Роберт Сальваторе - Компаньоны

— Незересы, — заключил мужчина, осмотрев тело поменьше. — Незересские воры.

— Значит, Н’аср забрал их, — объявил другой, говоря о безжалостном боге мертвых.

— И теперь вместе с Ат’ар потешается над этой парочкой, — добавила женщина. — А может, он сейчас уже вполне пресытился и нашел время просто убить этих собак!

Тут Кавита села, хотя Нирай и старался заставить ее лежать спокойно. Кроткая женщина пристально глядела на свою дочь.

— Что такое? — шепнул ей Нирай, но она остановила его и покачала головой. Потом она провела рукой по пояснице, где была рана, продолжая просто смотреть на Рукию.

Точнее, на ее маленькие ладошки, поняла Кэтти-бри, измазанные кровью Кавиты во время исцеления раны. Она застенчиво прижала их к бокам и зарыдала громче.

— Обыщите лагерь! — приказал мужчина. — Рядом могут быть другие ассасины.

Кэтти-бри понимала, что решать нужно быстро, поскольку вопросов о том, что же все-таки случилось, будет все больше, особенно когда внимательно осмотрят рану Кавиты. Маленькая девочка положила голову на плечо Нирая, почти касаясь лица матери.

— Я все объясню, когда мы будем одни, — пообещала она мрачным тоном, каким девочка ее возраста говорить вообще не должна, и родители, широко раскрыв глаза, уставились на нее.

Нирай крепко схватил ее за локоть:

— Рукия? Что тебе известно?

Кэтти-бри сочувственно взглянула на него, вполне понимая, что вот-вот разрушит его представления об окружающем мире и, хуже того, о его обожаемой семье.

— Нас спас счастливый случай, — шепнула она Нираю и указала ему за спину, поскольку к ним приближался вождь десаи. — Счастливый случай, — повторила она громче и с нажимом.

Потом она прижалась к матери, а Нирай повернулся к мужчине. Нирай был потрясен, но он положился на объяснение дочери, приправленное магическим убеждением, что лишь счастливый случай спас его жену и ребенка.

Вождь огляделся, качая головой.

— С тобой все в порядке, Кавита? — спросил он, и женщина кивнула, с трудом поднимаясь на дрожащие ноги.

— Воистину, дважды благословенная гроза, — повторил вождь и вышел, чтобы присоединиться к тем, кто обыскивал лагерь.

В последующие часы многие приходили помочь Нираю починить и привести в порядок палатку. Еще больше людей спешило помочь Кавите и Рукии мазями и травами, а также добрым словом и сочувствием. Буря — порождение магии, хотя лишь Рукия знала об этом, — давно ушла, и было далеко за полночь, когда семейство наконец осталось наедине.

Нирай и Кавита уставились на свою маленькую девочку.

— Рукия? — снова спросил Нирай.

Кэтти-бри размышляла, стоит ли говорить им насчет имени, но решила этого не делать. Не теперь. В конце концов, у нее самой было немало вопросов, касающихся неожиданного появления этих незересов. Ассасины искали именно ее, так что представлялось очевидным, что они как-то узнали по меньшей мере часть правды о ней. Но как? И какое им до этого дело?

— Она исцелила меня, — сказала Кавита. — Моя рана... она была смертельной.

— Нет, тебе повезло, — возразил Нирай. — Меч вошел неглубоко.

— Была, — настойчиво повторила Кавита и вновь взглянула на Рукию, побуждая Нирая сделать то же самое. — От спины до живота, и я чувствовала, как моя душа покидает тело. Рана была смертельной, но потом я почувствовала целительное тепло.

— Дар Миликки, — сообщило их дитя.

— Ты исцелила ее? — спросил Нирай, и Кэтти-бри кивнула.

— Молния ударила не случайно, — призналась девочка.

Нирай и Кавита уселись напротив и не моргая уставились на нее.

Кроха подняла оба рукава.

— Звезда Мистры, рог Миликки, — пояснила она. — Я помечена дважды, но это вы знаете.

Нирай с трудом сглотнул, Кавита расплакалась.

— Кто ты? — спросил ее отец, и эти слова, этот безнадежный тон ранили Кэтти-бри в самое сердце.

— Я Рукия, ваша дочь, — ответила она.

— Миликки? — переспросил отец, беспомощно качая головой. Бедины не поклонялись Миликки. Их богиней была Ат’ар Безжалостная, Желтая Богиня палящего пустынного солнца. — Я не понимаю.

— Я родилась в день весеннего равноденствия, самый священный день Миликки, — пояснило дитя. — Богиня благословляет меня и учит...

— Ат’ар, — поправила Кавита.

Кэтти-бри покачала головой.

— Пойдемте со мной, — попросила она их, направляясь к импровизированному входному пологу. — Я вам покажу.

Ее родители колебались.

— Это одно место, не очень далеко от лагеря...

— Уже глубокая ночь, — возразил Нирай. — Время Н’асра. Львы вышли на охоту.

Ребенок рассмеялся:

— Они нас не потревожат. Пойдемте.

И поскольку ее родители продолжали колебаться, дочь добавила умоляюще:

— Пожалуйста, сделайте это для меня. Я должна показать вам.

Нирай и Кавита переглянулись, потом поднялись и пошли вслед за своей малышкой, из палатки, из лагеря, на открытую равнину. Кэтти-бри быстро шагала впереди, но не успели они отойти далеко, как Кавита подбежала к ней и схватила дочку за руку, останавливая.

— Это слишком опасно, — сказала она. — Мы придем сюда, когда вернется богиня солнца.

— Доверьтесь мне, — попросила Кэтти-бри. И вновь магия стояла за ее словами. Они пошли дальше.

Они добрались до высокой дюны до рассвета, хотя небо уже начало светлеть, предвещая его начало. Сквозь узкий проход меж выветренных камней они протиснулись в потайной сад Кэтти-бри и обнаружили одного из своих соплеменников, лежащего мертвым под одиноким деревцем, лицом вниз в луже собственной крови.

— Джинджаб, — сказал Нирай, перевернув мертвеца.

Кэтти-бри опустилась на колени возле трупа.

— Нет, дитя, — запротестовала Кавита. — Это зрелище не для маленьких девочек.

Но Кэтти-бри не была маленькой девочкой и не стала ее слушать. Она уже творила заклинание, голубые струйки магической энергии начали выползать из ее правого рукава, пока она взывала к силе Миликки. Она приблизила лицо к груди Джинджаба и прошептала что-то, чего ее родители расслышать не могли, потом кивнула, словно получив ответ.

Нирай попятился, и Кавита взяла его за руку и прижалась к нему, и они наблюдали за своей маленькой дочуркой в смятении и с изрядной долей страха.

Несколько мгновений спустя Кэтти-бри поднялась и повернулась к ним.

— Джинджаб выдал меня незересам, — пояснила она. — Они пришли за мной.

— Нет! — вскрикнула Кавита.

— Как? Почему?! — одновременно воскликнул Нирай, и оба разом шагнули вперед, чтобы обнять дочь, стоявшую в стороне от них.

— Они узнали, что я другая, быть может помеченная магией, но уж точно... необычная, — объяснила она. — Джинджаб рассказал им. Он только что признался мне, хотя слова умерших очень загадочны и их нелегко расшифровать.

— Это безумие, — застонал Нирай.