Робин Хобб - Странствия Шута

Действительно, что еще? Я почувствовал себя глупо.

— Когда ты уходил от Чейда, ему стало лучше?

Его лицо стало серьезным, он опустил глаза, а потом посмотрел прямо на меня.

— Нет, не стало, — Стеди пробежал пальцами по своим волосам, глубоко вздохнул и спросил: — Что ты знаешь о его деятельности с камнями и колоннами?

Мое сердце сжалось.

— Думаю, почти ничего.

— Он всегда очень сильно интересовался Аслевджалом. Был убежден, что Элдерлинги оставили огромное количество знаний во всех этих маленьких камнях памяти, вырезанных на стенах. И ему захотелось побывать там. Сначала он еще говорил Кругу, куда намерен идти и как долго собирается пробыть там. Но когда его визиты стали слишком частыми, Неттл постаралась прекратить их, сказав, что это право Мастера Скилла. Чейд возражал, говорил, что знания, получаемые им там, стоят риска «для одного старика», как он выразился. Чтобы прекратить эти путешествия, пришлось вмешаться королю Дьютифулу.

Или мы так думали. Больше он не покидал Баккип, не ездил к Камням-Свидетелям. Нет, в своих исследованиях он нашел упоминание еще об одном портале, встроенном в стены Оленьего замка. Или, возможно, изначально там бывшем. Мы видели сведения о том, что Скилл-колонны находились внутри крепостей. Имеется информация, что круг порталов также находится в Большом Зале Герцогини Калсиды, непосредственно перед троном. Шпионы доложили, что они давно опрокинуты… О, извини. Внизу, в подземельях, в одной из стен есть камень с высеченной на нем руной Аслевджала. Его-то Чейд и использовал, причем довольно часто. Чтобы скрыть свои перемещения, он уходил туда поздней ночью и возвращался утром.

Мои ногти впились в ладони. Если верить Прилкопу — это был самый опасный способ использования камней. Прошли годы с тех пор, как он предостерег меня не проходить через порталы чаще, чем по прошествии хотя бы пары дней. Я не послушал, в результате заблудившись в камнях на несколько недель. Чейд очень сильно рисковал.

— Мы обнаружили это, только когда он пропал. Полтора дня не могли найти его, а потом он, пошатываясь, вышел из подземелья, не совсем в своем уме, с мешком камней памяти, перекинутом через плечо.

Я почувствовал прилив гнева:

— И никто даже не подумал рассказать мне об этом?

Он выглядел удивленным.

— Это не я решал. Понятия не имею, почему тебе не сказали. Может, Чейд просил не делать этого? Неттл, Кетриккен и Дьютифул были очень злы и напуганы произошедшим. Думаю, тогда он в самом деле прекратил свои исследования, — Стеди тряхнул головой. — За исключением времени, которое он проводил, вникая в принесенные камни памяти. Они были в его покоях, и мы думаем, что он занимался с ними вместо сна. Когда Неттл столкнулась с его рассеянностью, он объяснил, что делает. И был в ярости, когда она приказала перенести камни в библиотеку и ограничила туда доступ, но при этом вел себя, как ребенок, лишенный любимой игрушки, а не как взрослый человек. Это было больше года назад. Мы думали, что он обуздал свою жажду Скилла, возможно, так и было, но скорее всего эти два перехода, случившиеся слишком быстро, разбудили ее.

Я подумал о том случае, когда Чейд навещал меня, и был вынужден привести с собой Риддла. Если Риддл был с ним, то Неттл должна знать о том визите, ведь так?

— Он знает, что с ним происходит? Осознает, что сам делает это?

— Мы не можем сказать, он выглядит не слишком разумным: смеется и говорит о давно минувших событиях. Неттл чувствует, что он переживает заново свои воспоминания, а потом отпускает в поток Скилла. Меня послали к тебе по двум причинам. Первая — это помочь тебе установить стены посильнее. Неттл боится, что Чейд зацепится за тебя и утащит твой разум туда же, где блуждает сам. А вторая причина — попросить у тебя той сильной эльфовой коры с Внешних Островов, которая полностью гасит способности к Скиллу.

— У меня мало что осталось. Почти все израсходовал в Ивовом Лесу.

Стеди выглядел обеспокоенным, когда сказал:

— Что ж, придется использовать все, что осталось.

Она все еще лежала в моей нераспакованной сумке, принесенной сюда вместе со мной и Чейдом. Я нашел кору и дневник Пчелки на самом дне, тщательно выложил оттуда все, кроме двух пакетов, посмотрел на упакованные травы и неохотно сдался. Это было нелегко. Спасет ли Чейда такая доза? Что, если она уничтожит столь тщательно лелеемую им способность к Скиллу, которую он развивал годами? Если он не сможет использовать Скилл, как я смогу найти Шун в потоке Скилла и сказать ключевое слово, которое поможет достучаться до нее? Я стиснул зубы — самое время довериться Неттл. Уступить, проявив уважение к ее с трудом полученным знаниям. Тем не менее, я не смог удержаться, не предупредив:

— Будьте внимательны, она очень сильная.

Он поднял маленькие мешочки:

— Мы рассчитываем на это. Неттл думает, что если мы оторвем Чейда от Скилла, он снова сможет отыскать себя. Возможно, нам удастся сохранить то, что от него осталось. Спасибо.

Он оставил меня, закрыв за собой дверь и не обернувшись… Я поднял дневник Пчелки и медленно сел. Учитывая состояние Чейда, он не сможет помочь мне найти Шун. Сначала надо будет успокоить его и убедить поделиться ключом для нее. Я не мог ничем помочь и вынужден был просто ждать.

Ожидание причиняло мне боль, царапало кожу. Я не мог думать о Пчелке, мучительно представляя, через что она проходит прямо сейчас. Снова и снова говорил себе, что бесполезно мучить себя мыслями о том, как ей больно, как она напугана, замерзла или голодна, находясь в руках безжалостных людей. Бесполезно. Надо направить свой разум на то, чтобы вернуть ее. Думать о том, как я убью посмевших поднять на нее руку.

Я сдавил в руках книгу и посмотрел на нее. Мой подарок — связанные между собой листы прекрасной бумаги, кожаная обложка с вытесненным на ней узором из маргариток. Я положил ее на колени и открыл первую страницу. Нарушу ли я доверие, посмотрев ее личные записи? Что ж, я знал, как часто она шпионила за мной!

Каждая страница содержала краткое описание сна. Некоторые были поэмами, часто она иллюстрировала их — вот образ уснувший в цветнике женщины, вокруг которой жужжат пчелы. А на следующем листе нарисован волк. Я улыбнулся, очевидно, он был срисован с резной статуэтки Ночного Волка, годами стоявшей на моей каминной полке. Под ним была история в стихах о Волке с запада, что придет на помощь любому своему подданному, позвавшему его. Следующая страница была чистой. Там был только узор из кругов и колец по краю и куплет о человеческой судьбе: «Все, о чем он мечтал и чего боялся, будет дано на протяжении года». Несколько стихов о цветах и желудях. А потом на странице, разрисованной множеством красок, ее сон о человеке–бабочке. На этом рисунке он был почти настоящей бабочкой с бледным лицом, несказанно спокойным, и крыльями, выступающими из спины.