Ольга Романовская - Паук раскинул сеть (СИ)

Лицо её раскраснелось от волнения, голос постепенно повышался. В нём сквозили горечь и обида.

- Как легко говорить о доверии, Ольер, когда ты в случае расставания отделаешься парой недель страданий, а я - общественным порицанием и долговой тюрьмой! Или ты полагаешь, будто я возьму от тебя деньги? Своеобразные откупные.

- Не возьмёшь, - глухо ответил соэр. Кажется, он начал понимать. - С моей стороны всё действительно выглядит иначе. Хорошо, я солгу и обещаю жениться, тебе станет легче?

- Мне станет легче, если ты скажешь правду.

Эллина боялась её услышать. Подсознательно она уже знала ответ.

- Правда, Лина, заключается в том, что ты нужна мне рядом. И не для плотских утех, как ты выразилась, хотя в твоём исполнении они привлекают гораздо больше, чем прежде. Ты хочешь семью... - он вздохнул и нахмурился. - Хорошо, я подумаю, можно ли решить этот вопрос. Работать разрешаю, но обо всех заказах говори мне. И никогда не езди одна.

Гоэта потупилась и пробормотала:

- Не стоило начинать этот разговор. Ты никогда на мне не женишься.

- Я сказал, что подумаю, - с лёгким раздражением ответил Брагоньер. - Не спорю, пока такой брак невозможен, тут действительно важно твоё происхождение и манеры. В остальном твои опасения напрасны. Я не из тех людей, кто заводит любовниц, но раз уж завёл, то действительно люблю. Ты ведь это хотела услышать? Могу повторить: я вас люблю, Эллина Тэр. А теперь утри слёзы и приведи себя в порядок. Я брал тебя с собой вовсе не для истерик и скандалов.

Эллина кивнула и обещала сделать пребывание в Трие приятным: 'Я же понимаю, ты скучаешь по работе'. Соэр не ответил и подставил спутнице локоть.

Вниз спустились чинно. Гоэта ловила обращённые на неё любопытные взгляды, но уже не спешила лихорадочно поправлять причёску или смущённо разглядывать потолок. Рука расслабленно лежала на локте Брагоньера, платье и туфли не жали. По сравнению с королевским балом - сущие мелочи.

- Куда направимся? - садясь в наёмный экипаж, поинтересовалась Эллина.

Она уже немного успокоилась и сожалела об утренней несдержанности. С другой стороны, соэр впервые признался в любви, ради этого стоило улыбнуться, что Эллина и сделала. Нашла время и место для откровений!

- Прости, - повинуясь порыву, прошептала она, заискивающе прильнув к спутнику. Опомнившись, отстранилась и поправилась: - Простите, господин Брагоньер.

На людях надлежало говорить ему 'вы' и не позволять вольностей, вроде объятий и нежных слов. Подумать только, ещё полгода назад Эллина и подумать не могла, что когда-то захочет уткнуться носом в шею Ольера ли Брагоньера!

- За что, госпожа Тэр? - в голосе не сквозило ни тени эмоций. - Насколько мне известно, вы не нарушали закона и не преступали границ приличий. Пункт назначения предлагаю выбрать вам. Вы бывали в Трие не только по служебным делам. Мои же скромные развлечения вам неинтересны.

- Я прошу прощения за испорченное настроение, - не удержавшись, Эллина таки сжала его пальцы. - Вы устали, раздражены, вам нужен отдых, а не мои претензии.

Соэр промолчал и велел ехать к источникам. Заглянув ему в лицо, гоэта поняла, мысли Брагоньера далеки от Трии. Не выдержав, соэр даже вытащил блокнот, и пока они ехали, прикрывая ладонью, что-то быстро писал.

