Катерина Полянская - Я стану твоим проклятием

Дежуривший на вахте курсант при моем появлении оживился, разулыбался, спросил имя и проводил прямиком к начальству.

— Джейла Хисс?

— Да.

Хотя Джейла Лунная или ашАрнетрей звучало бы лучше. Уж тогда-то меня не посмели бы на допросы таскать!

— Орвин Рэд, старший следователь по магическим делам ведьминского отделения, — представился худой седовласый мужчина в строгом костюме.

— А что, и такое есть?! — изумленно хлопнула глазами я.

Вышло случайно, но так даже лучше. Пусть думает, что я совсем дурочка.

— Есть, — снисходительно улыбнулся мужчина.

— И чем же я могла вас заинтересовать?

Сотрудник тайной службы быстро смекнул, что разговор идет как-то не так. В светлых глазах сверкнула сталь.

— Вопросы здесь задаю я! — рявкнул он на весь кабинет. — Это во-первых.

— Извините.

— А в-главных, — не слушая меня, продолжил следователь по ведьминским делам, — вы обвиняетесь в наведении порчи на нашего сотрудника.

Этого еще не хватало! Страх сменился гневом и, практикуй я действительно сглаз, порчу и прочие пакости такого рода, одна уже висела бы на следователе. Разбрасывается тут обвинениями! Понимаю, у него работа такая, но с виду же приличный мужчина, даже на мага не похож, а сам…

— Виллина? — уточнила на всякий случай. А то мало ли кого они мне приписали, от них ведь всего можно ждать.

— О, вижу, вы знаете, о ком идет речь, — воодушевился Орвин Рэд.

— Просто это единственный ваш сотрудник, с которым я знакома, — пояснила сдержанно. Потом расправила подол форменного платья на коленях и с самым невинным видом продолжила: — То есть не я, а мой жених. Но про порчу в первый раз слышу!

Заодно попрактиковалась в совете «не признаваться». Это было несложно, учитывая, что я действительно ни сном, ни духом.

— Видите ли, девушка, — задумчиво потирая подбородок, произнес следователь, — на следующий день после неудавшегося разговора с вами Виллин шею себе свернул.

Я чуть со стула не рухнула.

— И умер?!

— Да нет, в госпитале отлеживается.

Фу-у-ух!..

— Так аккуратнее по улице ходить надо и под ноги себе смотреть, а не на чужих невест заглядываться! — Кажется, я только что вывела новое ведьминское правило: не знаешь, как защититься, нападай.

— Наш сотрудник уверяет, что приходил к вам по делу, — уже сквозь зубы процедил маг.

— Угу. По личному.

— Он утверждает, что по служебному! — уже почти рык.

— Ну еще бы он другое сказал!

Взгляды наши скрестились, да так и замерли на целую минуту. Этот Орвин точно был не на моей стороне. Но ведьмочки — народ симпатичный, упрямый и обаятельный, поэтому чья-то предвзятость уже дала крен, и кому-то это очень сильно не нравилось.

Я первая не выдержала и снова бросилась в атаку:

— Говорите, он шею себе свернул?

— Именно.

Отлично! Мысленно потерла ладошки.

— А бородавка на носу выскочила? Зелененькая такая?

— Нет.

— Может, он онемел?

— Нет!

— Тогда порча точно не моя, — объявила радостно.

— Почему это? — опешил следователь.

— А я всего оптом желала!

Минут десять меня усиленно допрашивали, но никакого признания так и не получили, следов выпущенного заклинания не углядели, а у следователя начался нервный тик. Фу-ты ну-ты, какие они тут все нежные! Совершенно никуда не годные в общении с ведьмами. Сказать или обойдется?

В итоге прозрачно-серые глаза мага сменили цвет на пронзительно-фиолетовый, а меня просто выгнали из кабинета.

Длинный коридор я почти пролетела, толкнула дверь… и тут меня окликнули:

— Джейла!

Тот самый курсант.

— Да?

— А это вам. — И протянул веточку жасмина. — Вы очень красивая.

— Спасибо. — Цветок из чистой вежливости приняла, буду идти домой, передарю какой-нибудь девочке.

— Меня Гихерд зовут.

Домой я попала раньше Тхей, покормила Касю и долго стояла под душем, желая смыть с себя даже воспоминания о допросе. Чтоб у этого Виллина и все остальные кости потрескались!

И Таш, как всегда, запропал не вовремя…

Только подумала о нем, как раздался звонок в дверь.

Я завернулась в халат и побежала смотреть, кто там пришел.

А когда распахнула дверь и обозрела фигуру, стоящую на пороге, испытала желание ругаться.

— С ума сошел?!

— Тише, я под личиной, — прошипел господин Шакурей в посмертии. — Только свои видят, для остальных я студент-травник со скромным букетиком цветов. Кстати, держи васильки.

— Спасибо, — буркнула я, не зная, радоваться его предусмотрительности или расстраиваться из-за того, что ведьмочки-соседки наверняка все увидят, а напридумывают еще больше…

— Зашел сказать, что Тахшака два дня не будет, служба, — сухо сообщил лич. — Зато потом вся команда будет в Шерихеме до самого шабаша, отпуск у них, как раз успеем разобраться с моим делом.

Я кивнула. Хорошо, что это скоро закончится. Хотя без Тахшака не по себе.

— Ты в порядке после допроса? — еще понизив голос, спросил неживой. — Не обижали? Зачем вызывали?

Надеясь, что маскировка каким-то образом распространяется и на разговор, я чуть слышно ответила:

— Виллин шею себе свернул. Думали, я порчу на него навела.

— А ты не…

— Хотела! Но вы не настолько плохо на меня влияете.

Лич восхищенно крякнул и пробормотал себе под нос что-то про идеальную пару, а я притворилась, что не расслышала.

— Ночью пришлешь ко мне фамильяру, я передам амулет, чтобы можно было связаться с Ташем в случае необходимости, — распорядился маг.

На этом и распрощались.

Я проводила взглядом его удаляющуюся спину, будто действительно глядела вслед поклоннику, и уже собралась запереть дверь, как из-за угла вдруг выскочила растрепанная и бледная Ровена.

— Что он здесь делал? — Ее глаза бешено полыхали.

— Кто? — я на всякий случай решила уточнить.

Суккуба повела себя странно: втолкнула меня в дом, сама вошла, хотя ее никто не приглашал, захлопнула за собой дверь и только после этого рявкнула:

— Далев Шакурей, мой муж!

Ой, что-то мне поплохело…

— Так это его все время не было дома, и ты…

— Да.

— А сейчас как узнала? — Я изо всех сил пыталась хоть что-нибудь понять.

— Его я под любыми чарами узнаю. Но… — тут она тяжело сглотнула, — я думала, он мертв.

Положим, я знала историю смерти мага и его частичного возвращения в мир живых, но эти события принадлежали не мне. И не мне было о них рассказывать.

— Любишь его? — спросила чуть слышно.

— До безумия, — тоже шепотом отозвалась суккуба, и по ее щекам потекли частые слезинки.

Следующий час я отпаивала ее чаем и утешала как могла. В этот раз Ровену было действительно жалко. Натворила она, конечно, дел, и сама виновата, но ведь чувства настоящие, и откуда бедняжке было знать, что внутри скрывается суккуба? Муж мог бы быть и помягче.