Екатерина Богданова - Борьба за жизнь

— Здравствуй, сестренка, — проговорила полушепотом, дождавшись, когда Викки устроится рядом.

— Рика, что происходит? Почему ты здесь? И какая вообще принцесса? Это ты — принцесса? Не смеши меня! — засыпала меня вопросами Виколла.

— Прости, Вик, я не могу ничего тебе объяснить. Но в скором времени я покину Возрению, и сейчас мы видимся с тобой в последний раз, а я даже обнять тебя не могу, — прошептала в ответ.

— Но зато теперь я знаю, что ты жива. Баронесса Ангори уведомила меня, что ты не смогла смириться со своей участью и была отослана в монастырь, ухаживать за королевой-матерью. — Виколла украдкой смахнула набежавшие слезинки.

— Прости, но и плакать тоже нельзя, — сказала сестре, сама с трудом борясь с этой напастью. — Обещаю, что, если вернусь в Возрению, ты об этом узнаешь. К сожалению, я не могу ничем тебе помочь, это привлекло бы внимание тех, чьего взгляда все стремятся избегать.

— Тайная канцелярия? — в ужасе прошептала Виколла.

— Ну, не сама же я себе на голову корону напялила, — усмехнулась в ответ.

Викки метнула взгляд на мою голову и тоже улыбнулась. Никакой короны там конечно же не было, но мы друг друга поняли.

— Вот, возьми пока это. Разбери и продай камни по отдельности, — прошептала, вынимая из волос гребень и незаметно подсовывая его сестре. — Ну, и за портрет получишь приличный гонорар. Все, фрейлины идут. Мы друг друга не знаем, и не забудь: я принцесса Саминкара.

Меня усадили на другую скамью, чтобы свет падал с нужной стороны, сунули в руки пяльцы, в прическу вставили лилию и заставили сидеть без движения. И сделали все это еще до того, как был установлен мольберт с холстом. Вернулась Авройя, привела служанку с корзинкой для пикника… В общем, фрейлины сопели и усаживали меня заново.

По прошествии часа идея с портретом уже не казалась мне такой блестящей, и принцесса изволила затребовать перерыв. Но отступать теперь было некуда, и мучения продлились почти до вечера. Когда моему терпению пришел конец, Виколла оторвалась от холста, подошла, сделала реверанс и сказала, что продолжит работу в любое удобное для меня время.

— Завтра с утра, — величественно ответила я и удалилась не оборачиваясь, предварительно велев Авройе обо всем договориться с портретисткой.

Только бы наминайские послы не заявились на рассвете! Мне так хотелось еще хоть разок увидеться с сестрой.

Но мои опасения не оправдались, послы явились не на рассвете, а на закате. В разгар празднества по случаю рождения принцессы Никеллы. Своеобразно так явились…

Прямо в центре приемного зала, между столами с яствами, распугав скоморохов и заставив всех, включая короля, испуганно повскакивать со своих мест, из ниоткуда появилось маленькое, но быстро разрастающееся серое облачко. Потом послышался приглушенный хлопок (кажется, что-то такое я уже где-то слышала), и из облачка вышли трое мужчин и две женщины.

Набежала стража. Незваных, а вернее нежданных так рано, гостей взяли в оцепление, а придворных в срочном порядке эвакуировали из приемного зала. Я пожелала остаться, так же как и принц Возрен. Королю же по статусу полагалось присутствовать, хотя, судя по выражению его лица, он этого не очень-то и хотел. Все понимали, кто явился таким экстравагантным образом, но король почему-то не желал отпускать многочисленную стражу. Вывод был очевиден: Возрен Седьмой до дрожи в коленях боялся магов, даже несмотря на то, что сам являлся одним из них. Ситуацию сгладил уверенной походкой вошедший в зал Мордок. Советник приказал страже выйти и остаться за дверью до дальнейших распоряжений, после чего подошел к королю, склонился и прошептал монарху что-то на ухо. Возрен Седьмой расправил плечи, величественно встал и наконец-то поприветствовал послов как полагается. Фарс, конечно, был жуткий, даже ребенок понял бы, кто в действительности правит Возренией. Но момент был упущен, и исправить что-либо не представлялось возможным.

— Ваш визит, которого мы так ждали, открывает новые границы и возможности в отношениях между нашими державами… — соловьем заливался король.

Мородок незаметно подошел ко мне и прошептал:

— Все намного хуже, чем мы думали. Они прислали военного переговорщика. Не подведи, девочка. Ты должна убедить всех, что жаждешь отправиться к наминайскому двору.

Я едва заметно кивнула, но на языке вертелась колкость относительно поведения драгоценного папочки. Он в один момент чуть не загубил все переговоры. И как только наш король мог удерживать трон столько лет? Вернее, как трон его до сих пор держит!

Пока король вещал о новых возможностях и достижениях, я рассматривала послов. Примечательно, что первым послом была женщина. Молодая, красивая леди в платье необычного покроя, с закрытыми плечами и длинными рукавами, но узкой юбкой чуть ниже колен с двумя разрезами на бедрах, в которых виднелись серебрящиеся в свете свечей непрозрачные чулки, стояла впереди делегации. На ногах у нее были элегантные остроносые ботиночки на тонком каблуке. Волосы у леди были распущены, что в Возрении считалось признаком если не инакомыслия, то скверной репутации уж точно. В шаге от первого посла стоял высокий широкоплечий мужчина в простой серой рубахе и серых же облегающих штанах. Обут мужчина был в странные узкие сапоги, казалось, вообще без подошвы. И этот мужчина беззастенчиво меня рассматривал. Когда я заметила его взгляд, посол не отвернулся, а уставился прямо мне в глаза, насмешливо изогнув бровь и криво ухмыльнувшись. Я величественно отвернулась, демонстрируя полное презрение к плохим манерам. Вторая женщина стояла рядом с глазеющим наглецом и периодически что-то ему тихо говорила, обводя взглядом окружающих. Одета она была примерно так же, как и первый посол, но выглядела значительно старше. Замыкающими были склонившие головы мужчины явно рангом ниже остальных, видимо, охрана.

Приветственная речь наконец-то закончилась, вызвав всеобщий вздох облегчения, и началось неформальное знакомство, в ходе которого выяснилось, что первым послом является не кто иная, как та самая негласная правительница Наминайской империи. Нет, она конечно же не объявила во всеуслышание, что является любовницей императора. Но в ознакомительной характеристике, которую я практически наизусть выучила, готовясь к роли принцессы, стояло ее имя — Раниярса Свободная. Его-то леди и озвучила. Необычная фамилия, но как нельзя лучше отражающая действительность. Наглым мужчиной оказался военный переговорщик, деликатно назвавшийся противоконфликтным атташе, стоящая рядом с ним пожилая леди вообще не пожелала объяснить, какую роль играет в посольстве, только извинилась за некоторую путаницу со временем. Не было учтено, что утро в Наминайской империи — это поздний вечер в Возрении.