Термальные источники произвели на Эллину неизгладимое впечатление. Она уже видела их прежде, почти два года назад, но сейчас могла расслабиться и ни о чём не думать. Оставив экипаж у здания лечебницы, Брагоньер со спутницей неспешно прогуливались по долине, затерявшейся в предгорьях. С одной стороны - снежные пики, с другой - туевая роща. Эллина запомнила её осенью, но летом долина оказалась изумительной. Пахло цветами, пели птицы, зеленели травы, били фонтанами источники, холодные и горячие, плескались в открытых и закрытых купальнях люди. От воды валил пар, причудливыми облачками поднимаясь к небесам.

- А где-то рядом бродит смерть, - мрачный шёпот Брагоньера нарушил иллюзию счастья. - Помнится, тут жил один из ваших знакомых, госпожа Тэр. Поразительно много некромантов и тёмных магов в округе! Ленится местный инквизитор, наверняка тоже плавает.

- Всё, хватит! - решительно заявила гоэта и потащила его к закрытому бассейну. - Вода, массаж и никаких некромантов!

Брагоньер покачал головой и попросил быть сдержаннее на людях. Эллине пришлось отпустить руку спутника и отступить на шаг, как предписано по этикету. Соэр же поправил манжет и сообщил, что местную воду он так и быть попробует, а купаться не станет. На вопрос почему ответил: 'Баловство'. Но Эллина не сдавалась и продолжала уговаривать. Сама бы она с удовольствием понежилась в разнообразных ваннах и купальнях, позволила натереть тело целебным составом, позволить опытным рукам расслабить мышцы. Брагоньеру бы это тоже не помешало: у него вечно шея болит. Увы, одной идти нельзя, вот и приходилось из-за упрямства спутника довольствоваться оранжерей. Ложкой сахара стало выпрошенное обещание перед отъездом купить цветы. Для этого гоэте пришлось несколько раз вздохнуть, проводив мечтательным взглядом дам с букетиками, и задумчиво протянуть: 'В воздухе так приятно пахнет, вот бы и в спальне поставить в вазу ирисы'.

Окрылённая маленькой победой, Эллина продолжила наступление. То ли соэру надоели уговоры, то ли он вспомнил, что на отдыхе, но он смилостивился и согласился на водные процедуры. Правда, с таким лицом, будто делал огромное одолжение. Они свернули к ближайшей купальне. Гоэта не прихватила купальный костюм, но предусмотрительные трийцы давали их напрокат всем желающим. Мужчинам, несомненно, проще, разделся и купайся. Неудивительно, что пока Эллина переодевалась, Брагоньер уже успел окунуться и теперь в облаке пара ждал спутницу у лесенки, чтобы помочь спуститься.

Купальня оказалась многоуровневой, чтобы отдыхающие могли и понежиться, и поплавать. Краем глаза Эллина заметила, что парочка в углу, в самой гуще пара, занимались и другим делами: они целовались.

- Поздними вечерами наверняка любовью занимаются, - проследив за взглядом гоэты, равнодушно заметил соэр. - Она дама полусвета, он чей-нибудь сынок, в порядке вещей. Приглядись, никто к ним не подходит, наоборот, сторонятся. Значит, сделать замечание чревато.

Эллина полагала, Брагоньер встанет на защиту морали, но он повернулся к парочке спиной, игнорируя, как и остальные купающиеся.

- Я бы тоже хотела, - стесняясь, призналась в родившейся в голове эротической фантазии гоэта. Лёгкие пузырьки приятно щекотали кожу, горячая вода расслабляла.

- Чего? - соэр остановился у края площадки, за которой шла глубина.

- Да так, - стушевалась Эллина и врезалась телом в водную гладь.

Если она скажет, что хотела бы заняться с ним любовью в бассейне, Брагоньер точно не поймёт. Особенно желания сделать это днём. Гоэта сама не понимала, почему оно возникло. То ли из-за той парочки, то ли из-за полуобнажённого соэра, выгодно смотревшегося на фоне ровесников, то ли из-за желания помириться, то ли специфической воды.