Олег Бондарев - На краю бездны

Миновав здания аптеки и тюрьмы, Джефри повернул к «Морскому бризу». Он не прочь был промочить горло и хорошенько поужинать.

Однако, когда он подошел к стойке и небрежно бросил на стол три куска анреона, корчмарь, усатый розовошекий толстяк, лишь громко фыркнул.

— И чего? — спросил он, улыбаясь.

— Я хотел бы поужинать и снять комнату.

— О, конечно! — хохотнул хозяин «Бриза». — Вам тройную порцию? И, может, сразу три комнаты? За такие огромные, гм, деньги я даже позволю вам разломать между комнатами стены!

— Не вижу поводов для смеха, — сухо отреагировал на шутки корчмаря Джефри.

— Вот и я о том же, — кивнул толстяк. — Так что либо плати золотом, серебром или хотя бы медяками… либо катись к Шнирхе в пасть.

Джефри мрачно смотрел на три кусочка анрео-на, разложенные на стойке.

— Послушай, — сказал жнец наконец. — Мой корабль разбился, я уцелел только чудом, успел ухватиться за мачту. Потом меня долго бросало по волнам, я проклинал судьбу, просил Кваруса убить меня… Но мне опять повезло — бревно вынесло к острову. Я три дня провел на этом острове, прежде чем корабль капитана Мортимера увидел мой костер и принял меня на борт. У меня нет ни золота, ни серебра, я не хочу обманывать тебя, подсовывая анреон. Я просто хочу жрать и спать.

Толстяк задумчиво почесал подбородок.

— Сколько у тебя анреона?

Джефри пошарил в карманах и бросил на стол еще десяток кусочков.

— Это все?

— Все.

— Что ж, — сказал корчмарь, — Шнирхе с тобой, я тебе помогу. Кварус знает, почему я верю этому рассказу о разбившемся судне… Видел бы ты, сколько бродяжек приходит сюда! И у всех случилось «небывалое горе»! И-эх… Ну да ладно, если уж сказал, то помогу. Комнату не дам — переночуешь в сарае. А на ужин могу предложить только пару кружек пива и тарелку пшенной каши.

— Спасибо, — кивнул жнец. — Я согласен.

— Тогда жди, — велел корчмарь и крикнул через плечо: — Тарелку каши и две кружки пива!

Затем толстяк ушел, оставив Джефри в одиночестве.

Жнец повернулся в залу и принялся с интересом изучать собравшихся в «Бризе» людей.

Личности подобрались самые разные. Но каждую из них можно было отнести к одной из двух категорий — грабителей или матросов. Обычные люди, мещане, как правило, в подобные таверны не слишком любят заглядывать, поскольку не относятся ни к той, ни к другой категории.

Вон за тем столиком у окна сидит парочка разбойников. Они похожи на самого Джефри — невысокие, худые, но крепенькие, в черных плащах с опущенными капюшонами. Один пьет пиво, второй поигрывает небольшим кинжалом.

За столом у выхода кайфует матрос с портовой шлюхой. Матрос уже вдрызг пьян, горланит песни, а шлюха сидит с натянутой улыбкой и ждет, когда же проклятый кретин даст ей возможность отработать полученные монетки. Провозиться с пьяницей всю ночь ей совсем не хочется — ведь вокруг еще столько клиентов с толстыми и худыми, кожаными и тряпичными кошелями!

А вот посреди зала приютился весьма любопытный персонаж. Джефри все же ошибся: бывает, бывает, и обычные заходят! Точнее, не совсем обычные… но не из этих, завсегдатаев.

Тонкие изящные руки, длинный острый нос, маленькие свинячьи глазки. С беспокойством озирается по сторонам, опасаясь случайно ввязаться в возможную драку.

Похоже, этот человек вообще впервые зашел в таверну. Да и с его комплекцией это неудивительно: для таких господ первый поход в корчму в большинстве случаев оказывается последним.

Пухлощекая деваха с длинной косой принесла поднос с заказом Джефри и поставила перед ним. Жнец поблагодарил разносчицу и, подхватив поднос, устремился к столику странного господина.

— Свободно? — спросил Джефри, изображая саму невинность.

Мужчина едва не подскочил на стуле. Он медленно поднял глаза на жнеца, долго изучал его и наконец дрожащим от волнения голосом произнес:

— Да… да… присаживайся…

Джефри опустил поднос на стол и сел на один из свободных стульев, прямо напротив странного господина.

— Кого-то ждете? — спросил жнец, берясь за ложку.

— Нет, нет, что вы? — замахал руками мужчина. — Я просто зашел поужинать, выпить пива… я так часто делаю, каждый вечер… почти.

— И что, каждый вечер вы сидите тут… один?

— Ну… да. Мы… с женой последнее время часто ссоримся… вот я прихожу… с работы, она ворчит, мы ругаемся, и я иду сюда. Да, да, так и есть!

— Ага, понятно, — сказал Джефри.

Человек явно врал. Причем весьма неумело, запинаясь и сочиняя легенду на ходу.

— А кем вы работаете?

— Что? — переспросил господин. Он смотрел в сторону двери и прослушал вопрос жнеца.

— Кем вы работаете? — терпеливо повторил Джефри и добавил: — Если не секрет?

— Я… картограф. Да, картограф!

— Да? И какие же карты вы рисуете?

Похоже, бедняга сам загнал себя в ловушку.

— Ра… зные, — жалобно пролепетал «картограф».

— И какие же земли изображены на ваших картах?

— Зейд…

— И все?

Остроносый некоторое время сидел молча, глядя Джефри в лицо, а потом поманил его пальцем.

— Молодой человек, — сказал «картограф», склонившись к уху жнеца, — вы меня знаете?

— Положим, что так, — ответил Джефри.

— Тогда зачем вся эта комедия? Не проще ли нам будет подняться ко мне в комнату и там продолжить нашу беседу, вдали от чужих ушей?

— Легко. Только допью пиво.

Господин кивнул и вновь отвернулся к двери.

… — Итак, вы знаете, кто я, — сказал «картограф», опускаясь на старую просевшую кровать. — Вас послал Эрлендон? Хотя не надо, можете не говорить, я и так знаю, что это он. Вам известна причина, по которой я сбежал из лагеря, молодой человек?

— Назовите ее сами, — посоветовал Джефри.

По его лицу нельзя было увидеть, как внутренне взволнован и напряжен жнец. Одно неверное слово — и его собеседник все поймет. А тогда, сколько ни бейся, никакой информации о рыцаре все равно не получишь.

— Да, вы правы, — сложив руки замком, кивнул странный господин. — Я должен назвать причину сам, и вот — трусость! Трусость!

— Чего именно вы испугались, скажите на милость? — Вопрос не слишком удачный, но должен был пройти…

— Конечно же, скелетов! Тех ужасных скелетов! Они убивали людей, жгли катапульты…

— А как же сами некроманты? Ну, те, что подняли мертвяков?

— Они были далеко, и у них, судя по всему, и так хватало проблем. Удержать власть над мертвяком на таком расстоянии, поверьте мне, та еще задачка!

— Верю. Когда именно вы сбежали?

Это словечко — «именно» — в подобных ситуациях никогда не вызывает подозрений. Джефри очень умело пользовался такой формой вопроса, чтобы собеседнику казалось, будто ему неизвестны только мельчайшие детали.

— Я не помню точно. Но после полуночи… и, пожалуй, раньше двух часов ночи. Как раз в то время, когда Эрлендон и генерал Роме уже ушли, а Паггер только-только прилег вздремнуть.