Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

— А что у нас со связью времен? — осторожно поинтересовался Зелг.

— Порвалась.

— Вон оно что.

— А вы как думали.

— И много народу… — молодой некромант замялся, не зная, как правильно сформулировать состояние пострадавших.

— Полегло? — все так же безмятежно спросил Иоффа. — Меньше, чем я думал. Мы подготовили помещение на тысячу персон, а складировали пока всего полторы сотни с небольшим. Ну, набили еще пару сберегательных сосудов снулыми призраками, несколько мороков выпали в осадок, мы их в шкатулочки ссыпали, каждого в отдельную, с именами и описанием внешности, а также краткой биографией — ежели забудут после встряски какие детали, чтобы потом никаких претензиев, дескать пострадала неприкосновенность личности. Ну, что еще? Несколько ведьм утратили навыки сглаза и порчи, теперь скандалят, по-простому, по-женски, с кочергами, значит, с ухватами, но это, скорее, приобретение, нежели потеря — за нее вообще ни с кого не взыщется. Мельник вот наш, Вафара, снова дуба дал, вот это да, это неприятность, потому как мука у него выходила отменная, а теперь придется нового назначать.

— Может, выписать из Булли-Толли? — спросил герцог. — Полагаю, кого-кого, а мельников в Тиронге предостаточно.

Староста подавил могучий вздох. Все жители Кассарии любили своего повелителя, но никто тут не заблуждался относительно его хозяйственных способностей.

— Не берите в голову, милорд, — посоветовал Иоффа. — Уладим. Мельница водяная, так что приспособим утопликов али водяных, им это и по статусу подходит, и по специальности. Ундинки опять же без дела мыкаются, давеча вот к монстру Ламахолотскому приставали, извращенки. Бедная тварь в подводной пещере забаррикадировалась.

— Как это?

— Задней частью.

— А как там наш добрый Нунамикус? — тревожно спросил Такангор.

— А этому что сделается? Его ж милорд Карлюза вызвал, а не он сам из праха поднялся — сидит за своей конторкой, прибыля подсчитывает.

— Откуда же прибыль? — против воли заинтересовался Зелг.

— Ну дак кентавры перед концом света решили пожить так, чтоб потом не было стыдно за бесцельно потраченные дни. — Он оглянулся и, заметив, что титан с горгоной приотстали, понизил голос до шепота. — Да и Альгерс как-то Ианиде намекнул, что вот он был-был-был, а потом на тебе Тотомагос там или гухурунда какой-нибудь, и нет его. И будет она, голубушка, слезы лить над его, например, могилкой, а он ей оттуда: «А помнишь ли ты, супруженция драгоценная, как лишнего кувшинчика сидру для меня пожалела?». Вот пока она размышляет в некоторой растерянности, он наверстывает, потому что она быстро перестанет сентиментальностью страдать.

Далее что — поросенков наших обеспечил ошейниками на случай хаоса и неразберихи, все как полагается — жетон с адресом, по которому свинов можно вернуть за вознаграждение, если они потеряются. Я написал — за скромное вознаграждение, — признался Иоффа.

— Правильно, — одобрил Такангор. — Негоже грабить отчаявшихся людей. Сколько дадут, столько и ладушки.

— Теперь про коварное нашествие.

— Вы и про нашествие знаете? — изумился Зелг.

— Кто ж про него не знает. Мне этот прощелыга Люфгорн никогда не казался, — доверительно признался Иоффа, демонстрируя завидную легкость ориентирования в сложных лабиринтах международной политики. — Все наши кинулись в добровольцы, но мы призвали не путать энтузиазм с идиотизмом и отмели всех, кто умрет окончательно от «Слова Дардагона». Призраки подслушивали, — пояснил он, если кто еще не понял, откуда такая осведомленность. — Мы сопоставили статью в «Усыпальнице», последние безобразия, прибытие этой старой гарпии и сформировали Полк Пугающей Простоты. Штандарт временно отобрали у Полка «Великая Тякюсения» с небольшим мордобоем в пользу нового воинского формирования. Списки пригодных к сражению уже отправлены в замок вместе с верноподданным подношением вашей светлости.

— А подношение-то за что?

— Поздравление в связи с присуждением вашей светлости Зверопуса Второй категории. Это ж такое событие! Ваши предки отродясь подобной чести не удостаивались, небось скачут от радости и зависти по склепам да мавзолеям. Кстати, чуть не забыл. Склеп для его светлости Узандафа прибран, торжественно украшен и набит под завязку его любимыми детективами на тот случай, ежели мы его оттуда не вынем сразу, как он очнется, так чтобы не скучал.

— Зачем дедушке склеп? — тихо спросил молодой некромант, уже зная ответ и понимая, каким болваном себя выставляет.

Но ему попались не подданные, а чистое золото. Иоффа даже глазом не моргнул, а подошедший Альгерс потрепал его по рукаву так по-отцовски сочувственно, что даже в носу защипало от переизбытка чувств. Ианида с чуткостью, присущей всем особам женского пола, поняла, что от этого мужского братства внятного ответа не дождешься, и взяла дело в свои руки.

— Вот кто-кто, а его светлость Узандаф решительно зависит от самой Кассарии. Нападение Генсена, как вы, несомненно, помните, лишило его собственных сил, и потому он питался исключительно ее мощью. Какое-то время он будет пребывать в мирах, нам неведомых.

Такангор окинул герцога быстрым взглядом.

— Скачите в замок, — сказал он. — Может, успеете пожелать ему спокойного отдыха.

* * *

— Быстрее, быстрее, любезный! Что вы там, заснули, что ли? Мы же не на похоронах!!! Гоните во весь дух! — вопил господин Папата, изо всех сил дергая за шелковый шнурок, привязанный к руке кучера.

Тот лихо взвизгнул и щелкнул кнутом. Для него, как и для всей челяди, приставленной графом да Унара к почтенному библиотекарю, наступил момент переосмысления сущего. Еще вчера он возил господина Папату в университетскую библиотеку и всю дорогу слушал жалобы на нестерпимую тряску, собственную неосторожность и — стоило только карете ускориться настолько, чтобы обогнать престарелую даму, ковыляющую с клюкой — на неистовую скачку, неоправданно опасную на улицах перенаселенной столицы. Славный библиотекарь не доверял ни кучеру, ни лошадям, ни экипажу, в котором ехал, полагая, что первый втайне жаждет его смерти, вторые по природе своей дикие звери и, дай им только волю, помчатся быстрее ветра и нигде не остановятся, так что спустя годы по какой-нибудь безлюдной местности будет громыхать экипаж с иссохшим скелетом несчастного ездока на изъеденном временем и непогодой сидении. Что касается самой кареты, то господин Папата твердо знал, что рано или поздно она развалится на части, колеса отскочат, крыша рухнет ему на голову, и все это случится потому, что карета только и ждет удобного момента, чтобы укокошить беззащитного пассажира. Мнения своего он ни от кого не скрывал, охотно оповещая окружающих о том, что беспечность и легкомыслие послужат причиной их преждевременной гибели. Слуги привыкли к его чудачествам, смирились с вечным ворчанием и внезапная перемена их сильно напугала.