Робин Хобб - Странствия Шута

– Смотрите на меня! Это я!

Другой ребенок, которого мне принесли, родился с таким плоским носом, что едва мог дышать. Мы поправили ему нос, удлинили пальцы и выправили кости в бедрах, чтобы он мог ходить прямо. Ребенок стонал, и мне было жаль, что ему так больно из-за выворачивающихся костей.

– Это скоро пройдет! – шептали ему я и Скилл. Он был совсем худым и тяжело дышал от боли, когда я вернул его отцам. Один смотрел на меня, скаля зубы, второй плакал, но мальчик дышал, и на руках, когда он к ним потянулся, были пальцы, которыми он мог двигать.

– Фитц. Ты закончил. Прекрати, – голос Янтарь дрожал.

Скилл протекал через меня, и я вспомнил, что этот поток удовольствия был столь же приятным, сколь опасным. Для некоторых. Он был опасен для некоторых. Но я учился, я научился многому за сегодня. Я мог контролировать его, как никогда раньше, я даже не думал, что такое возможно. Дотронуться завитком, прочесть строение ребенка, провести Скиллом, которым я владел, словно щеткой по волосам – и все это я мог сделать.

И я могу остудить Скилл, превратить его из бурлящего потока в едва кипящий источник. Я мог его контролировать.

– Прошу! – неожиданно закричала какая-то женщина. – Любезный принц, не могли бы вы открыть мое чрево! Позвольте мне зачать и выносить ребенка! Пожалуйста. Прошу вас, прошу!

Она рухнула к моим ногам и обняла мои колени. Всхлипывая, она склонила голову, волосы закрывали лицо, покрытое грубой чешуей. Она не была Элдерлингом, но была одной из тех, чье тело затронули контакты с драконами. С каждым ребенком, которого я касался, во мне возрастало понимание воздействия драконов на растущее человеческое тело. В некоторых детях я видел обдуманность и даже искусство, которым помечали их драконы. Но изменения в этой женщине были случайны, словно в дереве, посаженном в каменистой почве и укрытом тенью от валуна. Она была так близко, что я не мог вытолкнуть ее из моего Скилла, и как только он сомкнулся вокруг нее, я почувствовал ее врожденную способность к магии. Она была не обучена, и все же в тот момент я наблюдал, как медленно идут годы, а ее колыбель остается пустой.

Такая знакомая боль. Как могу я отказать в такой просьбе, когда сам хорошо знаю, каково это? Почему я никогда не думал использовать Скилл, чтобы выяснить, почему Молли не может выносить для нас ребенка? Годы потеряны, и их не вернуть. Я положил руки ей на плечи, чтобы поднять на ноги, и в этом движении замкнулся круг. В тот момент мы были связаны, боль от потерь держала нас вместе, и то, что было в ней искривлено, Скилл выпрямил, а что было закрыто - открыл. Она неожиданно закричала и отшатнулась от меня, прижав руки к животу.

– Я почувствовала изменение! – выкрикнула она. – Я почувствовала!

– Достаточно! – низким голосом выкрикнула Янтарь. – Этого достаточно!

Но передо мной вдруг появился еще один человек:

– Прошу, прошу, чешуя так низко растет на моем лбу и на веках. Я едва вижу. Отодвиньте ее, прошу вас, принц Шести Герцогств, – он стиснул мою руку и приложил к своему лицу. Владел ли он Скиллом, как та женщина, или магия так сильно кипела во мне, что я не мог отказать? Я чувствовал, как чешуя отступает от его глаз, с его лба, и он отошел от меня, громко смеясь.

Кто-то взял меня за руку и крепко сжал. Я почувствовал прикосновение ткани перчатки к своей коже.

– Король Рейн, королева Малта, прошу, скажите им, что они должны отойти! Он лечит их с большой опасностью для себя. Он должен остановиться, он должен отдохнуть. Посмотрите, как он дрожит! Пожалуйста, скажите им, чтобы не требовали от него большего, – я слышал слова. Они мало что значили для меня.

– Любезные хранители и друзья, вы слышали леди Янтарь! Отойдите, освободите ему место! – голос Малты пересек комнату. Но ближе ко мне были другие голоса.

