Роман Суржиков - Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра

- Простите, миледи, - Марк опустил глаза, словно сдаваясь. - Мой язык иногда подводит меня и бывает неоправданно груб.

- Так следите за ним! В Нортвуде непослушные языки принято выдирать раскаленными клещами. Запомните это!

- Да, миледи. Простите за беспокойство, я не стану больше досаждать вам.

- Рада слышать.

Марк встал и откланялся, леди Сибил едва заметно кивнула ему. Однако перед тем, как выйти, он взял кубок со стола и нахально допил остаток вина. Графиня усмехнулась его дерзости и махнула рукой: мол, я оценила, а теперь - вон. И Марк ушел.

Леди Сибил сдержала обещание и не наказала Вандена, даже не сказала ему ни слова. Однако Мира хлебнула полной ложкой.

- Ты - непослушная дрянь. Неблагодарная заносчивая мелюзга! - цедила графиня, постепенно поднимаясь до крика. - Как ты смела?! Я ли мало дала тебе, я ли, скажи?! Я защитила тебя, привезла в столицу, ты живешь в моем доме, ешь за моим столом, пьешь мое вино! Все, что требовалось от тебя - просто знать свое место! Но нет, ты лезешь, сунешь свой крысиный носик туда, куда даже я не смею! Леди?! Какая ты леди! Ты и до горничной не достаешь! Иная собачонка получше тебя будет!

Мира терпела. Она знала, на что шла, когда рассказывала о своих проделках. Чувство облегчения после вчерашних ужасов помогало терпеть и молчать. Но, когда графиня в очередной раз обозвала ее неблагодарной дрянью, девушка не сдержалась и прошипела сквозь зубы:

- Можно подумать, вы все это устроили ради моей благодарности. Кажется, вы надеялись на благодарность персоны поважнее.

- Что ты сказала?! - крикнула Сибил. - Повтори, что сказала?!

Мира нервно ухмыльнулась. Графиня схватила со стола полупустой кувшин и запустила в стену. Сосуд с треском разлетелся, алые пятна расплылись по камням. От резкого движения рукав платья графини порвался, она уставилась на прореху, скрипнула зубами от злости и быстро шагнула к Мире. Ладонь графини взлетела, нацеливаясь для пощечины. Девушка вскрикнула. Леди Сибил остановила руку в дюйме от лица Миры. Перевела дух, отступила назад.

- Убирайся наверх, отродье. Проведешь неделю в своей комнате, на хлебе и воде.

Мира сумела овладеть собой.

- Да, миледи.

- Нет, стой.

Графиня отодрала от платья злосчастный рукав, затем второй. Швырнула Мире оба куска материи.

- Сперва убери здесь! Затем - в комнату.

- Да, миледи.

Мира уснула голодной и чудовищно уставшей. Однако спала крепко до самого утра. Как хорошо спится, когда уверен, что проснешься живым!

Ее заключение продлилось до следующего вечера. Перед закатом дверь распахнулась, в комнату вошла графиня, держа в руке гербовый конверт. Девушка разглядела скрещенные перо и меч.

- Владыка Адриан шлет нам приглашение на летний бал, - произнесла леди Сибил, протягивая конверт Мире. - Нам обеим. Мы с тобой - представители Великого Дома, и не нуждаемся в специальном приглашении для летнего бала. Имеем право посещать любые дворцовые балы, кроме закрытых. Так что приглашение - это жест. Владыка просит у нас прощения... в той мере, в какой может себе позволить.

Мира проглядела письмо. Леди Сибил добавила, прежде чем уйти:

- Завтра я позову швею. Подумаем вместе над нарядом для тебя.

- Да, миледи.

Мира поняла: графиня также попросила прощения. В той мере, в какой могла себе позволить.

Монета

Май 1774 года от Сошествия Праматерей

Герцогство Южный Путь

Двое суток на борту шхуны Хармона Паулу терзала тревога - налетала вспышками, как лихорадка, лишала аппетита и сна. Но когда он ступил на берег в Южном Пути, в приозерном городке, где оставил свой обоз, на душе сразу стало спокойнее. Все, кто мог знать тайну Предмета, остались по ту сторону озера, а торговца окружили привычные места и давным-давно знакомые люди. Светлая Сфера, обернутая в рубаху, мирно дремала за пазухой торговца и больше не буравила ему брюхо мрачными предчувствиями.

Хармон нашел обоз в полном порядке. Снайп с Луизой успели поторговать в отсутствие хозяина, и дезертир передал Хармону выручку. Вихревы дети подскочили с расспросами к Полли - она успела полюбиться им за недолгое время знакомства. Доксет подкрался к Хармону с осторожным вопросом:

- Хозяин, как оно сложилось-то, заработали монетку?.. - и Хармон тут же понял, что оставленные Доксету четыре агатки тот уже благополучно пропил.

А Луиза со своей крестьянской обстоятельностью спросила:

- Почем вышла шерсть? Сколько вы прикупили? А мешки где - еще с корабля не сгрузились?

"Какая шерсть?" - чуть не брякнул Хармон, как тут вспомнил: а и вправду, шерсть! Каждую весну, бывая в Уэймаре, Хармон закупал пару пудов роскошной ориджинской овчиной шерсти, что доставлялась кораблями по Морю Льдов и Торрею. Она выходила почти вдвое дешевле против той, которую купцы Южного Пути везли сушей. Переправив овчину через озеро и проделав сотню миль на юг в телегах, Хармон продавал ее в Альмере и выручал на этом неизменный десяток елен. Но в этот раз он напрочь позабыл о шерстяной ярмарке!

Торговец непроизвольно потеребил Священный Предмет, спрятанный под кафтаном, и ответил Луизе:

- Ярмарка гнилая в этом году - на Севере овечий мор, или что-то такое. Овчины мало, и вся дорогущая.

- Так может, и следовало прикупить? - прицепилась Луиза. - Коли овцы дохнут, шерсть растет в цене. В Уэймаре подорожала вдвое, а в Альмере, глядишь, и втрое вырастет.

- Говорю же: мало ее, и гнилая какая-то. Всегда снежная, а теперь - серая, да с желтизной, как рубаха нестиранная. В Альмере такая и даром не нужна. - И, заранее перебив дальнейшие расспросы, торговец добавил: - Но это не беда, я взял кое-что получше шерсти.

С тем он извлек на свет вверительную грамоту с графской печатью. Люди сунулись поглядеть. Памятуя о том, что Джоакин пусть и скверно, но умеет читать, Хармон лишь махнул бумагой перед его носом, зато Вихрю с Луизой и Снайпом дал изучить ее как следует. Они все равно ни слова не поймут, но рассмотрят печать и сообразят, что дело важное. Так и вышло: все трое уважительно покивали и перевели на хозяина вопросительные взгляды.

- Граф поручил мне продать кое-какую земельку, - сказал торговец. - В Южном Пути есть несколько охотников до нее, а эта вот бумаженция - грамота на владение. Продадим ее - хорошо заработаем. Дело пахнет десятком-другим золотых.

- Землей, значит, теперь торгуем... Лордикам помогаем... - проворчал Снайп и посмотрел хмуро, исподлобья.

Он терпеть не мог лордов-землевладельцев. Один из этой породы несколько лет держал Снайпа в войске, не отпуская домой к жене и малым детям. А позже, когда Снайп сбежал, лорд отнял у его жены две трети надела: без мужа, мол, ты и треть не возделаешь, а коли муж вернется - все равно повесим, так что земля, мол, тебе теперь без надобности.