Роберт Сальваторе - Компаньоны

Во всяком случае — пока.

Последняя мысль некоторое время трепыхалась у него в голове, потом ее медленно сменили возвращающиеся подробности боя в горах, в особенности те последние отчаянные моменты, когда рядом с огромным горным великаном казалось, что все пропало.

— Так и было, — продолжал Парсон Глейв, не дождавшись ответа от раненого. — И все это время Мандарина находилась рядом с тобой, всю обратную дорогу с гор.

— Остальные? — сумел более внятно прошептать Бренор.

— Победа за тобой, — сказала Мандарина, хотя Бренору показалось, что не в ответ на его вопрос. — Когда этот проклятый великан грохнулся наземь, земля как вздрогнет! А эти орки поджали хвосты да как давай удирать! Ха-ха, скажу я вам, это надо было видеть: натыкаются друг на друга и визжат как резаные. А Рваный Дайн, он не собирался их отпускать, он гнал их с милю, а то и больше, и всю дорогу рубил их, и лягал, и колотил по-всякому!

— Огнун Кожаный Ремень рассказал про тебя королю Эмерусу, — добавил Парсон Глейв. — Отдыхай хорошенько, скажу я тебе, потому что впереди тебя ждет прием в твою честь.

Бренор, все еще старавшийся рассортировать события боя — он помнил, как метнул топор и ринулся на гиганта, но что запомнилось ему лучше всего, так это жгучая боль в животе, — попытался приподняться на локтях.

Он сразу же понял, что это была скверная идея.

Волны мучительной боли опрокинули его обратно, постепенно сменяясь приступами тошноты. Он начал кашлять и задыхаться, и Мандарина с Парсоном Глейвом поспешили перевернуть его на бок, чтобы он не захлебнулся рвотой.

Он взглянул на лужу возле кровати потрясенно и даже с испугом, поскольку к желчи в ней примешалось изрядное количество крови.

— Все в порядке, парень, — постарался успокоить Бренора Парсон Глейв, когда они снова перевернули его на спину. — Это лучше, чем было. Не переживай.

— Ага, мы поставим тебя на ноги дней за десять-двадцать, но твою вечеринку отложим этак на месяц, я так думаю, — добавила Мандарина.

— Да, месяц, не меньше, прежде чем этот молодец сможет выпить, когда в его честь станут говорить тосты, — с энтузиазмом согласился Парсон Глейв, широко улыбаясь. Он взглянул на Малыша Арр Ара и кивнул, потом достал маленький пузырек и поднес к губам раненого. — Выпей-ка пока вот это, парень, — попросил он, вливая ему в рот сладкую жидкость.

На этот раз Бренора не тошнило — наоборот, ему стало легко, тепло и покойно. И вслед за магическим зельем, стекающим вниз, к желудку, веки Бренора опустились, и тьма унесла его в край отрывочных и тревожных сновидений.

***

Бренор прибыл последним из шести участников отряда, отправившегося на разведку в Ровинские горы, и его приветствовали громче, чем всех остальных, вместе взятых; это понимали все присутствующие. Ибо то был миг славы Реджинальда Круглого Щита, и сотни пивных кружек в Фелбарре взлетели ввысь, когда Парсон Глейв ввел его в церемониальный зал — величественную и высокую, частью естественную, частью высеченную пещеру. В одной из стен был устроен огромный камин, в котором пылал огонь, освещая все вокруг оранжевыми вспышками, а сбоку от него, на достаточном удалении, чтобы не страдать от жара, на возвышении восседал на великолепном троне король Эмерус Боевой Венец.

Рядом с его троном был установлен другой, не столь богато украшенный, однако не уступающий ни высотой, ни местоположением. К этому второму креслу Парсон Глейв отвел героя вечера, и, когда Бренор хотел почтительно склониться перед королем, оказалось, что Эмерус первым поклонился ему.

Затем король выпрямился и развернул героя лицом к собравшимся, которые подняли кружки и оглушительно закричали: «Ура!»

И там, в первом ряду, стояла Увин Круглый Щит, с лицом мокрым от слез, кивая и шмыгая носом.

Бренор знал правила приличия, но пренебрег ими. Он не мог бы сказать, почему его так тронуло лицо Увин в этот миг, но он не в силах был сдержать свой порыв. Он высвободился из рук короля Эмеруса, спрыгнул с помоста и, пробежав через зал, заключил Увин в крепчайшие объятия.

— Ради твоего отца, — шепнула она ему посреди грома аплодисментов.

Бренор смахнул слезу, первую слезу по своему погибшему отцу. И он обнимал Увин еще долго-долго, оторвав ее от пола и бережно баюкая в своих объятиях.

Когда он наконец отпустил ее и направился обратно к помосту, множество рук протянулось, чтобы похлопать его по плечу, и один из голосов, возвысившись над остальными, привлек его внимание.

— Ты спас мою сестру, сказала Маллабричес Опустившейся Молот. Бренор встретился с ней взглядом. — Она сказала, чтобы ты оставил ее, но ты не послушал. — У отчаянной воительницы, с метким прозвищем Фурия, глаза были на мокром месте, когда она торжественно кивнула ему в знак благодарности и одобрения.

Король Эмерус жестом предложил вернувшемуся на помост Бренору сесть, затем пригласил выступить очевидцев. Один за другим, начиная с Огнуна Кожаного Ремня, остальные пять членов ровинского разведывательного отряда вставали перед королем и героем и пересказывали собравшимся волнующую историю сражения. И каждый из рассказов превосходил прежние; конечно же, они отрепетировали роли, которые будут играть в этом историческом повествовании. Огнун обрисовал общую картину, потом Таннабричес рассказала о начале нападения и о великом мужестве Арр Арра, спасшего ее. Потом вступила Мандарина, подтвердившая, что Кулак умерла бы, поступи Арр Арр иначе.

Магнус Кожаный Ремень сорвал немало охов и ахов, описав появление великана, и огромное чудище, с его слов, представлялось даже еще огромнее, чем в тот день на поле боя!

Последним вышел Рваный Дайн, старый воин. Глянув Бренору в глаза, он удостоил его уважительного кивка и дружеского подмигивания.

И затем, с рассудительностью ветерана, прошедшего множество битв, сдержанностью война, повидавшего немало убитых врагов, и грозной решимостью дворфа, готового принять смерть в Ровинских предгорьях, Рваный Дайн доказал, что бард из него не хуже, чем воин. Он надолго завладел вниманием толпы, ловящей каждое его слово, когда произнес напоследок:

— Так говорю вам я, и говорю правду, что если бы не Малыш Арр Арр...

Драматическая пауза в этом месте заставила толпу явственно ахнуть.

— Нет, — поправился, он. — Никакого Малыша больше нет.

Тишина взорвалась всеобщими восторженными воплями.

— Если бы не Реджинальд — сын одного из моих лучших друзей, да напоит его Морадин допьяна! — знайте, что ни один из нас не стоял бы здесь сегодня, а вы и не знали бы, что орки и великан шныряют к северу от ворот Фелбарра!

Зал взорвался, когда Рваный Дайн подошел к Бренору и вручил ему флягу с «Веселым мясником» — самый верный пропуск во взрослую жизнь, какой может дворф предложить юнцу. Он взял Бренора за руку и, вытащил его из кресла, отвел на середину помоста.