Марьяна Сурикова - Насильно мил ли будешь (СИ)

Эрик:

Я привычно шагал по темным закоулкам, направляясь в сторону столь хорошо знакомой теперь подворотни. Приблизившись к заветной стене, я проверил все вокруг на предмет слежки и медленно опустил рычаг. Оказавшись в темной комнате, зажег под потолком магические шары, направляясь к своим ингредиентам.

Я уже понял, чтобы добиться необходимого результата, я должен смешать темную жидкость из одной колбочки со светло-зеленой субстанцией в другой. Проблема была в том, что несмотря на множество экспериментов, я так и не смог пока вывести необходимые пропорции. Задумчиво разглядывая зеленую жидкость на свет, был отвлечен скрипом отъехавшей в сторону потайной двери.

Аурус шагнул в проем и, протопав до стула возле моего стола, утомленно уселся на него.

- Когда уже закончатся эти собрания? Я устал приходить сюда по ночам после того, как целый день отработаю в лазарете.

- Нам необходимо узнавать обо всех изменениях в плане, согласовывать действия друг с другом, чтобы потом не было ни малейшей осечки.

- Ты хоть понимаешь, Эрик, чем это может грозить всем нам?

- Я понимаю, но соглашусь в этом случае с Альтаром, если все продумать в деталях до самой последней мелочи, то у нас все получится. Все равно спешить пока некуда.

Аурус только вздохнул в ответ на мои слова, и я решил полюбопытствовать:

- Отчего ты не отказался?

- Меня никто не спрашивал, он просто пришел и потребовал вернуть свой долг, а я не смог сказать нет, как не смог тогда ранить его кинжалом, примерно, такое же чувство.

- Да, это в духе Альтара, наверное, привычка.

- Как его жена с ним уживается? Он же всем диктует свою волю!

Я улыбнулся:

- Лея особенная, другая не смогла бы завоевать его сердце.

В этот момент потайная дверь заскрипела, и в комнату зашел как обычно веселый Ольган.

- Господа, рад снова вас видеть. Альтар еще не пришел?

- Нет, - покачал я головой.

- Я изучил план храма и гор и нашел идеальное место для нападения, думаю, Альтар согласится со мной.

- С чем я соглашусь, Ольган? - раздался голос внезапно возникшего посреди комнаты диора.

- С моим новым планом.

- Хотелось бы его услышать, но сперва я объявлю вам одну важную новость, господа.

Я в этот момент взял колбочку с темной жидкостью, занося ее над зеленой и рассчитывая необходимо количество капель.

- Моя жена ждет ребенка, а потому у нас осталась всего неделя до покушения.

Уже при первых словах Альтара рука моя дрогнула, и темные капли смешались с зелеными, зашипев и выпуская из колбочки белый пар, окрашивая жидкость именно в тот темно-зеленый оттенок, которого я так долго пытался добиться. Быстро отдернув руку, взглянул в полнейшем отчаянии на невозмутимого внешне диора. Не я один сейчас слова вымолвить не мог. Все собравшиеся в комнате сообщники столь же ошалело глядели на Альтара, резко потеряв от изумления дар речи. Я собрался с силами и первое, что спросил:

- А Лея знает?

- Знает.

- Ты сказал ей всю правду?

- Нет. Я уверил ее, что ошибки быть не может.

Напряженно помолчав какое-то время, высказал наконец ту мысль, что занимала сейчас умы всех троих:

- Альтар, это невозможно. Мы не успеем.

- У нас нет выбора, Эрик. - Был мне ответ.

Аурус:

Это конец, теперь нас точно поймают и убьют, причем сделают это прилюдно, подвергнув предварительно изощренным пыткам. А все для чего? Все ради этой женщины, в которую наш сиятельный Альтар влюбился. Какая жестокая насмешка судьбы! Холодное сердце растопила любовь к незаконнорожденной простолюдинке! Я хотел бы посмеяться, но не мог. Меня восхищали столь сильные чувства, которые подвигли его отказаться от всего, что он имел, ради этой любви. А ведь все во дворце считали, что дар Астелло просто не в состоянии испытывать подобные эмоции. Наверное, я бы так не смог. Я ведь даже не могу отказаться сейчас от этой безумной затеи, бросить все и спасти собственную шкуру, не могу потому, что поклялся. Я прикрыл ладонью глаза, все верно, ни у одного из нас нет выбора.

Ольган:

Кажется, мой друг сошел с ума! Хотелось бы мне взглянуть на его Лилею, заставившую Альтара потерять разум. Неделя на то, чтобы подготовить покушение на короля, всего неделя вместо нескольких лет планомерной спокойной подготовки, когда даже шанса не останется на возникновение мельчайшей ошибки, ведь любая мелочь может стоить всем нам жизни.

Друг стоял сейчас абсолютно спокойный, впрочем, как обычно. Он всегда был спокоен в такие вот моменты, когда другие теряли голову от страха. Ну что же, пусть будет так, как он решил, я привык безоговорочно полагаться на него в сложных ситуациях. Я доверял ему, зная, что Альтар никогда не предаст. Пусть другие считали его жестоким, но я то понимал, насколько благородное у диора сердце. Пусть будет как будет, я в любом случае останусь с ним рядом и подам свою руку.

Альтар:

Это была самая изматывающая неделя в моей жизни! У друзей и сообщников было время готовить покушение только по ночам, я же старался использовать для этого и дневные часы, прилагая все силы, завершая последние расчеты, обдумывая мельчайшие детали даже в те редкие минуты, когда мне удавалось немного отдохнуть, при этом пытался не оставлять Лею надолго одну.

За эту неделю жена осунулась и похудела. Она так переживала, что если бы не кольцо жизни на ее пальце, которое хранило ребенка до его рождения, я бы всерьез опасался за его здоровье. Лея каждый день умоляла меня отступиться, забыть про свои грандиозные планы. Я мог понять ее, слишком многое выпало на долю этой нежной девушки, слишком многое она потеряла. Моя любимая боялась, ужасно боялась лишиться в одночасье едва обретенного счастья. Она убеждала меня, что нужно просто жить дальше и ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Удивительно, но Лея до сих пор оставалась в чем-то очень наивной, я же отчетливо видел истину - наш мир, за который она так цепляется, слишком хрупок, он был лишь плодом ее фантазии. Не было никакой стабильности вокруг, нас действительно пока оставили в покое, но надолго ли? Кто знает, что взбредет уязвленному монарху в голову, например, завтра? Что если он найдет способ обойти магию браслетов и отберет у меня Лею?

Пусть внешне я не проявлял своих чувств, но в душе страдал едва ли не сильнее моей любимой жены, которая никак не желала понять, что только ради нее, ради смелой, сильной, благородной девушки, кто всю жизнь терпела насмешки от менее достойных людей, я и задумал эту самую большую в своей жизни интригу. Ради нее, а теперь и ради еще не рожденного малыша. Она не осознает пока, что самому мириться с обстоятельствами - это одно, а видеть изо дня в день, как страдает от насмешек и унижений собственная плоть и кровь - это самая большая мука для матери. Разве мог я обречь их на это? Разве может мужчина спокойно стоять в стороне и мириться с обстоятельствами, когда страдают самые любимые и близкие люди? Каждый день она мучила меня, беззвучно плача в подушку, ошибочно полагая, что я сплю. Как же я ненавидел себя за это, ненавидел, но не мог поступить иначе.