Ричард Байерс - Нежить

— Не в том дело. По большей части, этот случай просто стал последней каплей, переполнившей чашу весов. Ты когда–нибудь спрашивал себя, за что мы сражаемся?

— Чтобы уничтожить Сзасса Тэма или, по крайней мере, не дать ему сделаться верховным правителем Тэя.

— И насколько это важно? Он имеет такое же право управлять страной, что и остальные лорды, а зулкиры, которые противостоят ему, столь же ненадежны и не заботятся ни о чем, кроме своих собственных интересов.

— Это не так. Не совсем так, в любом случае. Разве ты не помнишь? Мы сделали свой выбор ещё тогда, в той роще, когда некромант пришел поговорить с нами.

— Да, но через десять лет любой может изменить свое решение. Обдумай это. Самас Кул переходил на сторону лича на сезон или два. Ярпилл и сейчас является его союзницей. Половина тарчионов прыгают туда–обратно, словно лягушки. Во имя Бездны, я сомневаюсь, что даже Нимия останется верна совету, если решит, что ей выгоднее будет переметнуться к личу, и где тогда окажутся наши предпочтения и принципы?

— Подумай о другом, — произнес Барерис. — Посмотри, чего ты сейчас достиг. Наша госпожа и остальные зулкиры обошлись с тобой хорошо. Теперь ты командуешь Грифоньим Легионом, а твои карманы набиты золотом.

— Я к этому не стремился. Мне и так жилось неплохо. Если они хотят вознаградить меня, я бы предпочел, чтобы их наградой стало уважение. Уважение к моему мнению и опыту, — Аот слегка покачнулся на заборе.

— А, теперь понял. Они оскорбили тебя, не прислушавшись к твоему совету. Но буду с тобой откровенен — я не могу однозначно утверждать, что ты был прав, а они ошибались.

— Как и я, но я чувствую это. В прошлом пару раз мне уже удавалось предугадывать подобные вещи. Мы полагаем, что перехитрили врага, но это не так. У стен Крепости Сожалений произойдет что–то ужасное, и в тот момент я бы предпочел оказаться как можно дальше оттуда.

— Болтай, что хочешь, но я‑то знаю, что ты не трус, — произнес Барерис.

— И ты прав. У меня есть кое–какое мужество, по крайней мере, я на это надеюсь. Но из–за чего я должен рисковать своей жизнью? Долгое время я думал, что сражаюсь для того, чтобы спасти зеленый, изобильный Тэй моего детства, но оглядись вокруг — страна уже почти мертва, она растоптана армиями и отравлена боевой магией. Я не некромант и не хочу провести остаток своих дней, пытаясь оживить разлагающуюся оболочку, которая от неё осталась. И тебе этого делать не советую, — продолжил Аот. — Я понимаю, почему ты продолжаешь сражаться — чтобы отомстить за Таммит. Но судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она бы разрыдалась при виде того, что с тобой сделала твоя одержимость — бард, который поет только для того, чтобы убивать. Думаю, она бы хотела, чтобы ты оставил свою ненависть и горе позади и начал бы жизнь с чистого листа.

Он уже принял решение, осознал Барерис. Он оседлает Яркокрылую и исчезнет в небесах, даже если я откажусь за ним последовать.

И это станет катастрофой. За прошедшие годы Аот стал одним из самых прославленных героев Юга. Потерять его само по себе окажется достаточно плохо, а без наездников на грифонах, которые, скорее всего, последуют за своим капитаном, у них попросту не останется ни единого шанса.

Барерису придется его остановить.

— Ты знаешь меня слишком хорошо, — произнес он, вплетая в свой голос магию. — Да, мною движет ненависть, обратное утверждать не буду. Но в отношении нашей родины ты судишь чересчур пессимистично. Что магия сломала, то она сможет и починить. Прежний Тэй снова возродится, если мы дадим ему такой шанс — голубые небеса, изобильные поля, растянувшиеся на целые мили торговые караваны и все остальное.

Веки Аота задрожали. Он потряс головой, словно стремясь прочистить мозги от царившей в них путаницы.

— Ну, полагаю, это возможно. Но чтобы мы застали этот расцвет…

— Мы должны победить в этой войне как можно быстрее, — произнес Барерис. — Прежде, чем она ещё сильней отравит землю, воду и воздух и опустошит сельскую местность. С этим согласен и я, и зулкиры, и поэтому они хотят нанести сокрушительный удар в предоставленную Сзассом Тэмом брешь. Ты же видишь, что это разумно, разве нет?

— Верно, — слегка невнятно признал Аот. — Я понимаю, понимаю и то, что они хитры и умны, а я — единственный, кто не согласен с их решением. Просто… — он не смог завершить свою мысль.

— Если ты понимаешь это, тогда помоги! Исполни свой долг. Останься со мной и с остальными нашими товарищами. Если мы победим, ты разделишь с нами триумф и все, что за ним последует. Если же нет, то, по крайней мере, весь остаток твоей жизни не будет отравлен мыслями о предательстве и о том, что твоя отвага и доблесть, вероятно, могли что–то изменить.

— Фастрин Копатель сошел с ума, — произнес Зеркало голосом, похожим на гулкий стон. Барерис обернулся, и Аот, несмотря на свой легкий транс, тоже. За эти годы они привыкли к тому, что призрак постоянно маячит где–то поблизости, но он разговаривал так редко, что его реплики все ещё заставали их врасплох. — Он хотел всех уничтожить, — продолжил Зеркало. — Кто–то сражался, кто–то убегал, но это не имело значения. В конце концов он настиг и тех, и других. Но я рад, что предпочел вступить в бой.

Барерис раздраженно поджал губы. Зеркало нечасто вспоминал что–то из своей настоящей жизни, и эта краткая история совпадала с тем, что барду однажды рассказал могильный ползун по имени Быстрый Удар, но дело было не в этом. Хотя призрак, казалось, советовал быть мужественным, по его словам выходило, что любого, кто осмелится выступить против архимага вроде Сзасса Тэма, может ожидать лишь гибель. Это, скорее всего, только укрепит сомнения Аота и разрушит влияние барда.

Но боевой маг вздохнул и произнес:

— Наверное, мне стоит согласиться. В конце концов смерть настигнет всех нас, верно? Если не в обличье амбициозного лича или свихнувшегося волшебника, то в каком–нибудь другом. Так что с тем же успехом можно остаться со своими товарищами и последовать за избранным тобою флагом, как бы он со временем не обтрепался и не полинял.

Плечи Барериса обмякли от облегчения. За этой эмоцией скрывалось гораздо более слабое чувство, неясное и раздражающее — возможно, стыд, — но оно быстро исчезло.

— Вот теперь передо мной тот Аот, которого я знал все эти годы.

Аот фыркнул.

— Ага, Аот–дурак, — звякнув кольчугой, он соскользнул с забора. — Пошли назад и закончим с этой поркой.

За всю историю своего существования Крепость Сожалений, окруженная двойным кольцом стен и расположенная на холме на краю отвесного обрыва, называемого Первым Откосом, никогда не была взята штурмом, и все разумные люди полагали, что так останется и впредь. И все же Нулар Зурн, кастелян этой гранитной цитадели, стоявший на зубчатой стене и через подзорную трубу изучавший приближавшееся войско, почувствовал укол беспокойства.