Дженнифер Арментроут - Грешные

— Итак, что мы имеем. Сначала ты смотришь мои документы, затем взбираешься по стене и нагло проникаешь ко мне в спальню, а после этого ты разваливаешься у меня на кровати и что? Просто сидишь и смотришь, как я сплю? Что—то тут извращением попахивает.

— А я думал, девушкам нравится, когда на них пялятся всякие левые чуваки. Черт, выходит, я все это время ошибался.

В этот момент, в дверном проеме снова появился Динь. Его крылышки рассекали воздух, а в руках он держал... рогатку? Ох, да поможет мне Господь! Где он ее взял? На Амазоне? Ладно, это уже не важно. А брауни времени зря не терял. Пока мы "мило" болтали с Реном, он разукрасил себе лицо. Одна половина красная, другая синяя. Прямо сейчас он сильно напоминал декорацию к фильму "Храброе сердце" [10] «Храброе сердце» (англ. Braveheart) — фильм, рассказывающий о борьбе в Шотландии за независимость против английского господства. . Я одними губами проговорила слово «нет».

В ответ, он вскинул руку и показал мне средний палец.

— С кем ты там разговариваешь? — ослабив хватку, Рен резко повернулся к двери. У меня буквально сердце остановилось, но прежде чем Рен смог увидеть Динь, тот уже скрылся из виду.

— Нет, — сказала я.

— Да? — помедлив, сказал Рен.

В этот момент я почувствовала, что он немного ослабил свою хватку, расслабил колени, а его хватка на моих руках практически ослабла, и я воспользовалась этим промедлением. Выдернув свои руки, я резко откатилась в сторону, пока Рен заходился проклятиями. Приняв сидячее положение, я сразу же почувствовала острую боль в боке. Видимо, я его сильно задела. Но, тем не менее, я схватила Рена за плечи и повалила на спину, в результате чего мне удалось оседлать его, а затем, сунув руку под подушку, я достала железный кол, который находился там как раз для таких случаев.

Прежде чем он успел пошевелиться, я приставила к его горлу очень заостренный конец кола, прямо над сонной артерией.

— Обмен ролями, сука.

Рен опустил руки на матрас и посмотрел на меня сквозь невероятно густые ресницы.

— А это заводит!

Я прищурилась.

— А ты и вправду Мерида.

— Какая еще нахрен Мерида?

Один уголок его рта снова приподнялся.

— Ну, цыпочка из мультика "Храбрая сердцем" с ...

— Кудрявыми рыжими волосами. Поняла. Спасибо. Даже не сомневайся, я заколю тебя не мешкая.

— Да нормальные у нее волосы, — заявил он. — И к тому же она сексуальна.

— Ты считаешь диснеевского персонажа сексуальным?

— А ты видела их персонажей?

— Она не сексуальна. Она скорее самый антисексуальный персонаж Диснея, — я не смотрела этот мультик, но все же я помню некоторые моменты. У этой крали даже не было груди. Он что не мог сказать, что я напоминаю ему Ариэль или кого—нибудь еще в этом духе?

Хотя, конечно, и Ариэль не то. Ну что за идиоткой надо быть, чтобы отдать свой голос ради какого—то левого паренька...

Он приподнял брови.

— Она надирала задницы, и поэтому неимоверно сексуальна.

Я сжала кол. Хорошо. Она задира. Мне кажется, лучше я буду ему напоминать ее, чем Беллу, страдающую Стокгольмским синдромом. Странным образом я была польщена.

— Тебе не кажется, что этот разговор принял странный поворот?

— Ага, — сказал он лениво, а затем переместил руки. Я напряглась, но он даже не попытался меня схватить. Он приподнял голову, увеличивая давления кола на его уязвимый участок шеи, и сложил руки, — есть немного.

Недовольная его полным пофигизмом и отсутствием страха к сложившейся ситуации, я сердито на него посмотрела.

— Удобно?

— Очень, — на его лице расцвела поистине грешная улыбочка.

— Никогда больше не называй меня Меридой, — свободной рукой я пихнула его в грудь, но лучше б я этого не делала. Господи Боже, да она же твердая как скала. Интересно, у него кубики есть? О даа. У него определенно есть кубики. Мой взгляд скользнул по необычной тату на его правой руке и задержался там на долю секунды, прежде чем я встретилась с его настойчивым взглядом.

Рен, казалось, обдумывает мое требование.

— Раз уж ты так любезно меня об этом просишь, я так и быть не буду больше, а вот ты можешь звать меня как твоей душеньке угодно.

— Ты что, флиртуешь со мной? — шокированная, я покачала головой.— Серьезно?

— Мамочка считает, что я сама серьезность.

Я пропустила эту реплику мимо ушей.

— Как ты можешь непринужденно валять дурака, когда я держу кол у твоего горла?

— Ты не исключай тот факт, что ты сидишь на мне и, милая, если ты сдвинешься на дюйм—два ниже, то наше общение станет действительно неловким.

Святое дерьмо!

— Или даже забавным, — добавил он, и его губы вновь медленно растянулись в этой его фирменной ухмылочке, как будто ему безумно нравится улыбаться, честное слово. — Как по мне, так нынешнее твое положение чертовски соблазнительно, но боюсь, ты не горишь желанием передвинуться немного ниже.

То непонятное чувство вернулось, и мне это совершенно не понравилось. Я совершенно не знала, что мне с ним делать, поэтому решила просто его проигнорировать. Так, нужно сосредоточиться на том, что сейчас действительно важно.

— Рен, что ты здесь делаешь?

— Я же уже сказал. Мне нужно было с тобой поговорить. Срочно. И нет, это не могло подождать, — он облизал нижнюю губу, и это на секунду отвлекло меня. — Хотя, наверно, все же следовало подождать до утра. Как я вижу, ты далеко не в восторге от моего внезапного появления, но все же я обещаю смирно лежать на месте и быть хорошим мальчиком.

Учитывая то, как озорно заблестели его зеленые глаза, я сильно сомневалась, что он знает, как ведут себя хорошие мальчики.

— Я знаю, ты зла на меня. Не только из—за сложившейся ситуации, но и из—за сегодняшнего дня в целом.

Свободной рукой я схватила его за воротник черной рубашки. Злость немного не то чувство которое я сейчас испытывала.

— Я уверена в том, что я видела в среду.

— А я и не говорил, что ты должна быть не уверена в этом.

— Ну конечно! Ты был таким разговорчивым в четверг, но почему—то Дэвиду не сказал ни слова. Я чувствовала себя полной дурой.

— Вот здесь я тоже не причем. Я же предупреждал тебя, о том, что Дэвид отказывается верить в то, что по улицам бродят Древние.

— Но ты даже не попытался поддержать меня.

Он повернул голову, не обращая никакого внимания на то, что я держу кол у его горла.

— А должен был?

Ого! Вау! Пораженная его тупой честностью, я ослабила захват на рубашке.

— Ясно, — это было все, что я могла сказать в данный момент. — Надо же, да ты просто что—то с чем—то!

Он снова взмахнул этими чертовыми ресницами и, наконец, нахальная улыбочка исчезла.

— Ты не понимаешь.

— Конечно, куда уж мне. Ведь это нормально, что практически каждый член Ордена думает, что я слишком вспыльчивая и не могу совладать с собой. А знаешь что самое поганое? Практически все считают, что у меня крыша поехала.