Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви

- Если кто-то не знает, то я поясню, - продолжала уверенно Екатерина Андреевна. - Владислав не маг и только недавно начал тренироваться, но, тем не менее, вызвал Раду.

Похвально! Многие ли из вас смогли бы это сделать в его положении, и поэтому комиссия решила не отказывать и провести поединок. Конечно, магия при этом использоваться не будет!

Во время этой речи я немного пришел в себя. Тошнота никуда не делась. Она просто опустилась в низ живота, но я уже мог трезво мыслить.

"Мерзавка! Заговор! Подставили! - я посмотрел на стоявшую напротив меня Раду. Довольная улыбка, легкий прищур глаз, и ничего от той пай-девочки, которая уверяла меня, что это просто тренировка, что это почти разминка, не было. - Кажется, мне сейчас припомнят всё! И оскорбления, которым уже месяц, и которые были не такие уж и тяжелые с моей точки зрения, и сломанный палец, где я уж точно ни причём..."

- Начали! - скомандовала Екатерина.

И немедленно фигурка Рады подернулась легким полупрозрачным флером.

"Чёрт! Она защиту поставила! Страхуется! А как же я!?"

Рада сделала шаг вперед. Я понял, что сейчас мне будет очень-очень плохо. Тошнота резко усилилась и вдруг волшебным образом пропала. А я уже не думал ни о чем, а действовал по ранее составленному плану. План был простой и совершенно авантюрный. Я решил попытаться воссоздать те условия, и почувствовать в себе те ощущения, которые я испытал тогда, на банкете в `Иле`, падая на пол с подносом. Умудрился же я тогда успеть оказаться на полу раньше подноса и подставить руки под него...

Я ринулся вперед на Раду. Вторым пунктом в моем плане стояло: успеть напасть первым и закончить поединок одним ударом, поскольку второго мне нанести не дадут. И... получилось. Рада, сделав шаг в мою сторону, казалось, застыла на месте. Она стояла, не шевелясь, не моргая и даже, кажется, не дышала. Но мне некогда было раздумывать над тем, чтобы это значило. Она стояла неподвижно, чего-то выжидала, а значит, у меня появлялся шанс. И этот шанс я использовал. Подскочив к застывшей Раде, я без церемоний врезал ей по печени. Я не сдерживался, поскольку видел, что Рада включила защиту, и эту защиту мне нужно было проломить. Мой кулак с некоторым сопротивлением воткнулся в тело Рады. Я не стал добавлять, хотя мог бы воспользоваться этим ее странным анабиозным состоянием. Но тут было одно простое соображение и это пришло мне в голову еще на стадии разработки плана борьбы с Радой: одного хорошего удара по печени хватит за глаза, если он пробьет защиту Рады. Если же он не пробьет ее защиту... то мне не помогут и пять или даже десять ударов. Поэтому я и отскочил сразу назад, на свою черту. Вот я уже снова стою на том же месте, откуда стартовал. Рада тоже стоит и по-прежнему не шевелится. Я огляделся и чуть не выпал в осадок. Все вокруг застыли, словно на фотографии.

И вдруг с едва уловимым свистом всё сдвинулось с места. Зрители зашевелились, а Рада...Рада, закрыв глаза, со стоном рухнула на пол.

Всё вокруг снова стихло. Я некоторое время тупо смотрел на лежавшую Раду, зажимавшую обеими руками свой живот. Потом обвел взглядом зрителей. Отвисшие до пола челюсти, широко раскрытые глаза и молчание. Никаких комментариев. Народ с трудом переваривал случившееся. И мысли шли у всех на лбу открытым текстом.

"Вот стоит не маг, простолюдин, дворник! А там, почти у его ног валяется без сил наследница Рода Горчаковых, которая с легкостью победила их всех. И что бы это значило?

Первой пришла в себя мама Рады. Она, не обращая на меня внимания, подошла к дочери. К этому моменту, та смотрела уже осмысленно по сторонам и кажется, даже осознавала происходящее вокруг.

Одним движением мама подняла дочку на ноги. Рада немного покачалась, опираясь на маму, а затем приникла к ее уху и, глядя при этом очень злобно на меня, что-то прошептала.

Екатерина Андреевна задумалась на мгновение, кивнула, потом выпустила дочку из рук, и когда убедилась, что та стоит прямо и падать на татами не собирается, пошла обратно.

- Внимание! Проигравшая сторона, - глава клана бросила недовольный взгляд на Раду. - Попросила о реванше... Прямо сейчас и комиссия не видит причин, почему эта просьба может быть отклонена. Итак, еще один спарринг. Займите исходные позиции!

"Это же беспредел! У меня всё еще руки-ноги дрожат от этих ускорений! Да и не выйдет у меня во второй раз проделать тоже самое..." - ахнул я про себя.

- Начали!

Уже полностью пришедшая в себя и злобно сверкавшая на меня глазами Рада смазанной тенью ринулась ко мне.

"Вот, кажется и всё", - единственно, что я успел подумать. Ни защититься, ни уклониться я даже не пытался. Сам не знаю почему, на меня напало такое вот безразличие.

Удар по рёбрам я еще успел ощутить и осознать, а после встречи моего носа с крепеньким кулачком Рады я уже ничего не помнил. Все поплыло и почернело перед глазами.

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на татами, уткнувшись в него лицом. Надо мной раздался озабоченный женский голос.

- Ты случайно его не угробила? А то объясняйся с полицией...

"Надо же переживает... старушка, - вяло подумал я, узнав голос председательницы комиссии. - О себе. Хлопоты с трупом, видите ли, ей не нравятся..."

- Не знаю... Меня такая злость охватила, что я и сама не помню, как всё случилось.

- Ладно, разберемся... Так, ребята! Берите это тело и волоките в медкабинет для начала.

Мне надоела болтовня у меня над головой. Я зашевелился и начал вставать с татами. Поначалу это удалось лишь частично. Я постоял на четвереньках, приходя в себя.

И тут я заметил, как большие капли крови отрываются от моего носа и, падая на татами, быстро впитываются в него. Больше я медлить не стал и поднялся на ноги. Без всякой любви я смотрел на стоявших вокруг меня плотной стеной зрителей, на выглядевшую довольной, виновницу моего нынешнего состояния Раду, на бесстрастно выглядевшую Екатерину Андреевну. Говорить было не о чем, да и не хотелось. Я молча побрел на выход. Мне сразу освободили коридор для выхода в живой стене зрителей окружавшей меня.

"Ясное дело, кому охота тащить кого-то куда-то, кровью измажешься, а так глядишь, и сам дойдет! Видимо так решили окружающие".

Я добрёл до раздевалки, умылся, рассмотрел себя в зеркало. Кровь течь перестала, но вид был страшненький. Была разбита губа, футболка была вся заляпана кровью. Рёбра болели. Голова раскалывалась. Сбросив окровавленную одежду, я с трудом переоделся и побрел на кухню. Возвращаться в зал, что-то говорить, что-то выслушивать я не желал категорически.

"Пшли все нах с такими подработками! Хватит мне тут обретаться! Уеду и забуду дорогу сюда!"

Я зашел на кухню, чтобы попрощаться с Елизаветой Петровной и Леной. Присел на минутку, поскольку они обе сразу заохали, увидев меня. Лена метнулась, достала аптечку. Заклеила мне губу.