– Пожалуйста, добрый принц!

– Мои руки, если бы вы только исправили мои руки!

– Я хочу снова выглядеть как женщина, а не как ящерица! Мой принц, пожалуйста, пожалуйста!

Я слышал, как низким голосом Шут раздает приказы:

– Спарк, Пер, встаньте перед ним и сдерживайте их. Оттолкните их! Лант, ты где? Лант?

– Люди Кельсингры! Сохраняйте порядок. Отойдите от принца, освободите пространство! – тревога в голосе Рейна мешалась со страхом.

Было тяжело пользоваться зрением, когда Скилл так плотно меня окружал, гораздо сильнее, чем мои собственные чувства, гораздо сильнее, чем мой Уит. Мои глаза, бедные глаза, полагающиеся на свет, чтобы показывать мне форму вещей. И все-таки я искал Ланта и обнаружил его сбоку от себя, отчаянно пытающегося достать что-то из кармана. Передо мной, сцепив руки, стеной стояли Спарк и Пер, отталкивая людей прочь. Но они не могли сдержать толпу, снедаемую такой нуждой. Я закрыл глаза и заткнул уши. Все эти чувства только путали меня, когда вокруг меня было целое покрывало Скилла, с помощью которого я мог узнать гораздо больше.

Рука Янтарь в перчатке все еще держала мою, ее свободная рука упиралась мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня прочь от тянущихся рук. Безнадежный жест. Комната была большой, и люди хлынули, чтобы окружить нас. Некуда было отступать, ловушка из отчаявшихся людей, пробивающихся к нам, замкнулась.

Какой бы ни была толпа, она была небольшой, и никто не хотел причинить мне вреда. Некоторые пробивались ко мне от нужды. Одни боролись за право быть первыми, другие хотели посмотреть, какое чудо я сотворю следующим, третьи рвались вперед, чтобы использовать шанс лично просить милости. Одна женщина толкалась потому, что не хотела, чтобы другая женщина добралась до меня и изменила лицо в попытке получить мужчину, которого хотели они обе. Рапскаль тоже пробрался в самую гущу вместе с Кейзом и Бокстером, но не для того, чтобы навести порядок - он ждал, когда Янтарь чем-то выдаст, что она зрячая, потому что был уверен - это она была у Серебряного колодца, и его снедала ненависть от одной мысли, что кто-то мог попытаться украсть Серебро у драконов.

– Фитц. Фитц! Фитц! Ты должен прекратить. Подними стены, приди в себя. Фитц!

Я забыл о своем теле. Оно дрожало вокруг меня, а руки Ланта обхватили меня поперек груди, пытаясь меня удержать.

– Отойдите от нас! – проревел Лант, и на какой-то момент давление толпы ослабло. Но тех, кто видел, как я падаю, подтолкнули те, которые хотели знать - что происходит. Я знал, что будет дальше, но это меня не трогало. Я упаду, Лант следом, перепуганные юнцы, пытающиеся оттолкнуть толпу, споткнутся о нас, и нас всех растопчут.

Скилл сообщил мне, что Янтарь протиснулась мне под руку.

– Фитц, – на ухо сказал мне Шут. – Где ты, Фитц? Я тебя не чувствую. Фитц, подними стены! Прошу, Фитц. Любимый.

– Дайте ему это! – крикнул ей Лант.

Ничего из этого не имело значения. Скилл был, как разрастающийся омут, и я раскинулся в нем. Остальные тоже были здесь, перемешанные и слабые. Они наслаждались тем, что я сделал. Я чувствовал, что там были другие, большие и целые, большие души, которые были более целостными. Старше и мудрее. Я не мог быть одним из них. Меня было недостаточно. Я рассыплюсь. Смешаюсь. Я могу просто расслабиться. Это будет, как Сладкий сон. Оставлю заботы, освобожусь от вины. Хуже всего были острые надежды, за которые я до сих пор цеплялся. Надежды, что когда-нибудь где-нибудь еще существовала Пчелка, и что она целой появится из Скилл-колонны. Но вероятнее всего было то, что она где-то здесь, бесформенная и смешанная с потоком. Возможно, не сопротивляясь, я быстрее всего воссоединюсь с ней.