Ричард Байерс - Нежить

Он взмахнул костлявой рукой, и полуначерченная фигура исчезла без следа. Анимировав ещё один кусок мела, лич начал рисовать круг заново.

На этот раз земля не стала вмешиваться в его планы, и ему удалось успешно завершить свое творение. Сзасс Тэм встал в центр фигуры, призвал в руки один из своих любимых посохов и принялся зачитывать длинное заклинание.

Перед ним появилась магическая структура, невидимая для взгляда обычного человека. Архимаг же видел её прекрасно. Она тут же начала оплывать и терять форму, но, произнеся несколько слов силы с особенно резким ударением, лич силой воли заставил её застыть в нужном ему положении.

В конце концов его творение, тёмный, парящий в воздухе овал, появилось целиком. Сзасс Тэм произнес:

— Ты — мое окно. Покажи мне Плетение.

Если бы он отдал такую команду до появления голубого пламени, в этом овале отразилась бы безграничная переливающаяся паутина магии, пронизывавшей и соединявшей все сущее, и те взаимодействующие силы, что помогали поддерживать в ней баланс. Сейчас же там не отображалось ничего, кроме пылающих кристаллических обломков, плывущих в бесконечной пустоте. Даже лича затошнило от подобного зрелища, хотя по какой именно причине — оставалось для Сзасса Тэма загадкой.

Но он не заметил ни одного признака того, что Плетение начало восстанавливаться. Возможно, при появлении нового божества магии это и произойдет, но, учитывая, что Сзасс Тэм понятия не имел, где и когда будет иметь место подобное событие, на душе у него легче не стало.

— Ты — мое окно, — произнес он. — Покажи мне Теневое Плетение.

Как было ясно из его названия, Теневое Плетение было точной копией светлого, его тёмным отражением и противоположностью. Оно не так зависело от жизни Мистры, как обычное Плетение, и поэтому Сзасс Тэм предположил, что после её ухода оно окажется способно быстрее вернуться в изначальную форму.

Если так, то его можно будет использовать в качестве источника силы. Те, кто практиковал альтернативную форму магии, называемую теневой, всегда черпали оттуда своё могущество. Но, несмотря на свои обширные знания и любознательность, Сзасс Тэм никогда особо не углублялся в загадки тени. Традиционная тауматургия всегда служила неисчерпаемым источником изысканных и изумительных тайн, и у него просто руки до этого не доходили. Но сейчас он хотел узнать, не сможет ли Теневое Плетение оказаться полезным в условиях текущего кризиса.

Но, по всей видимости, здесь дела обстояли не лучше. Оно также пребывало в руинах — от него остались лишь пылающие фрагменты, которые бесконечно парили во тьме. Исходившее от них свечение выглядело пародией на настоящий свет.

Лич скривился. Учитывая, что обе структуры оказались уничтожены, нет ничего удивительного в том, что магия стала такой ненадежной.

И все же польза от неё была. Можно было творить и превращать, призывать и сковывать — время от времени. Если бы ему только удалось выяснить, почему в одних случаях заклинания действуют, а в других — нет, то, возможно, он поймет, как снова заставить их работать должным образом.

— Ты — мое окно, — проскрежетал незнакомый голос, вырвав его из раздумий. — Покажи мне того, кто подглядывает за трупом магии. Я хочу знать, смеется ли он или плачет.

Внутренняя поверхность овала пошла рябью и заколыхалась, и в ней появилось изображение существа. В определенном отношении оно напоминало отражение самого Сзасса Тэма — тот же ухмыляющийся череп и костлявые руки. Но вместо красивой алой бархатной мантии на незваном госте был темный, полусгнивший саван, а в руках он сжимал не посох, а косу.

Увидев это оружие, лезвие которого — длинная, изогнутая рана в ткани реальности — представляло собой саму эссенцию черноты, Сзасс Тэм сразу же понял, кем было это существо. Подобными обладали только жнецы энтропии, неживые разрушители, служившие изначальному хаосу.

Но, несмотря на всю их силу, ни один из них не должен был оказаться способен почувствовать ритуал Сзасса Тэма, не говоря уже о том, чтобы воспользоваться его магией в своих собственных целях. Ещё одно тревожное свидетельство того, насколько уменьшилась сейчас его сила.

Но, как бы то ни было, сейчас ему необходимо восстановить контроль.

— Ты — мое окно, — произнес лич. — И теперь я тебя закрываю.

Ничего не произошло.

— Разве ты не видишь, как это красиво? — спросил жнец, и, несмотря на то, что его слова доносились из другой вселенной, Сзасс Тэм ощутил дуновение его холодного, зловонного дыхания. — Об этом мы и молились — о начале конца всему порядку, всем границам.

По иронии судьбы, Сзасс Тэм действительно понимал, что его собеседник имеет в виду, но сейчас он не был склонен вести с ним беседы.

— Я — Сзасс Тэм, чье имя порождает страх в каждом из миров, и я не потерплю вмешательства в мою святая святых. Уйдешь ли ты сам или мне придется применить силу?

— Вижу, ты и правда великий волшебник, — произнес жнец. — Но чему служит твое величие — хаосу или порядку?

— Здесь неподходящее место для того, чтобы ты пытался подойти ко мне со своими мерками.

— Ошибаешься. Хотя, признаю, что моя задача не из легких. Ты сеешь хаос с каждым своим шагом, и все же я чувствую, что действуешь ты во имя закона.

Сзасс Тэм почувствовал непривычный укол неподдельной тревоги. Что же именно открылось жнецу? Он боялся, что слишком многое. Вряд ли он теперь сможет обрести душевный покой, если просто позволит ему уйти.

— Ты — моё окно, — произнес Сзасс Тэм. — И ты откроешься шире. Достаточно широко, чтобы пропустить моего врага.

Жнец сделал шаг и оказался в мире смертных. Утвердившись в мысли, что всё могущество Сзасса Тэма служило порядку, он просто не мог упустить шанс с ним расправиться.

Но здесь, где в распоряжении лича имелись его самые могущественные заклинания, Сзасс Тэм не собирался предоставлять своему противнику ни шанса. Он вскинул посох и произнес слово силы.

С наконечника оружия сорвался ослепительно–белый светящийся орлиный силуэт — так визуально проявлялось действие магии, специально предназначенной для уничтожения нежити. Сияющий хищник вонзил свои когти в обнаженную грудь жнеца и исчез, не оставив на костлявом теле убийцы ни царапины. Заклинание не удалось, как и многие другие, которыми Сзасс Тэм пытался пользоваться в последнее время.

Жнец в развевающемся изодранном черном саване взмахнул своей косой. Сзасс Тэм отступил туда, где темное лезвие не могло его достать, и оно пронеслось мимо, оставив за собой в воздухе полосу ряби.

Лич взмахнул посохом, проделывая другой магический пасс. В воздухе запахло грозой, и из оружия вырвались восемь светящихся бело–голубых шаров. Сферы по очереди стремительно врезались в жнеца, высвобождая свою силу. Последовала серия ослепительных вспышек и грохота.