от силы, вот и все, что оставалось от пятитысячного заслона арденов и многочисленных дружин миакоранских баронов. Но они были при всем том куда роднее эйториев. Тех и других обитатели замка Дубр принимали как защитников - своих, близких. Это отношение одинаково распространялось на Старших и Младших. Дигбрану навсегда врезалась в память сцена встречи бывшего трактирщика, а ныне ополченца Майрага со своим бывшим слугой-арденом - так встречаются два брата, до того надолго разлученные.

Наибольший восторг у всех вызвал, понятное дело, барон Дох Глойдинг, ехавший на носилках, устроенных между двумя лошадьми. Несмотря на ранение, - все могли хорошо разглядеть перебинтованную баронскую ногу и костыль, торчащий из-под его руки, - барон был, как обычно, громогласен и бодро настроен. Под нестройный военный салют, устроенный ополченцами, барона извлекли из носилок и уже было намерились нести в его трапезную залу, праздновать возвращение... ну, всякой радости свое время и место. Прежде всего барон хотел переговорить с Дигбраном.