Ричард Байерс - Нежить

По рядам армии Лапендрара с юга по земле ползла стена голубого пламени — или иной субстанции, похожей на пламя, но не нуждавшейся в топливе и не испускавшей жар или дым. Аот увидел, что все, до кого оно дотрагивалось, мгновенно погибали, но от разных причин. Кости и органы вылетели изо рта легионера, когда его вывернуло наизнанку. Один из монахов Коссута рассыпался облаком сверкающей пыли и исчез. Рыцарь вместе со своим конем сплавились в единый вопящий кусок плоти. Нимар превратился в статую из мутных кристаллов.

Языки голубого огня поднимались достаточно высоко, и многим наездникам не удалось от них ускользнуть. Один из них вместе со своим питомцем оказались разодраны на куски, а у второй пары оторвало головы и конечности. Затем, несмотря на отчаянные усилия Яркокрылой обогнуть огненную стену, их с Аотом тоже объяло пламя. Его глаза пронзила вспышка боли, и он закричал.

Ксингаксу просто повезло, что, когда сфера с грохотом взорвалась в центре армии северян, он находился позади зомби горного великана, и тело его массивного прислужника его защитило. Зомби рухнул, превратившись в груду почерневшей, освежеванной плоти, и, когда он заглянул за его останки, то на мгновение задался вопросом, уничтожил ли этот взрыв и Сзасса Тэма тоже.

Но этого, очевидно, не произошло — лич уже поднимался на ноги. Тем не менее, ему сильно досталось. Прежде, если не считать иссохших пальцев и периодически доносящегося от него запаха тлена, он мог бы сойти за живого человека. Но сейчас, учитывая, что взрыв сорвал всю плоть с его лица и рук, а глаза его вытекли, его неживая натура стала видна всем. Кайма его изодранной мантии была охвачена пламенем, но он, казалось, этого не замечал.

— Повелитель, — спросил Ксингакс, — что произошло?

Сзасс Тэм без труда обернулся в его сторону. Лич не нуждался в глазах для того, чтобы видеть.

— Можешь ли ты перенести нас куда–либо? — прохрипел он.

Ксингакс не видел для этого никаких препятствий. Подобные мгновенные перемещения были одной из его естественных способностей.

— Да.

— Тогда доставь нас внутрь Крепости Сожалений. Если Со—Кехур и Мутот справились со своим заданием, там будет так же безопасно, как и в любом другом месте, и я не хочу рисковать, перемещаясь на большее расстояние.

— Как прикажешь, — произнес Ксингакс. — Но что, во имя Бездны, вообще происходит?

— Нет времени на объяснения, — ответил некромант. — Достаточно сказать, что пока нам придется положиться на твои способности, потому что своим я больше доверять не могу. По крайней мере, сейчас.

Сзасс Тэм исчез во вспышке взрыва, хотя Маларк полагал, что для того, чтобы уничтожить архимага, этого оказалось недостаточно. Дмитра потеряла сознание. Хорошо. Теперь она хотя бы больше не находилась под контролем лича и не пыталась убить своего собственного офицера. Неотвратимое наступление кракенов замедлилось. Они больше не крушили ряды легионов Элтаббара с тем же неистовством, что и раньше, а несколько гигантов даже начали атаковать себе подобных.

С какой стороны ни посмотри, это были хорошие новости, но Маларк не чувствовал радости. Он понятия не имел, что именно происходит. Но посреди шумной беспорядочной толпы солдат, в которую превратилась армия Дмитры, у него не было никакой возможности это выяснить. Ему нужно подняться в небо.

Но он не мог оставить свою леди лежать без сознания на земле. Подняв её, он взвалил её на плечи и быстрым шагом направился к тому месту, где была привязана его лошадь.

Землю сотряс ещё один толчок. Пошатнувшись, он вновь обрел равновесие и торопливо продолжил свой путь.

Боль в лице Аота ослабла, и он почувствовал, как размеренно напрягаются и расслабляются мышцы Яркокрылой. Каким–то образом и ему, и ей удалось перенести удар силы, унесшей множество других жизней.

Он осознал, что в ответ на боль рефлекторно зажмурился. Открыв глаза, он встревоженно вскрикнул.

— Что–то не так? — спросила Яркокрылая. Так и не дождавшись ответа, она слилась с его разумом, чтобы выяснить это самой, но тут же оборвала их психическую связь. Ей пришлось так поступить, чтобы видеть окружающий мир, ведь её хозяин ослеп.

Но это была не обычная слепота. Что–то он все же видел. На самом деле у него сложилось впечатление, что открывшаяся ему картина оказалась весьма полной. Но наездник не мог найти в ней никакого смысла, вдобавок, подняв веки, он почувствовал резь в глазах, словно при попытке смотреть прямо на солнце. Его голова запульсировала от боли, и, сдержав всхлип, он зажмурился снова.

— Я могу отнести тебя к целителю, — произнесла Яркокрылая.

— Погоди! Легион. Оглядись вокруг. Кто–нибудь ещё выжил?

— Некоторые.

— Барерис?

— Да.

— Тогда я должен передать ему командование, прежде чем…

Хлестнув крыльями, грифониха развернулась. Аот понял, что она либо набросилась на врага, либо пыталась увернуться от его атаки. Мгновением спустя в воздухе разлился смертельный холод, словно мимо них пронесся ледяной заряд.

— Что это было? — спросил Аот.

— Одна из тех больших летучих мышей, похожих на тени, — ответила грифониха. — Посмотрим, получится ли у меня разодрать ей крылья настолько, чтобы она больше не смогла держаться в воздухе. — Она устремилась вперед, заставив Аота вжаться в высокую луку седла.

Если на них напало ночное крыло, то у неё не было ни шанса справиться с подобной тварью в одиночку. Аоту придется ей помочь. Но каким образом, раз он ничего не видел?

Разумеется, воспользовавшись её чувствами, как он делал уже много раз. Наездник должен был сразу же подумать об этом, но необъяснимая атака голубого пламени и его внезапная слепота выбили его из колеи.

Слившись сознанием с Яркокрылой, он увидел, что враг был уже близко. В последний момент летучая мышь увернулась от когтей грифонихи и попыталась её укусить. В свою очередь та тоже сумела уклониться, но при этом ей пришлось опуститься ниже, предоставив своему противнику преимущество в высоте. Не медля ни секунды, Яркокрылая тут же со всей возможной скоростью рванулась вперед, чтобы убраться как можно дальше.

— Оглянись, когда сможешь, — попросил Аот. — Я не могу точно прицелиться, если ты её не видишь.

— Ты не сможешь прицелиться, если она тебе голову откусит, — проворчала Яркокрылая, но несколько секунд спустя все же посмотрела назад.

Он увидел, что стремительно нагонявшее их ночное крыло было уже близко. Наведя на тварь копье, Аот выпалил заклинание, но понял, что что–то было не так.

Обычно, творя магию, Аот чувствовал, как стихии взаимодействуют, словно вращающиеся мельничные жернова, и ощущал силу, высвобождавшуюся при их сплетении. Но сейчас, несмотря на то, что он безошибочно произнес нужные слова, получившаяся магическая структура оказалась несбалансированной. Её компоненты спутались и мешали друг другу, вместо ожидаемого результата породив лишь бесполезную вспышку света и запах. Тем временем летучая мышь почти нагнала их. Яркокрылая выжидала столько, сколько осмеливалась, а затем резко устремилась вниз, пытаясь проскочить мимо врага невредимой.