Ирина Шуппе - Призрачная охотница. Безымянная (СИ)

Отряхнув саму себя за глупую мысль в столь не подходящий момент, едва заставила себя стоять дальше.

Девушка, получившая новую команду, тут же вскочила на ноги, с сожаление поглядывая вниз. Словно у нее отобрали любимую конфету. Даже не взглянув на своего хозяина, она стащила с себя хламиду, небрежно бросив ее на землю. У девушки была небольшая грудь. Я бы сказала несколько потасканного виду. На фоне ее явной худобы она смотрелась особенно некрасиво.

Подтащив к себе стул, она наклонилась, уперев руки в табурет. Ему даже сейчас не пришлось ничего делать. Она придвинула к нему свои бедра. На мгновение его глаза скользнули вниз, и в них отразилось откровенное презрение. Затем он резко вошел в нее. Девушка восторженно закатила глаза, не издав при этом ни звука. А он как-то лениво стал покачивать бедрами.

--Знаешь. - Даже интонация его была пропитана откровенной скукой. - В искусственном выведении серых есть и свои минусы. Взгляни на нее - жалкое зрелище. Подле нее не было создателя, способного превратить эту невзрачную простушку в красивую женщину. Но даже в этом случае от нее нельзя отказываться. Отсутствие привлекательности не отнимает у нее способностей к материнству.

Он поднял руку, поправляя упавшие на лоб волосы. Словно сейчас не происходило ничего сверхъестественного, или омерзительного. Обычный светский разговор, пока он трахает эту безвольную куклу.

--Когда пришлось пустить ее по рукам, она, знаешь ли, вздумала возражать.

На худом лице на мгновение проскользнула живая эмоция. Словно дух этого жалкого создания еще помнит то время, когда обладал свободой воли. Но его тут же вытеснило фанатичное обожание своего мучителя. Это даже не стокгольмский синдром. Ее личность была полностью уничтожена.

--Теперь не возражает.

Его глаза вновь приковались ко мне. В них скользил просто арктический холод. Одним резким движение он оттолкнул от себя ее податливое тело. Девушка шлепнулась на землю, со слезами на глазах протягивая руки к его плоти. Он не обратил на нее никакого внимания, лишь щелкнул еще раз пальцами. Буквально заглатывая слезы, запрещая себе издавать лишние звуки, она наклонилась, поднимая штаны на место. Из-за вздыбленного члена, натянуть их оказалось несколько сложнее. Или же в ней все еще боролось желание. Но она завозилась непозволительно долго - по его пониманию. Резкая пощечина отбросила несчастную на добрый метр. Едва не выбросив из комнаты.

Да уж, пока она не беременна, каких-либо поблажек ждать не имеет смысла.

В два шага он приблизился ко мне, возвышаясь и заставляя поднять голову вверх. Но я не отступила.

--Ты или будешь слушаться, или превратишься в нее. Запомни это, безымянная.

Ответа он не ждал. Да его бы и не последовало. Гефест вышел из комнаты, оставив нас один на один с обнаженной рабыней. Но и она не собиралась задерживаться. Подхватив с земли тряпку, от которой бы отказался даже домовой эльф Добби в знаменитом Гарри Потере, она пулей выскочила в коридор. Похоже, надеялась, что ее позовут закончить начатое.

Я прислонилась к стене, и медленно сползла по ней. Перед глазами все еще стояла картина произошедшего. Разозлившись, протянула ногу и пнула стул, все еще торчащий посреди комнаты. На мгновение это подняло настроение. Но затем черная безнадежность опустилась мне на плечи тяжелым покрывалом. Не сразу я поняла, что всхлипы из-за соседней двери прекратились, и сейчас вместо них раздаются мои.

А когда поняла, это было уже не важно.

Глава 35

Робин

Жалеть себя можно бесконечно долго. Но слезам свойственно заканчиваться.

Пустым взглядом я таращилась на противоположную стену, игнорируя перевернутый стул. Еще никогда у меня такого не было. Безнадежность, всепоглощающая и беспросветная, как не посмотри. Может, покончить жизнь самоубийством? Правда, это будет проблематично, да и несправедливо по отношению к не родившемуся ребенку. Но и альтернатив не так много.

Снять кольцо, вызвав искусственный выкидыш, я тоже никогда не смогу. Потому что проще убить себя, чем собственного малыша.

Родить, и больше никогда не увидеть его или ее. Оставить в лапах этих скотов. Умереть. И никто никогда не узнает что произошло с безымянной охотницей с человеческим именем Лара.

Но одна мысль о том, что могут сделать с ребенком Гефест и компания, заставляет скрежетать зубами.

О дверь, с легким звенящим звуком, что-то ударилось. Чтобы это ни было, оно было новым, поэтому я поднялась с полу, и подошла к двери. Когти на одной руке на всякий случай выпустила. Мало ли чего еще стоит ждать.

Но вопреки ожиданию в коридоре никого не было. Осмотревшись по сторонам, взглянула на пол. Там лежала вилка, точно такая же, как у меня в наборе на столе. Подняв ее, перевела взгляд на противоположную сторону. Дверь была приоткрыта, и за ней явно кто-то прятался.

Так, похоже, моя соседка решилась пойти на контакт.

--Привет.

Я нахмурилась, услышав, как звучит мой голос. Да уж, слезы без следа не проходят. Горло охрипло и немного саднило. Ну да это в любом случае не надолго. Естественная регенерация организма справиться даже без лечащих рун.

Ничего не произошло. Вздохнув, повторила приветствие на английском.

Дверь приоткрылась больше, и оттуда выглянула еще одна пленница Серой цитадели. О недавней истерике свидетельствовали лишь полоски от слез на щеках. Что-что, а опухшие красные глаза нам с нею не грозят.

О том, чтобы умыться, она явно не задумывалась.

Мы разглядывали друг друга в молчании. Девушка безусловно была красива. Это не невзрачная рабыня, которую Гефест использует вместо половой тряпки. Нет, все-таки доля индейской крови в ней есть. Это не изменение подаренное создателем. Да и Гефест что-то говорил об искусственном создании. Хотя непонятно как это происходит.

Пауза затягивалась. Мне, если честно, никогда легко не давались знакомства. Особенно с женщинами. С парнями проще - их мысли легко предугадать, ими можно управлять. Да и что греха таить - общих тем для разговора с ними у меня всегда было больше. А вот всякие там наряды, прически, кухня и подобные женские темы - нагоняли на меня тоску.

Правда, эти стандартные темы сейчас явно были не уместны.

А начинать знакомство с тем типа - Жизнь в плену, Вы стали жертвой насилия, или Самоубийство, как спасение - язык не поворачивается.

--Я - Лара.

--Робин.

Ее голос был тихим. В нем была легкая хрипотца. Мне нравятся такие голоса. Ними обычно исполняются баллады, и их можно слушать и слушать.

--Давно ты здесь?

На несколько секунд показалось, что она не ответит.

--Четыре года.

Ох ты ж елки палки.

Вопрос так и крутился у меня на языке. Но спрашивать я не решалась. Я воспитывалась в убеждении что беременных огорчать нельзя. И пусть ее уже и без меня довели до истерики, самой вбивать последний гвоздь в крышку гроба мне не улыбалось.