Роман Гринь - Битвы магов. Книга Хаоса

— Так значит, это теперь будет твой новый облик? — спросила Ласточка, улыбнувшись.

— Да, — ответила вторая девушка. — В память о тебе!

— А ты и вправду Зеркало. Тебе лучше уйти, Заряна!

— Нет, я хочу видеть все, — ответила та, — и быть с тобой до конца!

— Ладно, как пожелаешь. — Ласточка подошла к стеллажу и взяла в руки красивый кинжал. — Жаль старика Керамбита, моя смерть разобьет ему сердце, но все должно идти так, как идет. — Она еще раз посмотрела на вторую девушку, что сейчас была неотличима от нее. — Прощай, Заряна!

Ласточка с силой вонзила кинжал себе в грудь. Анель, или правильно будет Заряна, закричала и разрыдалась еще сильнее. Тело Ласточки упало на пол, из раны потекла кровь прямо на красивое синее платье, подарок ее учителя.

Иллюзия рассеялась, мы с Анель стояли посреди ночного музея, почти в кромешной тьме. Было странно стоять рядом с точно такой же девушкой, как та, которая только что у тебя на глазах пронзила кинжалом свое сердце.

— Вот так все было! — сказала Анель. — Потом я немного поработала над телом и обстановкой, чтобы все это было максимально похоже на насильственную смерть.

— Но зачем?

— Ты же все видел и слышал, — ответила Анель, — чтобы пьеса дошла до логического финала, чтобы каждый отыграл свою роль, чтобы все не кончилось трагедией — для этого она так поступила. Она передала эстафету тебе. Когда‑то ты, возможно, поймешь этот поступок. А сейчас, просто цени это.

— Глупо! — сказал я, сжимая кулаки с такой силой, что ногти на руках уже болезненно впились в кожу. — Она, фактически, пожертвовала собой ради меня. И я даже не понимаю зачем. И как мне прикажешь теперь с этим жить?! — уже чуть ли не закричал я.

Анель взяла мое лицо в свои руки. Я почувствовал, как ее горячие ладони нежно коснулись моих щек. Это успокаивало. Анель посмотрела в мои глаза, она плакала.

— Тебе придется жить с этим! Сегодня ты потеряешь своего учителя, и еще многие погибнут у тебя на глазах. Я не смогу тебя избавить от этой ноши. Это твоя буря потерь! Но даже она минует, и снова беззаботно взойдет солнце. Оно унесет печали и разгонит тьму. В это верила Ласточка, в это верю и я. Поверь в это и ты! А сейчас мне пора.

— Постой, — попытался я остановить Анель, — у меня еще столько вопросов.

— Всего один, — строго произнесла девушка.

Я еще столько всего хотел узнать: о Ласточке, об Анель, об их отношениях, о всей этой странной цепочке событий, но спросил, почему‑то, совсем о другом.

— Ласточка называла тебя Заряной. Это твое настоящее имя?

— У меня тысячи имен, так же как и образов, — ответила девушка, — под именем Анель меня знаешь только ты.

— Почему именно Анель?

— Это уже второй вопрос! — Анель наконец‑то снова улыбнулась, — Ладно, отвечу! Прочитай мое имя задом наперед!

— Анель, — задумчиво проговорил я, — это будет… Лена?

— Имя твоей первой настоящей любви, — ответила Анель, — еще в ту твою бытность человека. Помнишь ту девушку? Я посчитала, что так будет забавно…

— Конечно, я ее помню, — тут же ответил я, — я любил ее, хотя, кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, и у меня теперь совсем другая жизнь. Но это затея с именем, это кажется так… просто.

— А должно быть сложно? — спросила Анель. — Разве в этой истории не достаточно сложностей?

— Береги себя, Странник! Ты жил в своем беззаботном рае, наслаждаясь сладкими плодами древа жизни. Но я искусила тебя попробовать горький плод древа познания добра и зла. И скоро ты потеряешь свой эдем, и доверие своего бога.

После этих слов девушка исчезла, просто растворилась в воздухе. Эта Анель — одна из тех загадок, которые мне до конца никогда не разгадать.

