Майкл Салливан - Восход империи

— Ее величество просто устала, — сказала Амилия, закрывая перед ним дверь.

Императрица села на край кровати, глядя в никуда, но в ее взгляде не было обычной пустоты. Амилия видела, что она напряженно о чем-то думает.

— Вы ходили во сне? Вам приснился кошмар?

Модина задумалась, затем покачала головой.

— Я кое-что вспомнила. — Ее голос прозвучал тихо и безжизненно. — Что-то плохое.

— Про битву?

Амилия впервые упомянула об этом. Подробности легендарного сражения Модины с чудовищем, уничтожившим Дальгрен, были настолько туманны, расплывчаты и, точно паутиной, затянуты церковной догматикой, что невозможно было отличить правду от вымысла. Как и любого жителя Империи, Амилию мучило любопытство. По слухам, Модина убила неуязвимого дракона сломанным мечом. Одного взгляда на императрицу было достаточно, чтобы понять, что это неправда, но Амилия была уверена: там произошло нечто ужасное.

— Нет, — тихо сказала Модина. — Я вспомнила то, что случилось потом. Я проснулась в яме… в ужасном месте. Думаю, это была моя могила. Я не люблю вспоминать. Будет лучше для нас обеих, если я не стану даже пытаться.

Амилия кивнула. С тех пор, как Модина заговорила, их беседы сводились главным образом к рассказам Амилии о жизни в Таринской долине. Несколько раз Амилия пыталась спросить Модину о ее прошлом, но лицо императрицы тотчас мрачнело, словно на него набегала туча, взгляд становился пустым. После этого она замолкала и могла не говорить ни слова несколько дней кряду. В шкафу у Модины было немало скелетов.

— Вот и не думайте об этом, — успокаивающе сказала Амилия. Она села рядом с Модиной на край кровати и провела рукой по волосам императрицы. — Что бы это ни было, все уже закончилось. Теперь вы здесь, со мной. Уже поздно. Как думаете, заснуть сможете?

Императрица кивнула, но ее глаза все еще были полны тревоги.

Уложив Модину в постель, Амилия тихо вышла из комнаты. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Джеральда, она направилась прямиком в кухню. Если сразу не поставить кухонную прислугу на место, они поднимут волну слухов, которая захлестнет весь дворец. Никак нельзя было допустить, чтобы эти новости дошли до Сальдура.

Амилия давно не заходила в кухню. Влажное облако пара, пропитанное запахом лука и жира, когда-то такое знакомое, теперь душило ее. По вечерам здесь обычно работали восемь человек. Было несколько новых лиц, в основном молодые мальчишки только что с улицы и крестьянские девушки, от которых еще исходил дух навоза. Увлеченные обсуждением случившегося, они работали спустя рукава, заглушая громкими возгласами бульканье кипящих котлов и грохот кастрюль. Когда она вошла, все тотчас замолчали.

— Амилия! — прогремел Ибис Тинли, увидев ее. На нем был неизменный фартук, испачканный пятнами крови и жира. В одной руке он держал полотенце, а в другой ложку. Оставив на печи огромный горшок, он подошел к Амилии, широко улыбаясь. — Я всегда рад тебя видеть, девочка! Как поживаешь? И почему так редко заходишь?

Она бросилась к нему, позабыв о грязной одежде повара и придворном этикете, и крепко обняла здоровяка.

Мальчишка-водонос уронил оба ведра, изумленно раскрыв рот.

Ибис усмехнулся.

— Они будто забыли, что недавно ты здесь работала. Как будто наша добрая Амилия умерла или куда-то исчезла, а верховная наставница императрицы упала с небес. — Он положил ложку и взял ее за руку. — Как ты, девочка?

— В общем хорошо…

— Я слыхал, у тебя там наверху, в восточном крыле роскошная комната. Этим стоит гордиться, да-да. Продвигаешься наверх. Это точно. Надеюсь только, ты о нас не забудешь.

— Если забуду, пусть сгорит мой обед, и я вмиг вспомню, кто тут главный!

— Ой, к слову об этом! — Ибис быстро обернул дымящийся горшок полотенцем и снял его с печи. — Чуть было не подгорел соус к перепелке для управляющего.

— А у вас тут что нового?

— Все по-прежнему. — Повар поставил горшок на каменную скамью и приподнял крышку, высвобождая облако пара. — В кухне ничего не меняется. Должен сказать, ты выбрала хорошее время, чтобы навестить нас. Эдит сейчас нет. Она наверху, орет на новую горничную.

Амилия недовольно скривилась.

— Давно пора выгнать эту женщину!

— И не говори, но в моем подчинении только кухня, я не могу ей указывать. А вот ты теперь такая важная, может быть, ты…

Она покачала головой.

— У меня нет никакой власти. Я просто забочусь о Модине.

Прежде чем снова закрыть горшок, Ибис попробовал соус.

— Да я уж понял, что ты пришла сюда не затем, чтобы перемывать косточки Эдит Мон. Думаю, по поводу императрицыных слез, правда? Надеюсь, она плакала не из-за горохового супа, который я ей приготовил?

— Нет, — заверила его Амилия. — Она очень любит твою стряпню. Но ты угадал, я и в самом деле хотела бы кое-что разъяснить. — Она повернулась к другим слугам и повысила голос. — Я хочу сообщить вам, что с императрицей все хорошо. Сегодня она получила дурные вести, и это ее опечалило, только и всего. Но ей уже лучше.

— Это из-за войны, да? — спросил Ниппер.

— Наверняка что-то о пленниках в Ратиборе, — предположил пекарь Ноб. — Меленгарская принцесса казнила их, да? Все знают, что она ведьма и убийца. Да ей ничего не стоит убить невинных! Поэтому императрица разрыдалась, верно? Потому что не смогла их спасти?

— Бедняжка! — воскликнула жена мясника. — Она так обо всех заботится, неудивительно, что она расстроилась, ведь ей приходится выносить столько горестей! Хвала Марибору, что у нее есть вы, госпожа Амилия. Вы для нее — настоящее спасение, да-да.

Амилия улыбнулась и, повернувшись к Ибису, прошептала:

— Разве не она постоянно кричала на меня за то, что я, видите ли, не так мою ножи ее мужа?

— А помнишь, как прошлой весной она обвинила тебя в краже свиного окорока? — усмехнулся Ибис. — Говорила, что тебя надо выпороть. Наверное, теперь забыла. Подозреваю, что они вообще обо всем забыли. Думаю, дело в твоем платье. Даже я, видя тебя в таком наряде, борюсь с желанием отвесить поклон.

— И не вздумай, — сказала Амилия, — а то я никогда сюда не приду!

Ибис улыбнулся.

— Как же я рад тебя видеть!

Модина видела во сне, как зверь подкрадывается сзади к ее отцу. Она хотела закричать, но из груди вырвался лишь тихий сдавленный стон. Она попыталась броситься ему на помощь, но ноги увязли в грязи — густой, зеленой, вонючей грязи. Зверь легко и быстро мчался к ее отцу по склону холма. К изумлению и отчаянию Модины, Терон ничего не замечал, хотя земля дрожала под огромными лапами зверя. Чудовище вмиг проглотило отца целиком, и Модина рухнула в грязь. В нос ударил запах сырой земли. Она не могла дышать. Земля давила на грудь, облепляла все тело. Жуткие, идущие из темноты звуки дали ей знать, что зверь теперь пришел за ней. Вокруг плакали и выли от страха и отчаяния другие люди, мужчины и женщины. Зверь пришел за всеми, пришел завершить начатое дело, пришел проглотить ее.