Я побрел в сторону своей комнаты. Ловкач пытался расспросить меня, чего я такой подавленный, но я вежливо объяснил другу, что не настроен на разговор. Сосед лишь пожал плечами и продолжил спать дальше. А вот я не смог уснуть до самого утра. Хотя, в этом нет ничего удивительного.

Утром меня вызвали к Мастеру. Тот встретил меня в своем кабинете и с серьезным лицом, предложил мне сесть, так как у него для меня плохие новости. Я уже знал, что услышу. Но от этого было не легче. Мне сообщили, что сегодня ночью, Керамбит попал в засаду элитного отряда школы Тьмы. Они каким‑то образом выследили его. Мой учитель сражался очень отважно, он истребил почти весь отряд и с полсотни самых разнообразных демонов, которых они призвали. Но к "тьмушникам" подоспели подкрепления. Мой учитель погиб как герой, унеся с собой жизни многих врагов. Так закончилась история Сумеречного Когтя Хаоса, Керамбита, великого воина и прекрасного мага, чье время прошло. И ему пришлось уйти за кулисы. Буря потерь, значит? Хотел бы я пообщаться с режиссером и сценаристами этой кровавой драмы. Но интуиция, мое шестое чувство, подсказывала, что мне еще выпадет такой шанс.

Битва за Хаос или всем, отдавшим жизнь за свое Отечество, посвящается…

" Пожалуйста, запомните нас!

Не забывайте, что мы жили…"

Кажется, шансов выполнить нашу миссию становилось все меньше. Враг не ослаблял напор ни на минуту.

— Сзади! — закричала Мистраль.

— Знаю! — проревел Крепыш и, сделав резкий разворот, разрубил пополам уже прыгнувшего на него гуля. Уродливая плоть чудовища с неприятным гулом рухнула на землю. Крепыш плюнул на это окровавленное месиво и, поудобней перехватив секиру, обернулся к остальным врагам, — ну, твари, кто еще хочет познакомиться с моей малышкой Сисиль?

Три оставшихся вурдалака не спешили повторять судьбу своего опрометчивого сородича.

— Правый твой, Странник! — крикнула Мистраль. — Левый за тобой, Багира! Профессор, берешь того, что посередине! Понеслась!

— Понял! — Ответил тот.

Я посмотрел на мерзкую тварь, что стояла передо мной. Мне вспомнилась та миссия, когда я еще первокурсником удирал от такого же чудовища, бегая, как загнанный зверь, по всем коридорам пещеры, слыша за собой лишь рычание этой костлявой вечно — голодной смерти, что настигала меня с каждой секундой, приближая неотвратимое. В тот день я выжил лишь чудом, благодаря счастливому стечению обстоятельств и просто огромному, нереальному везению. Но сегодня, — я по крепче сжал древко копья. — Сегодня, я больше не испуганная добыча. Сегодня я буду охотником!

Держа перед собой копье, я медленно подходил к вурдалаку. Два его маленьких красных глаза светились злобой. Тварь переминалась с ноги на ногу. Ее сухие, без кожного покрытия, мускулы и острые когти неприятно шаркали по асфальту. Мое копье было нацелено на пасть вурдалака. Кто будет быстрее? Тварь и ее жало? Или я под эффектом зелья "ловкость мангуста" и, уже с немалым боевым опытом и рефлексами, развитыми благодаря многолетним тренировкам? Жало выстрелило в мгновение ока. Чудовищная скорость, я еле увернулся и тут же произвел выпад копьем. Тварь успела отскочить назад в последний момент, так что я лишь немного зацепил ее кончиком копья. Но все же, гуль взвыл от боли. Он тут же кинулся на меня. Я быстро выставил левую руку вперед и произнес заклятье — "лезвие бессердечности". Заклинания элемента воздуха давались мне особенно быстро и легко, все‑таки, это ведь, была моя стихия. Десятки острых как бритва воздушных потоков сорвались с моей руки, и располосовали плоть вурдалака. Тварь еще сильнее взвыла от боли, отшатнулась, но потом снова поперла на меня, но напоролась прямо на острие моего копья, что вошло вурдалаку глубоко в глотку, пробив жало и позвоночник. Издыхающий монстр упал на тротуар, и скончался в предсмертных судорогах. Я выдернул из трупа свое копье и посмотрел, как идут дела у моих боевых товарищей.